{{news.content}}
{{news.date}}
{{news.section.name}}
2 апреля на радио «Городская волна» (101.4 FM) прозвучал очередной выпуск «Вечернего разговора об истории Новосибирска». В гостях в студии побывал сотрудник музея Новосибирска на набережной Игорь Минов. «Новосибирские новости» публикуют полную расшифровку программы.
Взгляд назад. Исторический календарь
30 марта 1906 года вышел первый номер первой городской газеты «Народная летопись» под «крылом» издателя, предпринимателя и общественника Николая Литвинова. Редактором стал народный учитель Михаил Курский.
Газета социал-демократической направленности печатала российские и зарубежные телеграфные новости, городскую и сибирскую хронику, фельетоны на злободневные темы, политические и философские эссе, рекламу и объявления. Издателям удалось выпустить только 52 номера. Газета стала неугодна властям, и в июле того же 1906 года её закрыли.
30 марта 1906 года открылась городская больница, основанная Михаилом Иволиным, который стал её главным врачом. Больница находилась на улице Асинкритовской, ныне это улица Чаплыгина, дом 35.
Иволин, начав как врач по лечению глазных болезней, вырос до хирурга высокого уровня. Последнее упоминание о нём встречается среди городских и вольнопрактикующих врачей, «погибших при ликвидации эпидемии сыпного тифа 1920 года в Ново-Николаевске». Зимой 1920 года скончались 21 врач и 209 сестер милосердия, санитаров и сиделок.
31 марта 1959 года вступила во временную эксплуатацию на полную мощность Новосибирская ГЭС. Постоянная эксплуатация гидроэлектростанции началась в 1961 году.
Комплекс ГЭС включает в себя здание станции, бетонную водосливную плотину и судоходный канал с трёхкамерным шлюзом. Плотина длиной пять километров подняла воду в Оби на 20 метров, благодаря чему образовалось водохранилище — Обское море — длиной почти 240 километров и шириной до 23 километров.
1 апреля 1922 года была установлена радиосвязь Москва – Новониколаевск. При испытаниях сибирской широковещательной радиостанции хорошая слышимость передачи была даже в Баку, за 3000 километров от Ново-Николаевска.
1 апреля 1972 года новый журнальный корпус издательства «Советская Сибирь» выпустил первую продукцию — 200 000 экземпляров журнала «Здоровье».
1 апреля 1997 года был создан театр «На левом берегу». Он расположился в ДК Клары Цеткин на улице Котовского. После первой же постановки — «Ромео и Джульетты» — коллектив получил статус народного театра.
3 апреля 1917 года в Ново-Николаевске прошли выборы в городское народное собрание.
Однажды в Новосибирске. Царь-дедушка
«Повелев ныне приступить к постройке сплошной через всю Сибирь железной дороги, имеющей соединить обильные дарами природы сибирские области с сетью внутренних рельсовых сообщений 29 (17 с. с.) марта 1891 года», — такие слова можно прочесть на гранитном постаменте памятника императору Александру Третьему на набережной Оби.
Это по его решению началось строительство Транссибирской магистрали. И это настоящая ферма первого моста Транссиба за спиной у бронзового самодержца. И если железнодорожный мост Транссибирской магистрали считать отцом нашего города, то царь Александр Третий приходится Новосибирску дедушкой.
Александр Третий подписал рескрипт о строительстве Транссибирской железной дороги 29 марта 1891 года.
Официально строительство Транссиба началось 19 мая 1891 года близ Владивостока. На церемонии закладки цесаревич Николай Александрович, будущий император Николай Второй, собственноручно отвёз тачку земли на полотно дороги. Фактически же строительство началось уже в марте 1891 года на участке Миасс – Челябинск.
Движение поездов по Транссибу открыли 21 октября 1901 года, после того как уложили «золотое звено» на последнем участке строительства Китайско-Восточной железной дороги. Регулярное сообщение между столицей империи Санкт-Петербургом и тихоокеанскими портами России Владивостоком и Порт-Артуром по железной дороге было установлено в июле 1903 года.
Мост Транссиба через Обь, возведение которого начали в районе села Кривощёково в 1894 году, сдали в эксплуатацию 5 апреля 1897 года. Хотя нерегулярное движение по мосту открыли ещё 31 марта — после двухдневных испытаний. До запуска моста крайней стыковой станцией Западно-Сибирской железной дороги — то есть на участке Транссиба от Челябинска до Оби — была станция Кривощёково. С правого восточного берега — ныне станция Новосибирск-Главный — начиналась Средне-Сибирская железная дорога.
Фото: из архива музея Железнодорожного района
Строительство Транссибирской магистрали завершили 5 октября 1916 года пуском Хабаровского моста через Амур. Транссиб стал самой протяжённой железной дорогой в мире: её длина — 9298 километров. Исторически же Транссибом является лишь восточная часть магистрали протяжённостью около 7000 километров — от Миасса до Владивостока. Именно этот участок строили с 1891 по 1916 год.
Структура момента. Орден со дна морского
Бердский историко-художественный музей разыскивает родственников солдата Русско-японской войны Луки Чеботаря. В музее оказалась реплика награды, найденной во время мелководья на Обском море, на территории старого Бердска.
О находке бердские музейщики узнали благодаря сотрудникам Сибирского центра колокольного искусства, которым её показал один из кладоискателей. В это время специалисты готовили к переносу надгробия с могилы выдающегося бердского просветителя статского советника Ларионова. Сотрудники центра на время одолжили находку, сделали форму для отливки копии и изготовили реплику солдатской награды. Полученной информации оказалось вполне достаточно, чтобы начать исследование.
Найденная награда — это Знак отличия Военного ордена (так до 1913 года назывался Георгиевский крест) чётвертой степени. По чётко сохранившемуся номеру креста — 131099 — поисковики без труда выяснили, кому принадлежал орден. Это некто Лука Чеботарь, младший унтер-офицер 5-го эскадрона 52-го драгунского Нежинского полка. Награду солдат получил во время Русско-японской войны за мужество и храбрость, показанные в боях. Но дальше загадок стало больше.
Фото: Татьяна Свиридова, Бердский историко-художественный музей
Вот что рассказала мне по телефону заведующая отделом кинохроники Бердского историко-художественного музея Татьяна Свиридова.
Татьяна Свиридова: «Нам удалось связаться с историографом 52-го драгунского Нежинского полка Александром Александровичем Карским. Выслушав наш рассказ о находке на территории старого Бердска, он был очень удивлён. Ему показалось странным, что в Нежинский полк попал бердчанин.
Мы предположили, что этот человек был не из Бердска, а в Бердск или в Новосибирск он приехал уже после Русско-японской войны. В книге Александра Карского „52-й драгунский Нежинский полк“, которую я получила буквально на прошлой неделе, мы нашли информацию о награждении нашего Луки Чеботаря. То есть всё документально подтверждено.
Теперь началась следующая часть исследования. По некоторым неподтверждённым данным, некто Лука Чеботарь проживал в частном секторе на Шлюзе, в Советском районе Новосибирска. Эта информация дала повод подумать, что, наверное, мы можем найти потомков этого человека».
Самого оригинального креста у музейщиков не осталось. Он, как и многие находки со дна Обского моря, ушёл на чёрный рынок предметов старины. Всё, что выбрасывает на берег эта новосибирская Атлантида, принадлежит Бердску и бердчанам только с морально-этической точки зрения, но не с юридической. Большая часть артефактов старого Бердска проходит по ту сторону исторических открытий.
В прошлом году был только один случай, когда найденный оклад иконы передали в современную Сретенскую церковь на территории Бердска нынешнего. Впрочем, Татьяна Свиридова считает, что полученная информация даже важнее утраченного предмета.
Хотя в своём исследовании бердчане пока не продвинулись, они рассчитывают на успешный исход дела.
Татьяна Свиридова: «Конечно, теперь нам хочется попытаться найти информацию о самом Луке Чеботаре, узнать, действительно ли он жил здесь и как этот орден здесь оказался. Если он здесь жил, мы сможем найти его потомков и передать им реплику его награды. Сейчас очень многие люди интересуются своими родословными. Наверное, для них это было бы очень важно.
Я считаю, что тема участия наших земляков в Русско-японской войне мало исследована. Крест Луки Чеботаря подключает нас к этой большой истории и даёт нам стимул, возможность сделать первый шаг к началу большого исследования. Я уверена, что тема не исследована не потому, что нет информации, а потому, что, видимо, пока не пришло время. А Лука Чеботарь как будто говорит нам, что, мол — пора, ребята, беритесь, исследуйте».
Как оказалось, Чеботарей в Новосибирске очень много, это довольно распространённая фамилия. Всех, кто может передать в Бердский историко-художественный музей какие-либо ценные сведения, связанные с семьёй драгуна Луки Чеботаря, просят писать на электронную почту или связаться с сотрудниками музея по номерам телефона, указанным на официальном сайте.
Было — не было. Кабинеты для кабинетских
Гость в студии «Городской волны» — сотрудник музея Новосибирска на набережной Игорь Минов.
Игорь Минов и Евгений Ларин. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Евгений Ларин: Игорь Геннадьевич, музей на набережной недавно анонсировал... ремонт! Ремонт в своём здании на Обской, 4. Расскажите, что у вас там сейчас происходит? А то мы уже настроились на ваши регулярные гостиные с кино и буфетом!
Игорь Минов: Грандиозным ремонтом это назвать нельзя. Это скорее приспособление здания для музейных нужд. К музеям есть определённые требования, а наше здание строилось совершенно для других целей.
Сейчас мы на некоторое время закрываемся для посетителей. Но пусть наши постоянные гости не расстраиваются, потому что это всего на полтора-два месяца. Потом мы вновь откроемся, и всё будет по-прежнему. Будут и гостиные, и кино, и всё остальное.
Евгений Ларин: Как бы то ни было, это хороший повод, я считаю, поговорить нам сегодня подробно об истории этого замечательного здания на набережной — на Обской, 4.
Во время одной из наших с вами бесед, фактически год назад, когда мы говорили об истории создания набережной, вы обмолвились, что история здания на Обской, 4 ещё не в полной мере изучена и вы продолжаете этим заниматься. Что-то изменилось с того времени? Удалось ли раздобыть какие-то новые документы, разузнать новые факты?
Игорь Минов: Что касается документов, то мы до сих пор в процессе поиска. Ситуация осложняется тем, что все существующие документы хранятся в архивах либо Петербурга, либо Барнаула. То есть изучение требует дополнительных затрат, выездов. Но работа идёт.
Если говорить о вещественных свидетельствах, то в основании нашей знаменитой лестницы в здании, по которой многие поднимались на второй этаж, обнаружены клеймёные рельсы. Они предназначались для Транссибирской магистрали.
Евгений Ларин: А почему рельсы оказались на лестнице?
Игорь Минов: Для прочности. Их использовали как ребро жёсткости. В основании лестницы лежат два рельса с клеймами. Мы эти клейма очистили и демонстрируем экскурсантам.
На одном из рельсов — клеймо 1896 года, на другом — 1897-го. Эти рельсы специально для Транссиба изготавливал рельсовый завод на Урале. Первая партия была выпущена в 1896 году. Завод существует до сих пор. Я связывался с заводским музеем. Они считали, что самые старые рельсы — у них. А они датированы 1897 годом. То есть мы обладаем рельсом из самой первой партии.
Также мы сделали ещё одно небольшое открытие. Мы долго гадали, как отапливалось здание. Устроить в каждом зале печку? Надо много угля и истопников. Всё это носить, растаскивать по присутственным местам — не очень удобно. Наши исследования показали, что, судя по всему, здание отапливалось так называемой аммосовской печью. Это изобретение санкт-петербургского генерала Николая Алексеевича Аммосова. Первая такая печь была установлена в Зимнем дворце, она существует до сих пор.
В подвале нашего здания находится кирпичная камера, в которую устанавливалась металлическая печь, действовавшая по конвекционному принципу. Идёт приток свежего воздуха с улицы, топливо сгорает, а по воздуховодам, проложенным в стенах, тепло поднимается во все помещения. Мы, действительно, обнаружили в стенах воздуховоды.
В своё время в столице это была чрезвычайно популярная система отопления. Она экономичная, удобная. У неё есть один минус, который сильно повредил Эрмитажу: эта система отопления очень сушит воздух. Часть картин из-за этого была утрачена. Но для присутственных мест и для Сибири это было передовое решение. А если учесть, что здание строилось по петербургскому типовому проекту, то с высокой долей вероятности такое отопление там и было.
Евгений Ларин: Когда смотришь на этот дом на Обской, сразу понимаешь, что здание на самом деле старое. Что это не новодел и тем более не современная стилизация. А что именно выдаёт в нём здание начала 20 века? Или это даже конец 19-го?
Игорь Минов: Точной датировки здания нет. По косвенным признакам мы предполагаем, что построено оно было в 1899-1900 годах. И фактически это одно из первых каменных зданий в Ново-Николаевске. Официально первым каменным зданием у нас считается собор Александра Невского, построенный в 1897-1899 годах. В очень близком промежутке времени было построено и наше здание.
А что выдаёт в нём старину? Первый зрительный признак (не ошибётесь!) — это кирпич того времени, он отличается от нынешнего и по размеру, и по качеству. Посмотрите на наше здание: каждый кирпичик — как игрушка. Когда здание очистили во время ремонта, оно заиграло этими красками.
Во-вторых, архитектура. Это так называемый эклектичный казённый стиль.
Только есть одно маленькое «но»: мы не знаем, каким образом оно появилось. Больше ни на одном подобном каменном здании в городе вы не увидите деревянный резной фриз — поясок, который идёт вверху под крышей.
Евгений Ларин: Это то, что характерно для деревянной застройки?
Игорь Минов. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Игорь Минов: Абсолютно точно! В кирпичных зданиях этого не делалось. Видимо, тут решили как-то разбавить казёнщину и сделали этот фриз. Он, кстати, сохранился в натуральном виде.
Есть и другие моменты: форма окон, оконных переплётов, особенности кладки. Это действительно оригинальное здание. Кстати, кирпич в те времена, пока здесь у нас ещё не было кирпичных заводов, везли с Алтая. Там изготавливали из местного сырья и подводами везли сюда.
Евгений Ларин: Вы упомянули, что здание проектировали в Петербурге. Этим, видимо, занимался непосредственного Кабинет Его Императорского Величества? Но ведь начальство Алтайского округа находилось в Барнауле. Почему здание для кабинетских чиновников построили в Ново-Николаевске?
Игорь Минов: А это как раз тот исторический период, когда центр экономической жизни начал смещаться в сторону Ново-Николаевска: здесь удачно совмещается пересечение водных и железнодорожных путей.
В период, о котором мы говорим, центр торговли и промышленности начинает смещаться к нам. Кабинет Его Императорского Величества, как любое коммерческое ведомство, свою выгоду упускать не хочет. А Кабинет — это, по сути, управляющая компания, которая сдавала государеву землю в аренду. В Ново-Николаевске начинается рост населения, появляется масса желающих строить здесь и жильё, и предприятия. Вести дела из Барнаула затруднительно.
Существует документ 1894 года. Это доклад начальнику Алтайского округа Болдыреву о необходимости переместить представительство Кабинета в Ново-Николаевск.
Всё потому, что обследование выявило: на правом и левом берегах реки Каменки, которая впадает в Обь в районе железнодорожного моста, существует совершенно неупорядоченная застройка, где нет разделения ни на кварталы, ни на улицы. Домик на домике лепят и селятся.
И в этом докладе было предложено разделить поселение на кварталы по 20 усадеб. Усадьба была порядка десяти соток. Аренда земли стоила один рубль в год. Это то место, с которого начинался город.
Евгений Ларин: Когда было принято решение о строительства здания для Кабинета?
Игорь Минов: Существует документ от 1 июля 1898 года. Глава Кабинета генерал Гудим-Левкович даёт распоряжение начальнику Алтайского округа Болдыреву, тоже генералу, о постройке дома. Там указывается необходимое количество кирпича и других материалов.
Евгений Ларин: ПСД?
Игорь Минов: Да. Из этого документа, собственно, и вытекает наше предположение о датировке здания. Строила столица на средства Кабинета. Вряд ли кто-то затягивал со стройкой. Если в 1898 году поступает распоряжение, то в 1899-1900 годах здание уже должно быть построено.
Евгений Ларин. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Евгений Ларин: Нам, должно быть, известно, кто именно сидел в этих кабинетах? И как здание было устроено внутри?
Игорь Минов: Наша голубая мечта — разыскать в архивах проект этого здания. Тогда всё встанет на свои места и будет проще разговаривать. Сейчас мы доподлинно знаем, что в этом здании были как присутственные места, кабинеты чиновников, так и квартиры. В те времена так было приято. Мы думаем, что квартиры находились на первом этаже в левом крыле здания, но это пока предположение.
Евгений Ларин: Мы знаем, что исторический акт о передаче городу на выкуп земли подписал в этом здании начальник Алтайского округа статский советник Иван Ульрих. То есть он приехал сюда из Барнаула, он здесь не сидел?
Игорь Минов: Да. Я пытался изучать биографию этого человека, сведения о нём крайне скудные. Хотя биография очень интересная, об этом стоит поговорить отдельно. Да, подписали Ульрих и городской нотариус.
Евгений Ларин: И это было уже окончание эпопеи с выкупом земли?
Игорь Минов: Было принято решение передать городу земли на очень интересных условиях: 600 000 рублей на 20 лет под четыре процента годовых.
Евгений Ларин: Дай бог каждому такую ипотеку!
Игорь Минов: А если учесть, что события 1917 года прекратили эти выплаты, то земля городу досталась достаточно дешёво.
Евгений Ларин: Когда город получил на выкуп землю, ею стали распоряжаться уже местные власти, необходимость присутствия здесь кабинетских чиновников отпала или во всяком случае стала не обязательной? А домик-то завидный! Кому он достался?
Игорь Минов: Я бы не стал говорить, что отпала необходимость, потому что помимо земли под строительство предприятий и жилья Кабинет сдавал в аренду леса, которые были в его собственности. В собственности Кабинета были земли Забайкалья, Сибири, Польши. В том числе наши знаменитые ленточные боры, которые тоже сдавались в аренду.
Аренда лесов и земель только на Алтае давала Кабинету до четырёх миллионов рублей в год. Это бешеные деньги! Кабинетских земель в Сибири было 67 с лишним миллионов гектаров.
А что касается того, кто занимал здание, это тоже пока не вполне ясная история. На уровне неподтверждённых личных воспоминаний есть информация, что здание отошло какому-то купцу.
Изначально в правом крыле здания, которое выходит на памятник Александру Третьему, была открытая терраса. Это подтверждено фотографиями. Существует красивая легенда о том, что этот купец, сидя на террасе и попивая чай, разглядывал свои пароходы, которые причаливали к пристани. Очень хочется верить в эту легенду.
Существует ещё одна неподтверждённая информация о том, что в годы Великой Отечественной войны там находился военкомат, откуда отправляли бойцов на фронт. До этого, скорее всего, здание использовалось как одно из помещений водной станции, которая находилась рядышком — там, где была пристань «Октябрьская», а сейчас коммерческий банк. После войны туда заселились органы внутренних дел, милиция. Когда мы делали первый ремонт, въехав в это здание, мы убирали из подвала «обезьянник» — это было одним из первых восстановлений исторического облика здания.
Евгений Ларин: На сайте музея Новосибирска я нашел одну интересную статью. Там сказано, в частности, что в 1917 году после Февральской революции здание использовалось как арестное помещение. Тюрьма!
Игорь Минов: Некоторые признаки действительно есть! Удобно. Стены толстенные — не сломаешь! Хотя особого подвала в здании нет — только камера, где находилась аммосовская печь. Но вполне возможно, что в самом здании было арестное помещение.
Евгений Ларин: Давайте попробуем выстроить в хронологическом порядке, кто кому и когда передавал это здание?
Игорь Минов: Сначала — некое арестное помещение, затем, как мы предполагаем, водная станция, далее — военкомат, но это тоже предположение. Потом здание занимали органы милиции. Сначала там располагалась водная милиция, потом — Октябрьский отдел. Этому есть подтверждение. Когда мы готовили нашу гостиную по деятельности органов внутренних дел, мы нашли фотографию участкового, который работал непосредственно в этом здании.
Потом — это уже даже я помню — туда заселился Октябрьский районный суд, который долгое время там находился. Затем — Российская академия предпринимательства. Это уже новейшая история, 1990-е, когда стали возникать частные образовательные структуры.
В 2017 году свершилась историческая справедливость и туда заехал музей Новосибирска.
Игорь Минов. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Евгений Ларин: Хлопотное это дело было? Как вообще появилась у музея идея занять это здание? Хотя как будто это решение лежало на поверхности, но долгое время оно не могло состояться.
Игорь Минов: Во-первых, к тому времени жизнь начала показывать некую несостоятельность коммерческих учебных заведений. Во-вторых, надо учитывать, что здание — памятник истории, объект культурного наследия. И обязанность его содержания и сохранения лежит на собственнике. Собственник далеко не всегда с этим справляется, потому что есть определённые требования. Нельзя менять внешний облик, что академия, кстати, сделала, пристроив сбоку какой-то металлический сарай, который мы убирали, когда въехали. Нельзя производить также определённые действия внутри здания.
Сейчас гранитные ступени нашей лестницы покрыты масляной краской. А это гранит, привезённый с Алтая. Мы кусочек очистили, чтобы показывать экскурсантам. Он изумительной красоты!
Поэтому мы хотим эту краску удалить и вернуть лестнице первозданный вид. Лестница, перила, кованая решётка и ряд других конструктивных элементов — это всё элементы охраны, которые менять нельзя. Мы сейчас и говорим о приспособлении здания к музейной деятельности. В том числе о восстановлении внешнего облика.
Было бы, конечно, очень интересно восстановить террасу, но это маловероятно сейчас, потому что она уже заложена современным кирпичом. Если всё ломать, то непонятно, как на это отреагирует здание. Хотя сделано очень много, чтобы внешний облик восстановить.
Евгений Ларин: Когда вы туда въехали, конфигурация помещений внутри здания была той же?
Игорь Минов: Да, точно такой же. Сейчас мы пойдём на некоторые изменения, но не объёмов, а в связи с планами предстоящих экспозиций мы намерены прорубить проходы напрямую из одного зала в другой на втором этаже. Кардинально мы менять ничего не можем, поскольку это объект культурного наследия.
Евгений Ларин: Когда в здании шёл первый ремонт, мы на сайте «Новосибирские новости» писали статью с инфографикой. Там есть любопытные вещи. На ремонт, кстати, потратили два миллиона рублей. Посмотрим, что тогда сделали.
Проект предусматривал восстановление дымовых труб и установку искрогасителя. Трубы встроили в систему вентиляции. Восстановили деревянные окна, на чердаке заменили утеплитель, водосточные трубы сделали как на исторических фотографиях.
Игорь Минов: Кстати, исторических фотографий нашего здания — раз-два и обчёлся. Есть два крупных плана фасада, причём того, который выходит на Большевистскую. Фасада, который выходит на реку, — самого красивого — фотографий нет. И ещё есть парочка фотографий издалека — кусочек крыши, угол здания. Больше фотографий нет. Сами не можем понять почему.
Евгений Ларин: Между тем здание вполне может претендовать на статус одного из неформальных символов города! Таким, каким не стал, например, городской торговый корпус.
Игорь Минов: Да, вполне. Учтите ещё то, что вокруг была деревянная застройка. То есть здание выделялось своей солидностью.
Евгений Ларин: Оно явно доминировало на этой территории.
Игорь Минов: Я затрудняюсь сказать, почему нет фотографий.
Евгений Ларин: А действительно кирпичная кладка была заштукатурена и весь фасад пришлось очищать от штукатурки?
Игорь Минов: Да. На определённом этапе — архитекторы любят это отмечать — у нас в городе появилась странная мода хорошую кирпичную красную кладку закрывать краской или штукатуркой…
Евгений Ларин: Или сайдингом!
Игорь Минов: Сайдинг — это уже вообще ни в какие ворота! Сразу теряется внешний вид, и здание перестаёт играть. Представьте: взять сейчас наше здание и побелить. И всё — это будут обыкновенное, заурядное здание. А то оно издалека бросается в глаза.
Евгений Ларин: Есть ещё один интересный элемент: над парадным входом есть балкон.
Игорь Минов: Балкон, судя по историческим фотографиям, там действительно был. И чтобы вернуть облик с минимальным ущербом для здания, не прорубать выход на балкон в стене, сделали имитацию этого балкона.
Евгений Ларин: Но выйти туда можно?
Игорь Минов: Через окна — да. То есть мы попытались максимально восстановить исторический облик: сделали балкон, убрали металлическую пристройку и поставили нашу знаменитую полосатую будку.
Евгений Ларин: Кстати, нет ли у вас планов туда кого-нибудь посадить?
Игорь Минов: Когда мы проводим летние мероприятия, там периодически кто-то сидит, в том числе городовой в своём облачении. Интересна история появления самой будки — той, оригинальной.
В своё время место там было достаточно глухое, у реки, рядом — Закаменский район с его хулиганской славой, трущобы. И начали отмечать, о чём писали городским властям, что обстановка там складывается неблагоприятная.
И поскольку это казённое учреждение, то надо что-то с этим делать. Тогда поставили будку, посадили в неё городового. Наши сотрудники даже нашли в барнаульских архивах письменное свидетельство тому, что нападения совершались даже на этого городового. Ему требовалась защита.
Евгений Ларин: Каким мы увидим ваше здание после того, как пройдут все ремонтные работы? И, возможно, уже есть какие-то планы на мероприятия в обновлённом музее?
Игорь Минов: Внешний облик здания изменится незначительно. Он практически не изменится. Поставят современные окна, но, поскольку существуют требования к памятникам архитектуры и истории, окна должны быть аутентичными. Поэтому нам ставят точно такие же окна, как были на исторических фотографиях.
Евгений Ларин: Деревянные?
Игорь Минов: Деревянные. На памятниках пластик не практикуется. Внутри в ходе приспособления кардинально изменится входная зона: там будет больше пространства для посетителей, которые приходят в музей. Некоторые изменения произойдут в залах, это касается в том числе осветительной аппаратуры.
А что касается наполнения, то у нас должна открыться — мы готовимся — постоянная историческая экспозиция по Новосибирску. Первая часть её откроется после ремонта. Это история раннего Новосибирска — Кривощёково, Чёмы, Бугры. В Кривощёкове была поднята интереснейшая археология. Во-вторых, сразу после ремонта мы планируем открывать экспозицию, связанную с Обью, достаточно интересную. Будут и разные временные экспозиции, которые у нас постоянно меняются. Ну и обычный наш набор мероприятий.
Игорь Минов и Евгений Ларин. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Евгений Ларин: А печь-то вашу не будете показывать?
Игорь Минов: Мы очень хотим — договорённость такая есть — вскрыть участок воздуховода и под стеклом его показывать экскурсантам.
Сейчас мы простукиваем стену и говорим, что там полость. Возможно, когда-нибудь нам позволят водить экскурсантов в тепловую камеру, где располагалась аммосовская печь. Сейчас там тепловой узел, и по правилам техники безопасности водить людей мы туда не можем. Мы доводим экскурсантов до маркированных рельсов, показываем, даём сфотографировать. А в камеру — нельзя. Хотя там есть что показать.
Помимо воздуховодов, которые видно, — один для притока воздуха с улицы, другой идёт в здание — там ещё и основание пола первого этажа, а это лиственничные балки того времени в два обхвата.
Есть на что посмотреть.
Евгений Ларин: Что ж, ждём с нетерпением окончания ремонта, чтобы посмотреть на обновлённое здание!
Игорь Минов: Следите за сообщениями, мы сами этого с нетерпением ждём!
#Однажды в Новосибирске #Городская история #Городская волна #История #Общество
