{{news.content}}
{{news.date}}
{{news.section.name}}
29 октября на радио «Городская волна» (101.4 FM) прозвучал очередной выпуск «Вечернего разговора об истории Новосибирска». В гостях в студии побывал директор исторического парка «Россия — моя история», кандидат исторических наук Алексей Пронин. «Новосибирские новости» публикуют полную расшифровку программы.
Взгляд назад. Исторический календарь
26 октября 2010 года в Новосибирском театре оперы и балета состоялось уникальное событие — концерт Новосибирского академического симфонического оркестра под управлением всемирно известного композитора и дирижёра Кшиштофа Пендерецкого. Под управлением маэстро прозвучал его фортепианный концерт, посвящённый 11 сентября и его жертвам. Солировал заслуженный артист России Александр Гиндин.
29 октября 1937 года в Новосибирске военная коллегия верховного суда СССР осудила и приговорила к расстрелу 15 руководителей Сибирского военного округа.
30 октября 1930 года новосибирская аэростанция (та, что аэропорт Северный) была переименована в Новосибирский аэропорт всесоюзного объединения гражданского воздушного флота.
30 октября 1984 года сдали в эксплуатацию новое здание ТЮЗа (ныне это театр «Глобус»), а 31 октября 1952 года — дом культуры имени Ефремова.
31 октября 1966 года в Академгородке открылся торговый центр. Под одной крышей там разместились универмаг, продовольственный магазин, кафетерий и предприятия бытового обслуживания.
А 26 октября 1977 года свои двери для первых гостей открыл ДК железнодорожников. Об этом расскажу чуточку подробнее.
Однажды в Новосибирске. Вторая сцена
26 октября 1977 года на улице Челюскинцев неподалёку от вокзала Новосибирск-Главный открылся Дворец культуры железнодорожников, который стал тогда одним из самых современных и популярных учреждений культуры в городе. ДК с просторным фойе, вместительными залами и огромной клубной зоной был построен в типовом стиле советских общественных зданий — они символизировали силу и непоколебимость советской власти.
ДКЖ включал в себя большой киноконцертный зал на 1200 мест для проведения концертов и спектаклей, кинозал на 250 мест и спортивный комплекс площадью 650 кв. м. Изначально оба зала были оборудованы широкоэкранной киноаппаратурой и системой кондиционирования воздуха.
Сцена киноконцертного зала была лишь на несколько метров меньше главной сцены Новосибирска — той, что в театре оперы и балета, — и имела поворотный круг и семь занавесей. Один только противопожарный занавес весил 17 тонн. Такую сцену можно было использовать для оперных, балетных спектаклей и для драматических постановок.
Очень быстро здание стало востребовано для проведения мероприятий не только городских, но и областного и даже международного значения. Необычайно плотный график их проведения позволял поставить ДКЖ в один ряд с самыми популярными площадками нашей страны. Ещё ДК железнодорожников прославился тем, что в 1986 году в нём прошли съёмки первой телепередачи «Играй, гармонь!».
Было — не было. Ново-Николаевская крепость
Гость в студии «Городской волны» — директор исторического парка «Россия — моя история», кандидат исторических наук Алексей Пронин.
Евгений Ларин: Вот уже несколько лет в Новосибирске говорят о сохранении и развитии так называемого военного городка №17. В последнее время пишут о том, что его ждёт масштабная реновация. И есть даже концепция, как превратить это место в притягательную для туристов и горожан достопримечательность Новосибирска.
Речь идёт о создании некоего музейно-мемориального комплекса нового формата. Всё это ещё впереди. В первую очередь нужно решить вопрос передачи земли, которая сейчас принадлежит министерству обороны. Но — будет видно. Планы должны быть смелыми, иначе — что это за планы?!
Ну а мы сегодня поговорим о том, что представляет собой собственно военный городок, в чём его ценность и какова его роль в ключевых событиях истории Новосибирска.
Начать нашу беседу я предлагаю, как полагается, с начала, от основания. Ну а прежде — для того чтобы у наших слушателей было чёткое понимание вопроса — давайте определим, какую территорию мы будем называть военным городком.
Алексей Пронин. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Алексей Пронин: Эта территория — часть современного городского пространства, открытая для проницаемости транспортного потока и горожан. Она ограничена улицами Ипподромской, Военной, Пролетарской, далее — Бориса Богаткова, Василия Старощука. Ранее парки и другие помещения спускались в сторону улицы Федосеева. Эта территория действительно обширная.
Евгений Ларин: Какую площадь она занимает?
Алексей Пронин: Весь комплекс, который мы называем военным городком, включал в себя не только казармы, штабные здания, но и складские помещения, парки с техникой, необходимые подъездные пути, всю военную инфраструктуру. Весь этот массив когда-то занимал территорию порядка 135 гектаров.
Но из этой площади локализуется территория, на которой расположены объекты культурного наследия и здания более поздней постройки, которые не являются памятниками, а также сохранившиеся парковые ангары, — она намного меньше. Мы можем говорить о 44-50 гектарах. Если говорить об объектах культурного наследия, то эта территория ещё больше сужается — она занимает считанные гектары.
Евгений Ларин: Но тем не менее! Давайте подбираться ближе к теме. Мы знаем, что в Новосибирске есть ещё один архитектурный комплекс, основанный военным ведомством, где несколько зданий имеют статус памятников истории регионального значения.
Алексей Пронин: Вы говорите про военно-питательный и военно-остановочный пункт на улице Владимировской?
Евгений Ларин: Да, так называемые «Красные казармы» близ станции Обь (это современный Новосибирск-Главный). Они появились ещё до начала русско-японской войны — когда только назревала угроза на востоке. И это был военно-остановочный пункт на пути следования войск по Трассибу на восток.
Алексей Пронин: Это инфраструктура, связанная с задачами воинских перевозок по железной дороге. Железная дорога для нашей страны — объект стратегический. Так было, так есть, и так, я уверен, ещё будет долгими десятилетиями. Железная дорога на востоке Российской империи — это был прежде всего масштабный военный проект. Кроме того, он нёс много плюсов для торговли.
Естественно, железная дорога должна была отвечать важной задаче — повышению скорости и эффективности воинских перевозок личного состава, грузов, техники с запада на восток и с востока на запад. Железнодорожная техника тех лет, конечно, существенно повысила скорость этих перемещений по сравнению с пешими маршами и конной тягой.
Но тем не менее вдоль Транссибирской магистрали, желательно в крупных узловых пунктах, которым являлась наша железнодорожная станция, нужны были места, в которых войска могли останавливаться на днёвку.
Подходит эшелон, личный состав разгружается, не трогая упакованные грузы, получает баню — гигиене в армии всегда уделяли и уделяют большое внимание, — отдых от дороги и горячую еду.
Евгений Ларин: Это был военно-остановочный пункт. А когда мы говорим о военном городке, то мы понимаем, что речь идёт о месте постоянного расположения воинских частей.
Алексей Пронин: Да, мы подразумеваем абсолютно другую историю. История ново-николаевского военного городка — это история ещё и о том, что значение и стратегический, инфраструктурный, транспортно-логистический потенциал нашего города для страны первыми по факту признали военные.
Ново-Николаевск — это узловой и один из ключевых пунктов Транссибирской железнодорожной магистрали. Это, как мы любим повторять, перекрёсток транспортных путей: тут и река, и железная дорога с запада на восток и обратно, а также на Алтай. Транспортно-логистическое значение города для военных целей переоценить было сложно.
Строительство одного из крупнейших в Западной Сибири и в Томской губернии стандартных военных городков — это было стратегическое решение царского военного ведомства. Фактически для молодого Ново-Николаевска это было признание его стратегического потенциала.
Евгений Ларин: Маленький провинциальный город, далёкий ото всех границ. Но тем не менее потребность в военном городке возникла именно здесь.
Я так понимаю, что размещение военных в Российской империи было большой проблемой. Существовала даже особая форма налогообложения населения.
Евгений Ларин. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Алексей Пронин: Вы про обывательские квартиры?
Евгений Ларин: Именно.
Алексей Пронин: Ново-николаевский военный городок появился ещё и в результате «разбора полётов» и военной реформы по итогам анализа русско-японской войны.
Я не могу сказать, что для Российской империи эта война была проиграна, но она не была и выиграна. Это в силу ряда причин была неудачная кампания. Но мы сейчас не об этом. Мы говорим о том опыте, который Русско-японская война дала нашему военному командованию и нашей стране. Помимо всех чисто военных задач и перевозок командование акцентировало своё внимание на двух вещах.
Во-первых, это революционная ситуация вдоль Транссибирской железнодорожной магистрали, волнения вдоль Транссиба. Было понимание опасности близкого соседства солдат царской армии с населением. Особенно в тех населённых пунктах, где есть так называемый пролетариат либо прослойка мелких служащих и городской среды, — я сознательно избегаю слов «мелкая буржуазия».
Я говорю про служащих, жителей городов. Это та среда, в которой в то время уже бродили те или иные революционные, радикальные, опасные с точки зрения существовавшего тогда строя идеи. Естественно, что солдат — а воспитание, кстати, в царской армии было поставлено на хорошем уровне — нужно было от этих дурных влияний оберегать. Практика размещения войск на обывательских квартирах этому явно не способствовала.
Второй момент связан с тем, что эффективность и боевая готовность воинской части подразумевают компактное расположение. Она подразумевает несение службы — от обязанностей дневального по роте до охраны своих же складов с продовольствием, патронами, парков с техникой и конюшен с лошадьми. Чем компактнее все находятся в закрытом для постороннего доступа пространстве, тем быстрее и эффективнее они будут подняты по тревоге и выполнят поставленные задачи.
И, наконец, есть ещё один момент, про который тоже хочется сказать. Стратегический железнодорожный узел, транспортный перекрёсток путей, мостовой переход через реку Обь — всё это нуждалось в охране. Ведь сколько было спекуляций во время русско-японской войны! То о готовящихся диверсиях по линии Транссиба, то о работе японской разведки и японских спецслужб, которая, несомненно, была — японцы пытались анализировать и учитывать пропускные возможности Транссиба.
Военный городок в то время — это окраина маленького города, господствующая над относительно плоской местностью высота. В современной застройке мы этого не увидим, да и рельеф местности был сильно изменён человеком — там нет Каменки, поменял свои очертания овраг, который примерно соответствовал изгибам Каменской магистрали и улицы Ипподромской.
Сейчас ландшафт сильно изменён, поэтому нам сложно представить. Но это была высота, с которой эффективно просматривался мостовой переход, выдвинуться туда можно было, высылать караулы при необходимости было бы удобно. А артиллерийский дивизион, если уж совсем приспичит, мог выступить решающим весомым фактором, даже не покидая место своей постоянной дислокации.
Подчеркну, что военный городок в нашем городе — это около 3500 солдат и офицеров только в мирное время. Не говоря уже о лошадях, технике, обозах.
Евгений Ларин: В какой-то момент подобные военные городки начали строить по всей Российской империи. Царское правительство выделило на это немалые деньги. И были вроде какие-то типовые проекты подобных комплексов?
Алексей Пронин: А это и есть типовой проект. Военный городок строился как единый комплекс. Сейчас, в мире стекла и бетона, мы не избалованы архитектурными изюминками, особенностями, какими-то уникальными вещами. А для людей начала 20 века это были очень красивые здания, но они были созданы по типовым проектам.
Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Это были типовые дома для размещения младших неженатых офицеров. Там жили семейные офицеры, размещался командир полка с семьёй и ординарцами, были казармы для размещения стрелковых батальонов и подразделений артиллерийского дивизиона. Конюшни, склады, парки — всё типовое.
Евгений Ларин: Всё это каменное?
Алексей Пронин: Кирпичное. Также была типовая церковь — воинский храм во имя святителя Николая Мирликийского, построенный по проекту инженера Вербицкого.
Евгений Ларин: Николай Мирликийский — это же наш Николай Чудотворец?
Алексей Пронин: Да, это он. Есть данные, что таких храмов на территории Российской империи было построено порядка 66 единиц. Это типовой проект, рассчитанный на 600 человек. Конструкция этого храма была оптимизирована для посещения его крупными подразделениями военных.
Сам храм вместе с типовым зданием полковой канцелярии и гауптвахты был сердцем так называемого пехотного участка ново-николаевского военного городка. Это было типовое строительство, которое велось в сжатые сроки. Конечно, там не было дворцовых изысков. Но применительно к домам для офицеров это был как минимум один из самых комфортных типов жилья на всей территории молодого города.
Евгений Ларин: А что можно сказать об архитектурных особенностях этих зданий? Что они могут нам рассказать?
Алексей Пронин: Эти здания, этот архитектурный стиль — это, наверное, действительно лицо эпохи. Богатое убранство, изящество, узоры из кирпича...
Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Евгений Ларин: Там даже лепнина есть!
Алексей Пронин: Нет. Что касается лепнины, то здесь нужно разделять. Лепнина, которая иногда мелькает в соцсетях на полуразрушенном здании бывшей конюшни (впоследствии Военторга), как мне кажется, более позднего периода.
Изначально это была конюшня, то есть утилитарное здание, построенное под другие задачи. В послевоенное время там размещались Военторг и другие учреждения. И вот на этом этапе могла быть выполнена лепнина.
Вообще военный городок хранит довольно много загадок, одной из которых является здание бывшего гарнизонного Дома офицеров, в котором расположен исторический парк «Россия — моя история». По своему убранству, по внешней отделке, восстановленной в 2017 году благодаря самоотверженному труду строителей РСУ-5 — генподрядчика, который возрождал наше здание из руин, оно может поспорить с дореволюционными казармами.
Но только построено это здание было в самом конце 1930-х — в начале 1940-х годов, накануне Великой Отечественной войны. Открыт Дом офицеров был в новогоднюю ночь с 1941 на 1942 год. Было чьё-то волевое решение, и это здание было вписано в окружающий архитектурный ландшафт, в окружающую архитектурную среду.
Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Евгений Ларин: По поводу Дома офицеров есть легенда о том, что в нём давали торжественный приём в честь прибытия в наш город в ноябре 1919 года верховного правителя России адмирала Александра Васильевича Колчака. Одно время распространённым мнением было, что обед состоялся в Доме офицеров на Красном проспекте. Но, поскольку оно тогда ещё было не достроено, стали говорить о гарнизонном Доме офицеров.
Алексей Пронин: Нашего здания тогда ещё не существовало, поэтому исторический парк «Россия — моя история» к Александру Васильевичу Колчаку не имеет никого отношения. В нашей истории такого факта нет, здание было построено гораздо позже.
Есть другая легенда, связанная с нашим зданием. Оно более интересна, чем посещение города Колчаком. Эту легенду я и другие сотрудники исторического парка слышали неоднократно, она бытует в музыкальной среде Новосибирска.
Это легенда о том, что в период Великой Отечественной войны, когда у нас в эвакуации был оркестр под управлением Мравинского, после премьеры Седьмой симфонии Шостаковича в клубе имени Сталина — ныне ДК Октябрьской революции — аудиозапись произведения представители радиокомитета якобы делали именно в концертном зале гарнизонного Дома Красной армии, как тогда называлось наше здание.
Документов, подтверждающих этот факт, найти мы пока не можем. Но эту легенду я слышал от разных знакомых музыкантов, деятелей культуры. Мне эта легенда гораздо дороже, чем вопрос о том, куда ездил Колчак и где его принимали. Легенд, тайн и загадок, связанных с военным городком, действительно довольно много.
Евгений Ларин: Почему «военный городок №17»? Что это за нумерация?
Алексей Пронин: Это чисто технические военные вещи. Есть ряд типовых объектов, они должны как-то учитываться. Это так же, как номер воинской части. Почему 228-й мотострелковый полк? Такой номер.
Кстати, «17-й военный городок», или «военный городок №17», у нас в народной среде уже носит характер устоявшегося топонима. Хотя в официальной переписке и в документах последних лет наш военный городок — я сам видел — называют и военным городком №1.
Сейчас в средствах массовой информации и соцсетях пишут просто «новосибирский военный городок», и мы все понимаем, о чём идёт речь. Я считаю, что №17 — это тоже история этого места. К слову, ближайшее почтовое отделение в индексе тоже имеет число 17.
Евгений Ларин: Вы уже немного рассказали о том, что находилось на территории военного городка. Давайте теперь поговорим о том, кто там размещался. Из исторических источников известно, что первыми, кто квартировал в военном городке, были 41-й Сибирский стрелковый полк и артиллерийский дивизион.
Алексей Пронин: Да. Артиллерийский дивизион 11-й Сибирской стрелковой артиллерийской бригады.
Алексей Пронин и Евгений Ларин. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Евгений Ларин: Что мы можем сказать об этих частях? Чем интересен их боевой путь?
Алексей Пронин: 41-й Сибирский стрелковый полк свою историю ведёт от двух частей русской армии, которые после русско-японской войны были размещены в Ново-Николаевске. Решение было принято ещё до строительства военного городка. Сюда были направлены части 1-й бригады 2-й Сибирской пехотной дивизии в составе 5-го Иркутского сибирского резервного и 6-го Енисейского сибирского резервного пехотных полков.
Это были части с очень серьёзными боевыми отличиями на полях русско-японской войны. Тогда, по итогам войны, в армии была масштабная реформа, в 1907 году и чуть позже. Многое пересматривалось, в том числе штаты воинских частей. Что-то сокращалось, что-то увеличивалось. Решались вопросы о количестве пулемётов, о вооружении. Кроме того, изменилась военная форма. Появилось обмундирование защитного цвета.
В романах о русско-японской войне, таких, как «Порт-Артур» Степанова, в описаниях боевых действий красной нитью проходит то, что цепи сибирских стрелков в белых гимнастёрках и тёмных шароварах были прекрасными ориентирами на местности для пристрелки японской артиллерии. Наводились и корректировали огонь прямо по цепям.
Одежда защитного цвета была первой военной формой, в которой здесь, у нас, появились солдаты уже нового 41-го Сибирского стрелкового полка. Форма защитного цвета была, конечно, важным нововведением в русской армии.
41-й Сибирский стрелковый полк — это кадровый полк. Под его размещение в 1910 году заложили и начали строить ново-николаевский военный городок, который сразу задумывается как крупная военная база, обособленная от другой территории города. Это диктовалось самим расположением военного городка. 37 каменных зданий, казармы, жилые дома, церковь.
Сам полк создаётся в 1910 году — формируется из двух частей, о которых мы сказали ранее. С 1913 года полк и артиллерийский дивизион размещаются в новом военном городке. А уже через год эти кадровые части покидают наш гарнизон и уходят на фронт в действующую армию. Начинается первая мировая война. При этом наш военный городок остаётся мощной тыловой базой.
Это, говоря современным армейским языком, была большая учебка, которая становится центром мобилизации в масштабах Западной Сибири, как минимум Томской губернии. Этому способствует наша логистика — железная дорога.
К слову, на старых планах военного городка прослеживается железнодорожная ветка, которая заходит в расположение. Но это естественно. Я сомневаюсь, что наш 41-й стрелковый полк и те маршевые роты, которые отправлялись из военного городка, ходили на железнодорожную станцию пешим порядком со всеми обозами и там ещё устраивали погрузку. Гораздо эффективнее было подать подвижной состав максимально близко к расположению воинских частей, загрузить и отправить. Позже эту железнодорожную ветку разобрали.
В казармах военного городка располагалась 4-я Сибирская стрелковая резервная бригада: шесть её стрелковых батальонов, которые готовили стрелков, специальные взводы — горный и мортирный, которые готовили более квалифицированных специалистов. 15 000-25 000 солдат, то есть до 100 маршевых рот, ежемесячно отсюда уходили на фронт. После 1915 года это число падает до 15 000 человек в месяц.
Представляете, сколько уходило на фронт с территории военного городка каждый месяц! Если взять очень небольшие размеры Ново-Николаевска и численность его населения, то понятно, что в первую мировую войну наш город имел вполне отчётливое военное лицо. Первая мировая была эпохальным событием и для нашего города тоже.
Евгений Ларин: Наш военный городок фигурирует в нескольких важных, даже ключевых, событиях жизни города в период войн и революций. И это связано в том числе с тем, кто здесь квартировал.
Алексей Пронин: Мы можем долго перечислять. Мы уже назвали 41-й Сибирский стрелковый полк, артиллерийский дивизион, маршевые роты. Здесь во время первой мировой войны формируется 53-й Сибирский стрелковый полк — это части второй очереди.
В годы гражданской войны городок, естественно, сохраняет своё значение как крупная военная база для размещения в том числе интернационального батальона из бывших военнопленных. Место их дислокации было вблизи военного городка, примерно там, где сейчас находится центр «Сибирь-Хоккайдо», — в низине, в пойме Каменки.
Естественно, казармы занимали части 5-й польской дивизии под командованием полковника Румши. Это было единственное подходящее место для расположения крупного воинского контингента.
После освобождения Ново-Николаевска частями 5-й Красной армии в военный городок на карантин помещают военнопленных, в основном солдат, в меньшей степени — офицеров бывшей колчаковской армии. Но именно на карантин, потому что свирепствует эпидемия тифа, — это известная история.
В составе ЧеКаТифа — чрезвычайной комиссии по тифу — был отдельный уполномоченный по военному городку. В документах государственного архива Новосибирской области сохранилась его фамилия — это был товарищ Кононов. Есть его докладные, есть докладные к нему. Основная масса вопросов крутится вокруг таких вещей, как уборка и вывоз нечистот, уборка трупов (потому что смертность от тифа была очень высокой), стихийная разборка бараков на дрова.
Поскольку здания казарм военного городка стоят довольно далеко друг от друга, на свободных местах была возможность разворачивать летний лагерь — там ставили палатки. Но зимы у нас суровые, и между каменными зданиями были ещё быстровозводимые деревянные конструкции барачного типа, которые сохранялись вплоть до послевоенного времени. Многие из них были уничтожены. Что-то достраивалось в годы Великой Отечественной войны. Ландшафт военного городка неоднократно изменялся и дополнялся.
После завершения эпидемии тифа в 1921 году из Омска в Ново-Николаевск переводят высший орган управления — Сибревком. И некоторые его учреждения, такие как Сибпродком и Сибцентросоюз, размещают в военном городке — там, где это было возможно.
Алексей Пронин. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Евгений Ларин: Сибревкому катастрофически не хватало места в нашем городе, и его подразделения рассовывали куда только могли!
Алексей Пронин: Военный городок не был самым плохим местом даже с учётом недавно пережитой эпидемии тифа. Там же разместили военную прессу — газету «Красноармейская звезда», военное средство массовой информации в Сибирском военном округе с 1921 года. В Ново-Николаевск оно переезжает из Омска в 1923 году вслед за командованием округа.
В послевоенные годы уже под названием «Советский воин» эта газета — её редакция и типография — размещается в военном городке. До сих пор известно здание, где когда-то была редакция окружной красноармейской газеты.
Евгений Ларин: Вы упомянули поляков, которые квартировали в военном городке. Там были и чехи, и немцы, и мадьяры. Но, кроме военных всех народов, там же ещё содержали заключённых. И захваченный в мае 1918 года ново-николаевский совет депутатов, и солдат и офицеров восставшего барабинского полка...
Алексей Пронин: Эти истории очень хорошо описаны краеведами, я бы не хотел на этом акцентировать внимание. Но ведь надо понимать, что военный городок — это крупная военная база, раньше бы сказали, что это крепость. Крепость не с зубцами и башнями, но место компактного сосредоточения вооружённых людей, вооружённой силы.
Евгений Ларин: Цифры встречаются разные, но в одном из ваших, Алексей Олегович, интервью, которые легко находятся в интернете, прочитал, что сегодня на территории военного городка на государственную охрану поставлены 36 объектов культурного наследия.
Алексей Пронин: Да, всё верно.
Евгений Ларин: Понятно, что все мы не перечислим, но давайте назовём из них самые важные, наиболее яркие, такие, как гарнизонный Дом офицеров.
Алексей Пронин: Дом офицеров не является объектом культурного наследия. В военном городке прослеживается три волны застройки. Первая — дореволюционная. Вторая — условно предвоенная, потому что часть зданий этого периода построена в 1938-41 годах, часть — в 1940-х и, возможно, после войны.
Третья волна застройки — это последнее место расположения 228-го ордена Александра Невского Севастопольского мотострелкового полка, казармы из серого силикатного кирпича привычного нам вида. Когда точно они были построены, я сказать затрудняюсь, потому что документов я не видел. Но если судить по их архитектуре, то это 1970-80-е годы. Казармы, кстати, разрушаются так же, как и здания-памятники.
Три волны застройки. Сложно сказать, что из объектов культурного наследия круче. Мне, например, безумно жаль утраченного в 1989 году, разрушенного по приказу командира 85-й дивизии генерал-лейтенанта Затонайко воинского храма во имя святителя Николая Мирликийского. До революции это была высотная доминанта военного городка. Это было красивое здание. Такое же здание стоит в Барнауле на проспекте Ленина. Действующий храм, восстановленный, переделанный обратно в храм из клуба лётного училища.
Наш храм после революции постигла такая же судьба: он тоже долгое время выполнял функции Дома Красной армии, красноармейского клуба и так далее — до строительства нашего Дома офицеров. Но в 1989 году, после того как в этом здании произошёл пожар, командир дивизии принял такое решение. Как вспоминают очевидцы тех событий, к храму подогнали два мощных артиллерийских тягача, зацепили стены тросами и просто развалили постройку.
Но вернёмся к нашим зданиям. Красивейшее здание учебной команды, очень изящное. Рядом — очень ценный и значимый комплекс. Это пехотный участок. Он сохранился в своей изначальной оригинальной планировке. Там есть четыре батальонные казармы, казарма пулемётной команды — пулемёты были главной ударной силой стрелкового полка периода первой мировой войны.
Я вам расскажу историю, которую до этого мы не пускали в публичное пространство. В одно время в военном городке началась настоящая вакханалия вандализма — ко всеобщему сожалению, у нас есть люди, которые занимаются сбором металла. А на здании пулемётной команды были красивейшие кованые решётки, огромные — больше моего роста. Там была комната хранения оружия — тех самых пулемётов. Две решётки с мощными лапами, которые уходили в кирпич. Таких решёток в военном городке больше не сохранилось нигде.
А на другой стороне этого здания был барельеф уже советского времени, созданный, видимо, хозспособом, как тогда говорили в армии, но явно человеком, имевшим хорошее художественное образование. Плоскостной барельеф по военной истории страны Советов. Здание соединяет в себе две исторические эпохи, об этом можно много рассказывать.
Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Дело было в сентябре 2019 года, было очень тепло. Проходя мимо этого здания в пятницу вечером, я заметил выбитый кирпич. Кольнуло: не дай бог мы утратим эти решётки. А они были изюминкой, вокруг них была построена отдельная часть экскурсии.
В понедельник утром по дороге на работу я обнаружил выломанный периметр окон, решёток не было. Поскольку равнодушно я пройти не мог, то в ближайших кустах я нашёл две эти решётки. Скорее всего, орудовали два человека, потому что в одиночку я поднять эту решётку никак не мог. Мы обратились в государственную инспекцию по охране культурного наследия Новосибирской области. Они оказали содействие — приехали специалисты.
Нам сильно помог депутат законодательного собрания Сергей Григорьевич Конько, который дал машину и грузчиков. И, оформив все необходимые документы, мы эти решётки забрали на ответственное хранение, наверное, фактически опередив жуликов, которые явно собирались в тёмное время вывезти.
Смотрите также
Видеонаблюдения на этой территории нет, ближайшие жилые дома довольно далеко — там ничего не слышно. Хотя бы эти экспонаты мы сохранили. И, конечно, мы надеемся, что, когда эти здания как памятники будут в надлежащем виде восстановлены, эти частички нашей истории вернутся на свои законные места. А пока местом их ответственного хранения является исторический парк «Россия — моя история».
Евгений Ларин: На территории военного городка продолжают выявлять памятники? Это постоянно происходит?
Алексей Пронин: Ваш покорный слуга направлял письменные обращения в инспекцию по охране культурного наследия. По нашей инициативе в статус выявленных, а потом и в реестр были включены два жилых дома предвоенной постройки для командного состава Красной армии на улице Тополёвой. Они находятся между домами дореволюционной постройки. Это то, о чём я говорил: есть историческое развитие, преемственность и волны застройки. История этого места прослеживается ещё и в архитектуре.
Есть неоднократно перестроенное здание гарнизонной бани, здание конюшни, которое я уже упоминал, — тоже с историей. Словом, ряд объектов, которые включены в реестр. Конечно, это не значит, что этим статусом, как зонтиком, нужно накрывать всё без разбору. Конечно, нет. Но сохранить лицо военного городка, его историю можно. Тем более что эти объекты занимают самую незначительную часть территории всего комплекса.
Евгений Ларин. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Евгений Ларин: Давайте резюмируем. Как вы видите историческое и военно-историческое значение нашего военного городка в целом? И каковы ваши ожидания относительно его будущего?
Алексей Пронин: Я бы не стал сейчас комментировать вопросы предстоящей реновации, потому что я всё-таки историк, а не архитектор. Я не занимаюсь планированием. Тем более что огромную работу ведёт правительство Новосибирской области. Поэтому, наверное, стоит дождаться мнения специалистов.
Я хочу сказать, что это место для Новосибирска уникально. Это такой сгусток военной истории! Это и конфликт на КВЖД, и подвиг нашей 21-й стрелковой Пермской дивизии в начале 1930-х годов, за который она получила почётное революционное знамя ВЦИК.
А каков перечень частей, которые были здесь сформированы и уходили на фронт! Буквально на днях историческому парку на ответственное хранение вручили знамя 68-го Кёнигсбергского стрелкового полка 70-й Верхнеднепровской стрелковой дивизии, который был сформирован как 146-я стрелковая бригада в далёком апреле 1942 года в Новосибирске. Местом формирования её подразделений стал военный городок.
Для меня как для историка и для нас как для исторического парка «Россия — моя история» очень важна эта часть — связь с военной историей нашей страны, с масштабными, эпохальными событиями. В военном городке мы можем говорить и о Праснышском сражении первой мировой войны, и о форсировании Днепра, о штурме Кёнигсберга и Севастополя, об обороне Ленинграда, его народном ополчении.
Все эти события — в истории тех частей, которые когда-то располагались в военном городке, и тех людей, которые здесь служили. Это сотни тысяч солдат и десятки тысяч офицеров за эти 111 лет, которые исполнились военному городку.
И у города есть уникальный шанс сохранить историческую планировку этого места, исторический облик этих зданий. И дай бог, чтобы это получилось.
Евгений Ларин: Что ж, тема, которую мы сегодня затронули, практически неисчерпаема, поскольку любое упоминание военного городка тянет за собой события не только истории Ново-Николаевска — Новосибирска, которая фактически вращалась вокруг военного городка, но и российской, и мировой истории.
#Однажды в Новосибирске #Городская история #Городская волна #Земля и имущество #Армия #История #Общество
