Разговор об истории: тотальное разложение, интервенты и начало конца

Евгений Ларин: В ночь на 14 декабря 1919 года части 5-й Красной армии вошли и заняли город Ново-Николаевск. Это, конечно, ещё не было окончанием Гражданской войны в Сибири, но, наверное, мы можем назвать это началом конца Гражданской войны. Так ли это было на самом деле и что вообще тогда происходило в нашем городе — в этом мы и будем сегодня разбираться.

А для начала нам нужно понять, какая же ситуация сложилась к декабрю 1919 года на восточном фронте Гражданской войны. Начать, думаю, стоит не самого начала так называемый Ново-Николаевской наступательной операции, а чуть раньше.

Перелом в ходе противостояния уже произошёл, красные уверенно наступают на востоке, а белые, соответственно, сдают свои позиции. Что сломалось в белой армии? Как это произошло?

Александр Мироненко: Хороший вопрос.

В белой армии сломалось практически всё. И ломалось оно постепенно. К моменту, когда белая армия Колчака вступила в тяжелейшую фазу своего кризиса, а именно к началу Ново-Николаевской наступательной операции, практически всё уже было надломлено и функционировало крайне плохо.

Переломным моментом здесь стоит считать Тобольско-Петропавловскую операцию, то есть бои августа, сентября и даже октября, которые развернулись в междуречье рек Ишим и Тобол. Белым там даже удалось остановить наступление красных, удалось даже их отбросить на запад, и на некоторое время война приобрела характер позиционной.

Но уже в середине октября 1919 года красные смогли прорвать белый фронт и уже к 30 числу стремительно занять Петропавловск, а 14 ноября занять Омск.

Что легло в основу этих событий? Тут обычно выделяется целый ряд причин. Во-первых, это тотальное разложение и в целом изначально неправильное формирование структуры управления армии. Миллион штабов — у каждого минимального подразделения свой собственный штаб. Кто у кого находится в подчинении, до конца не ясно. Миллион обозов. Периодически тыловые учреждения части превышают по численности саму часть в несколько раз.

Разложение армии так или иначе сказывается, от этого никуда не деться. Война идёт с 1914 года, люди воюют, люди просто устали.

Александр Мироненко. Фото: nsknews.info

Евгений Ларин: Неверие в успех, возможно, также даёт о себе знать?

Александр Мироненко: Да, конечно. А ещё коррупция в военных эшелонах. Например, генерал Жанен писал, что в ходе одного из разговоров с другими представителями иностранных миссий здесь, в Сибири, прозвучала фраза о том, что пространство между фронтом и тылом — это бездонная пропасть, чёрная дыра, в которой пропадает всё, что направляется для фронта. Парадокс ситуации — это подчёркивал в своих воспоминаниях генерал Михаил Иностранцев, об этом говорил глава французской миссии Морис Жанен, об этом говорят сейчас многие специалисты — заключался в том, что у Колчака было всё, но у фронта не было ничего. Тыловые учреждения перегружены, всё на складах есть, но ничего не доезжает до фронта. Почему? Потому что в рамках этой всей развалившейся структуры, точнее, даже её отсутствия, в рамках перенагрузки тылов логистика не функционирует вообще. То есть невозможно доставить из тыла, например, из Омска на Тобол провизию, оружие, обмундирование, просто потому, что система снабжения, как говорится, легла. Система снабжения дисфункционирует. К тому же наложилась распутица, осень.

Евгений Ларин: Но вот Омск белыми сдан, потерян. Иркутск назначен Колчаком местом ставки. Колчак едет по Транссибу, его армия идёт, плетётся где-то там по лесам и полям...

Александр Мироненко: Идёт вдоль того же Транссиба.

Евгений Ларин: Что в это время происходит в Ново-Николаевске? Кроме того, что в нашем городе свирепствует тиф, здесь, надо полагать, хозяйничают интервенты, уже бывшие союзники — чехи и поляки? Или уже только поляки?

Александр Мироненко: Принято считать, что хозяйничали интервенты. Но по факту к тому времени большая часть чехословацких частей, которые здесь стояли, уже покинули Ново-Николаевск. Хотя генерал Сахаров, который в своё время был командующим фронтом, как раз в тот период отмечает, что из-за чехословаков у нас пробка под Ново-Николаевском образовалась. Нет, чехословаки к тому времени уже ушли. Главной иностранной частью, которая здесь находилась, была 5-я польская дивизия Казимира Румши, хорошо известная и периодически попадающая в поле зрения исследователей.

Что происходит здесь? До Ново-Николаевска доезжает сам Колчак, известна замечательная история о его выступлении и о выступлении генерала Сахарова в здании городской управы.

Здесь положение на самом деле крайне шаткое. Его можно достаточно подробно разобрать по докладной записке некоего белого осведомителя Лепорского, который занимался контролем над настроением населения города. С вашего позволения, я его сейчас процитирую.

Итак, вот, что пишет начальнику Новониколаевского осведомительного отделения инструктор Лепорский: «Я пишу о слухах, о тех слухах, которыми переполнен воздух, от которых никуда не скроешься, которые переходят непроизвольно, как всякий звук, но из которых создаётся представление-мнение и, в результате, известное отношение, действие, тактика. Слухи эти разнообразны, часто противоречат друг другу, но в разных вариациях явно звучит общая усталость, жажда мира, покоя, но это было бы ещё полгоря. Главное то, что потеряна надежда на победу. Надежда, без которой немыслим успех никакого дела».

Так Лепорский начинает свою записку. В общем, настроение понятно. Далее он рассказывает о том, что ужасные слухи поползли по Ново-Николаевску, — слухи о том, что происходило в Омске. Это посеяло панику в городе. Гражданское население, часть военных чинов, находящихся в городе, стали буквально сбегать дальше на восток, присоединяться к потокам беженцев — просто потому, что, по слухам, которые распространились в городе, в Омске остались семь тысяч офицеров, часть из которых были казнены, убиты. Так, например, жена графа Кантакузина вспоминала о том, что красные, когда приходят на занятые территории, якобы убивают всех.

Евгений Ларин. Фото: nsknews.info

В городе начинается паника, в городе кризис. Потоки беженцев, пришедшие из Омска, просто раскупают все. Кроме того, у нас пробка к западу от Ново-Николаевска до Чулыма. На протяжении 100 километров эшелоны просто стоят один за другим. Люди снимаются с поездов, выкупают все имеющиеся сани и всех лошадей, которые есть в окрестных деревнях, и пытаются каким-то образом пройти через город. Потому что пробка в районе Ново-Николаевска стоит уже с начала ноября.

Евгений Ларин: И вот в этих условиях приезжает Колчак... Но об этом чуть позже, а сначала я хочу выяснить следующий вопрос.

Гражданская война началась не в Ново-Николаевске. Мятеж чехословацкого легиона, который по сути дал старт всей этой эпопее, начался практически одновременно в нескольких городах, а первым, если я не ошибаюсь, был Мариинск. Потом восстание перекинулось на Ново-Николаевск и другие города. Так было положено начало. Конец Гражданской войне был положен тоже не в нашем городе. Но, тем не менее, — мы это обсуждали до начала эфира, — вы называете Ново-Николаевск центром событий Гражданской войны в Сибири. Почему?

Александр Мироненко: Да, конечно, Ново-Николаевск можно считать одним из центров Гражданской войны. Одним из центров — давайте это подчеркнём — потому что он уступает, очевидно, Омску, который стал столицей белой Сибири, столицей контрреволюции на востоке России. И, возможно, уступает Иркутску — просто по феерическому завершению судьбы и карьеры Колчака.

Но Ново-Николаевск также является ключевым центром, потому что, несмотря на то что мятеж чехословацкого корпуса начался не у нас, он начался, действительно, в Мариинске, ключевые события, которые стали роковыми для советской власти, разворачивались именно здесь, в Ново-Николаевске.

Ново-Николаевск стал центром заговора, в результате которого и произошёл мятеж чехословацкого корпуса. У нас же здесь были и первый главнокомандующий Сибирской армией Гришин-Алмазов, и один из руководителей мятежа со стороны чехословаков Радола Гайда. Подполье и идея мятежа, свержения советской власти зародились здесь.

И именно занятие Ново-Николаевска в дальнейшем обеспечило во многом успех белочехам, обеспечило успех дальнейшего наступления.

Именно из Ново-Николаевска части пошли на Мариинск, где сформировался фронт против красных, пришедших из Красноярска, части пошли на запад — на Барабинск, и на юг — на Барнаул. То есть именно отсюда начала расползаться новая белочешская власть — давайте скажем таким образом, хотя это вольность.

Что касается окончания Гражданской войны, то именно здесь на Оби, у нас в городе, произошли те события, которые, по сути, предрешили конец колчаковской армии, конец самого адмирала. То, что произошло здесь в ноябре–декабре 1919 года, привело к трагическому для белых окончанию Гражданской войны. Просто потому, что до событий на Оби ещё можно было — гипотетически — предполагать, что войну можно повернуть вспять, можно повернуть ход боевых действий на фронте Гражданской войны.

Евгений Ларин: Какие планы были у Александра Васильевича Колчака на Ново-Николаевск? Ведь на пути своего следования по Транссибу в Иркутск здесь он задержался дольше, чем в других города, в которых останавливался его эшелон. Чем он здесь занимался в течение нескольких дней?

Александр Мироненко: В один из первых дней своего приезда, а прибыл он 21 ноября 1919 года, Александр Васильевич Колчак вместе с командующим фронтом Сахаровым проводят заседание. По итогам этого заседания Колчак выступает в Городской думе Ново-Николаевска, в нынешнем здании Краеведческого музея. Ключевым тезисом совещания и выступления стала распространённая в газетах мысль Колчака о том, что падение Омска не является крахом, но лишь этапом борьбы. Он говорил о том, что даже силами района Оби можно нанести красным поражение. В общем, тезис был такой: удержать Обь можно, Обь может стать плацдармом для дальнейшего контрнаступления.

Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

Какой был в этом отношении план у белых? Ещё в октябре, то есть ещё до оставления Омска и Петропавловска, предыдущим главнокомандующим генералом Михаилом Константиновичем Дитерихсом, 1-я армия под командованием генерала Пепеляева, хорошо известного нам томича, выводится в тыл в район Оби, — в Томск, Ново-Николаевск, Барнаул и далее на восток, — некоторые части уехали в Красноярск, в Ачинск. Эта армия находится здесь на доформировании, на переподготовке, на усилении, на отдыхе. И именно на эту армию возлагаются ключевые надежды по дальнейшему удержанию красных на линии Оби и началу контрнаступления весной 1920 года. Кроме того, есть 2-я и 3-я армии, которые, отступая с боями по линии фронта в арьергарде, идут дальше на восток.

План Дитерихса был несколько другой: он планировал эвакуировать Омск ещё до сдачи его красным, то есть не биться за Омск, уйти оттуда. В общем, создать некоторый зазор между линией фронта и отступающими белыми частями, чтобы даже фронтовые части смогли передохнуть. Но в Омске произошли некоторые перипетии: назначение вместо Дитерихса Сахарова, провалившаяся попытка Сахарова в течение нескольких дней организовать оборону Омска, провалившаяся попытка развернуть поток беженцев и эвакуацию обратно. Всё это обусловило то, что фронт в итоге подошёл к Ново-Николаевску с боями. С минимальными, но боями. Кроме того, 1-я армия Пепеляева в итоге разложилась и очень быстро перестала существовать. Это был ключевой стратегический план. Почему он выбран? Потому что Обь — это естественная преграда, тут цепь достаточно крупных и богатых городов. Далее за Обью — станция Тайга, которая на пути следования является бутылочным горлышком. С севера — тайга, с юга — тайга, ещё южнее Саян начинается. Пройти где-либо ещё большим воинским формированиям крайне проблематично. Вот есть железная дорога — по ней и идём.

Кроме того, Западная Сибирь — это богатейший сельскохозяйственный район. У нас есть интереснейший документ, хранящийся в архиве Российской Федерации. Его автором является генерал Константин Сахаров, и в этом документе он 30 ноября подчёркивает тяжелейшие последствия, которые могут наступить в случае потери Сибири. Он пишет генералу Розанову во Владивосток, пишет в министерство иностранных дел, пишет в министерство продовольствия.

Вот цитата: «Решительно встаёт вопрос дальнейшего питания армии и всего населения к востоку от Тайги до Маньчжурии, приобретает исключительное значение приобретение хлеба Маньчжурии или из южного Китая через Японию».

Всё это, он говорит, последует в случае оставления Западной Сибири, прекрасно понимая, что Западная Сибирь — это одна из главных продовольственных баз. Кроме того, Западная Сибирь является одной из ключевых производственных баз. Об этом уже хорошо известно красным. Это прекрасно знают Ленин и наш «сибирский Ленин» — Иван Никитич Смирнов. И он Владимиру Ильичу даже пишет в телеграмме о том, ключевая задача Ново-николаевской операции — это не занятие Ново-Николаевска и Оби, а занятие Кузнецкого угольного бассейна, Кузбасса. Более того, в телеграммах (эти телеграммы хранятся в архиве социально-политической истории) Смирнов даже предлагает не идти дальше на восток. Он предлагает занять Кузбасс, обезопасить его, а на восток дальше не идти. Соответственно, план белых — удерживать этот район, не отдавать его, потому что он сам по себе очень ценен. Расположение его вполне удобно с точки зрения стратегического планирования, здесь можно повоевать.

И ещё один важный момент: Сахаров рассчитывает набрать здесь огромное количество добровольцев в армию. В 1919 году у нас начинают появляться дружины Святого Креста, дружины Полумесяца. Это добровольческие дружины, которые выстраиваются на идеологической, патриотической в отношении колчаковской армии почве. И здесь Сахаров рассчитывает взять в армию до 4000 добровольцев. В ходе Ново-николаевской операции красная разведка сообщает, что генералом Голицыным, в дальнейшем погибшим в результате несчастного случая, и генералом Сахаровым возложены большие надежды на добровольческое движение. Но эти надежды не оправдались.

Евгений Ларин: Никто не пошёл?

Александр Мироненко: Да, никому в тот момент это уже не было интересно. Колчак, находясь здесь, в Ново-Николаевске, в секретных телеграммах своим штабистам писал: «Добровольческое движение, несмотря на все усилия, слабо и даёт незначительные результаты».

То есть Колчак прекрасно понимал, что добровольческое движение здесь никакого успеха не возымеет. Хотя один из организаторов добровольческого движения, подполковник Ильин, с лета 1919 года пишет, что осенью добровольческое движение показало себя очень хорошо, что добровольцы бились, что ими затыкали все самые сложные участки фронта, все дыры на фронте. Кому верить, не до конца понятно. По всей видимости, к тому моменту, когда линия фронта подошла к Ново-Николаевску, добровольчество действительно погасло, и патриотический подъём у населения был утерян.

Александр Мироненко. Фото: nsknews.info

Евгений Ларин: И в итоге белые фактически не стали оборонять Ново-Николаевск, они просто ушли. Наверное, было понятно, что всё уже скоро закончится. Так оно и произошло. В чём причина всего этого в глобальном смысле?

Александр Мироненко: Почему Ново-Николаевск сдан без боя? Почему получилось так, что просто в одну ночь красные вошли в город, и город стал красным? Причин несколько. Это и разложение 1-й армии Пепяляева, и мятеж Барабинского полка, направленный против колчаковской власти.

Относительно недавно, кстати, обнаружились воспоминания генерала Ковалевского. Это воспоминания 1921 года, написанные им во Владивостоке для лекции, которую он читал японцам о Гражданской войне в Сибири. И в них Ковалевский прямо указывает на то, что Пепеляев принял деятельное участие в подготовке мятежа Барабинского полка в Ново-Николаевске.

Он указывает на то, что за несколько дней до Барабинского мятежа со станции Тайга в Ново-Николаевск было направлено несколько вагонов с оружием, с пулемётами под прикрытием какого-то интендантского снабжения, что вскрылось уже после произошедшего мятежа. И это косвенно указывает на то, что Пепеляев принимал в мятеже активное участие. И, исходя из уже опубликованных исследований, мы знаем, что Пепеляев требовал вернуть ему Ивакина.

То есть получается, что 1-я армия сгнила с головы. По крайней мере, пока картина вырисовывается таким образом.

Соответственно, 1-я армия перестаёт существовать, происходит мятеж. Ново-Николаевск — это главный операционный участок, центр фронта. Здесь гарнизон пропадает. Кем оборонять город? Только арьергардными частями, которые отступают по линии фронта. В то же время 3-я армия Каппеля отступает с уклоном, южнее города, в город она практически не заходят. 2-я армия Войцеховского отступает с такими тяжёлыми периодически для себя боями, в таких тяжёлых условиях, что здесь что-либо оборонять она уже абсолютно не в силах.

На протяжении Ново-Николаевской операции со стороны белых было три ключевых очага сопротивления: бои шли на участке западнее Татарска, западнее Каинска – Барабинска и в районе Чулыма прямо перед стокилометровой пробкой. Эти части действительно очень активно пытались замедлить наступление красных, понесли большие потери — некоторые полки потеряли там до 80% личного состава именно в боях. Это достаточно большая редкость для Ново-николаевской операции, но со 2-й армией было именно так. И к моменту подхода к городу они уже не в состоянии были что-либо делать, не в состоянии были дальше вести вооружённую борьбу.

Помимо этого, был логистический коллапс, о котором мы уже сказали. Здесь он достиг своего пика: эшелоны один к одному стояли на протяжении 100 километров на запад от Ново-Николаевска. Часть исследователей говорят о том, что это было связано с тем, что генерал, ответственный за пропуск эшелонов через Ново-Николаевск, был завербован красной разведкой. Сахаров и белый генералитет обвиняют во всем чехов, дескать, это они снимали эшелоны, занимали железную дорогу, поэтому у нас всё встало. Я думаю, что мы, наверное, можем рассматривать все эти причины, все эти факторы, но я считаю, что ключевым является всё-таки ошибка, допущенная самим Сахаровым.

Александр Мироненко и Евгений Ларин. Фото: nsknews.info

Как Сахаров был назначен на пост главнокомандующего вместо Дитерихса? Он — единственный, кто поддержал искреннее желание Колчака удерживать Омск. Сахаров пообещал Колчаку, что мы-де Омск удержим, что мы сделаем все для этого. И поэтому сразу после назначения, буквально в начале ноября 1919 года, первым приказом, который он отдал, был приказ остановить эвакуацию Омска и развернуть части, которые выводятся в резерв, в тыл на восток, в том числе пепеляевские части. Попытка приказом развернуть эти огромные потоки, которые хлынули по Транссибирской магистрали и Московскому тракту, предпринималась в течение нескольких дней. Но стало понятно, что это не работает. И вот примерно в это же время движение по Транссибу закупоривается окончательно. Просто потому что нельзя развернуть вспять многомиллионный поток, нельзя людей остановить.

Ну и, конечно, партизанское движение. Партизаны здесь тоже свою роль сыграли. Мы это прекрасно понимаем на примере того, как был взят Барнаул: одной дивизии 5-й Красной армии, направленной с большим отрывом от фронта почти в 200 километров, хватило, чтобы просто соединиться с партизанами в Камне и пойти на Барнаул.

Евгений Ларин: Фактически у меня остался один вопрос. Тема эта, конечно, изучена историками ещё не в полной мере, но она в то же время и не секретная. Но что для вас лично стало самым большим открытием, удивлением, потрясением в работе над темой Ново-николаевской операции?

Александр Мироненко: Персональным открытием для меня стало, наверное, установление конкретных мест боёв у нас на западе и степени их ожесточённости. Я думаю, что об этом уже скоро у меня будет материал, будут статьи. Сейчас по этим вопросам появилось много конкретики, а ранее мы знали только какие-то общие, уже заученные всеми догмы, знали все опубликованные нарративные источники, воспоминания. Сейчас несколько меняется картина, меняется восприятие того, как разворачивались бои на западе. Ну а в остальном, конечно, для меня стало шоком то, насколько мифологизирована история взятия города. У нас есть вот эта история про то, что с севера зашёл конный отряд и занял Ново-Николаевск, въехав на главную площадь.

Есть абсолютно фантасмагорическая история с Матусевичем, которая непонятно чем подтверждается. Возможно, она имела место и является правдой — я сейчас этим занимаюсь.

Но чтобы отряд в 60 человек прошёл линию фронта, проехал 50 вёрст, занял город, занял вокзал, обезоружил местный штаб и так далее — всё это звучит странно.

Есть много местных историй, подтверждения которым я пока так и не нашёл. В основном, эти подтверждения существуют в чьих-то воспоминаниях: кто-то кому-то что-то рассказал. Будем смотреть. Но некоторые из историй подтверждаются.