{{news.content}}
{{news.date}}
{{news.section.name}}
12 апреля на радио «Городская волна» прозвучал очередной выпуск «Вечернего разговора об истории Новосибирска». В гостях в студии побывал сотрудник Музея города Новосибирска Игорь Минов. «Новосибирские новости» публикуют полную расшифровку программы.
Взгляд назад. Исторический календарь
8 апреля 1939 года облисполком принял решение о создании в Новосибирске областного Института усовершенствования учителей с временным размещением в школе №10.
9 апреля 1942 года обком ВКП (б) получил справку стройотдела Управления НКВД по Новосибирской области «О количестве заключённых на контрагентных строительствах». Из неё следовало, что на строительстве различных объектов было занято 13 429 заключённых.
9 апреля 1943 года в Новосибирске открылось командное речное училище имени Дежнёва.
9 апреля 1976 года в Новосибирск с визитом прибыл премьер-министр Швеции Улоф Пальме в сопровождении председателя министров СССР Косыгина. Гости побывали в Театре оперы и балета и познакомились с Академгородком.
10 апреля 1918 года в Ново-Николаевске началось радиовещание. Моряки-радиотелеграфисты с Балтфлота установили в городской гостинице на углу Николаевского (ныне Красного) проспекта и улицы Тобизеновской (ныне Горького) первый радиоприёмник с диапазоном вещания 3000 километров. Он позволил принимать правительственные телеграммы.
11 апреля 1994 года в аэропорту Толмачёво приземлился аэробус А-310 германской авиакомпании «Люфтганза». Она стала первой иностранной компанией, которая открыла авиалинию в наш город. Самолёт совершил пробный полёт по маршруту Франкфурт-на-Майне — Екатеринбург — Новосибирск.
Улоф Пальме (второй справа) на плотине через Обь. Фото: soran1957.ru
14 апреля 1977 года в Толмачёво впервые совершил посадку сверхзвуковой лайнер Ту-144.
14 апреля 1951 года в соревнованиях по спортивной гимнастике команда Новосибирска завоевала первое место в РСФСР.
С 10-го по 16 апреля 1895 года небывалый паводок с ледоходом чуть было не сорвал график строительства железнодорожного моста. Затор выше переправы продержался более суток, вода поднялась так, что залила всю пойму на обоих берегах в районе села Кривощёково. Был значительно повреждён ледорезный камень на одной из опор, размыт проездной железнодорожный путь к мосту. Но инженер Будагов организовал круглосуточные работы с повышенной выплатой зарплаты. Квалифицированным рабочим платили по 3-4 рубля в день. График строительства сорван не был.
Однажды в Новосибирске. В духе революционных традиций
8 апреля 1987 года принято решение «Об утверждении ежегодного празднования Дня города Новосибирска».
По замыслу чиновников и партийных руководителей, День города должен был способствовать продолжению революционных, боевых и трудовых традиций города. Праздник должен был пропагандировать экономические и социальные достижения трудовых коллективов, воспитывать у горожан патриотизм и любовь к родному городу. Устроители праздника предполагали, что он будет способствовать превращению Новосибирска в город высокой культуры, образцового порядка и здорового быта. Послушаем сотрудника Музея Новосибирска, краеведа Константина Голодяева.
Константин Голодяев: Вообще, в СССР такого праздника не было. Отмечались разве что юбилеи крупных городов, и то локально, без помпы. И только в перестроечные годы празднование дней городов и посёлков стало расползаться по всей стране. Ну не хватало людям праздников! 1986 год — Ленинград, Минск, Воронеж. В следующем году — мы, Москва, Углич, ну и так далее. И крупные города, и небольшие населённые пункты стали придумывать себе красивые легенды основания, захотели запечатлеть их в памятниках или в других символах. Так у нас появились Городовичок, Обинушка, был учреждён флаг, обновился герб города, возник музей города.
Константин Голодяев. Фото: nsknews.info
Соответственно задаче способствовать продолжению революционных, боевых и трудовых традиций первое празднование Дня города было намечено на 4 октября 1987 года к дате 70-летия Октябрьской революции. За неделю до праздника был проведён общегородской субботник по уборке города. Кстати, несмотря на опасения, день выдался погожим (а иначе был запасной вариант). Был план перенесения праздника в Оперный театр и в дома культуры.
В тот год и были заложены традиции праздника, сохраняемые до сих пор: это общегородская утренняя зарядка, пробеги и выставки ретро-автомобилей, большой концерт, салют. Дальше День города становится ежегодным.
Со следующего, 1988 года он проводится в первое воскресенье июня, а в 1989 году праздник был свёрнут из-за траура по погибшим в поездах Новосибирск — Адлер и Адлер — Новосибирск, которые встретились в Башкирии и там произошёл взрыв газопровода. Это была большая трагедия и для Новосибирска, и для всей страны. В аварии погибли около 600 человек. Поэтому в 1990 году День города перенесли на неделю позднее — на второе воскресенье месяца. А в 1993 году 100-летие города праздновали сразу два дня — 3 и 4 июля. С последующих лет День города отмечается в последнее воскресенье июня, что официально закреплено Советом депутатов трудящихся.
Было — не было. Человек, который строил самолёты силой мысли
Гость в студии — сотрудник Музея города Новосибирска Игорь Минов.
Евгений Ларин: Имя Сергея Чаплыгина — даже просто Чаплыгина — многим новосибирцам знакомо лишь потому, что в городе есть улица его имени. Понятно, что человек был выдающимся, раз улица названа, но кем именно он был — часто сказать затрудняются, в чём я как-то убедился сам, расспрашивая прохожих собственно на улице Чаплыгина.
Между тем в этом апреле исполнилось 150 лет со дня рождения Сергея Алексеевича Чаплыгина, и Музей Новосибирска даже собрал по этому поводу выставку. Давайте начнём с главного: кем был Чаплыгин и как он связан с Новосибирском?
Игорь Минов. Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Игорь Минов: Действительно, мы очень часто недооцениваем имён и фамилий людей, которыми названы улицы, площади в нашем городе. Я и сам до определённого момента знал, что есть улица Чаплыгина, есть СибНИА имени Чаплыгина, но кто это такой, каков его вклад — как-то не удосуживался узнать.
А сейчас, когда готовили выставку в Музее Новосибирска, пришлось окунуться в эту историю, малоизвестную большинству, очень-очень глубоко. И выяснилось, что это личность планетарного масштаба. Человек, который был безусловным гением математики. По свидетельству людей, знавших его, такие, как Чаплыгин рождаются, раз в тысячелетие. Я здесь нисколько не приукрашиваю, это на самом деле так.
Несмотря на то что Сергей Алексеевич в нашем городе пробыл всего лишь год, вклад в мировую науку (в частности, новосибирскую), в развитие авиации в нашей стране он внёс просто неоценимый.
Притом что он не был авиаконструктором, он был математиком-теоретиком. Но до сих пор самолёты, которые в сознании обывателя летать не могут, потому что они тяжелее воздуха, летают — на основе тех принципов, которые были заложены, в том числе, и Сергеем Алексеевичем Чаплыгиным.
Евгений Ларин: Я читал, что ещё в гимназии, будучи ребёнком, Чаплыгин проявлял недюжинные способности не только в точных науках, но и в языках, в истории — и даже начал преподавать.
Игорь Минов: Да, это так. Он обладал блестящими способностями и познаниями не только в точных науках, а вообще во всех предметах, которые тогда преподавали в гимназии. Казалось бы — удивительно: человек, вышедший из купеческой среды, не дворянин, не из интеллигенции, а сын приказчика и домохозяйки. Но учёба ему давалась блестяще, и без всяких проблем.
Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Из года в год, переходя из класса в класс, в гимназии он получал похвальные грамоты. Гимназию он окончил с отличием. О его способностях может свидетельствовать тот факт, что, уже будучи студентом Московского университета, он на спор с однокурсниками за два дня выучил наизусть учебник химии. Однокурсники устроили ему экзамен, пригласили одного из профессоров Московского университета, и в ходе экзамена, отвечая на вопросы, Чаплыгин сбился один или два раза, причём очень незначительно. И потом современники всегда отмечали его потрясающую память и потрясающие аналитические способности. Он мог, слушая доклад, на слух заметить ошибку, неточность и поправить докладчика. Человек был исключительно способный.
Евгений Ларин: Он же одновременно преподавал в каком-то совершенно невероятном количестве вузов, вёл курсы, читал безумное количество докладов?
Игорь Минов: Его преподавательская деятельность — это очень интересный момент. Он действительно преподавал и на Московских высших женских курсах, и в Московском высшем техническом училище, и в Межевом училище, и, естественно, в Московском университете, и в ряде других учебных заведений. И это притом что преподавательскую деятельность он во главу угла не ставил, она нужна была ему как подспорье для занятия наукой.
Современники свидетельствуют о том, что лекции Чаплыгина в учебных заведениях были не очень доступны для широкого круга студентов.
Он не любил ораторских приёмов, заигрываний со студентами. Он считал, что студенты, которые пришли прослушать его курс, должны быть серьёзно подготовлены, должны быть в теме. Он беседовал с ними как с равными себе, на языке высокой математики.
Но, тем не менее, великой множество наших известных учёных, академиков, профессоров, считают его своим учителем.
Евгений Ларин: В 1941 году Чаплыгин работает в Центральном аэрогидродинамическом институте. Но вот начинается война...
Игорь Минов: Начинается война, и руководство страны принимает решение в числе остальных важных оборонных предприятий и организаций эвакуировать ЦАГИ. Тем более что на тот момент там был собран весь цвет математической, физической науки, и невозможно было допустить, чтобы это пропало в ходе войны. Когда гитлеровцы составляли план бомбёжки Москвы, ЦАГИ был обведён красным кружком с припиской «не бомбить». То есть ЦАГИ должен был достаться вместе с кадрами и оборудованием фашистской Германии в полной сохранности. Иногда возникает вопрос: почему ЦАГИ эвакуировали именно в Новосибирск? Здесь несколько причин.
Во-первых, географическое положение города. В те времена не было ракет, был только авиационный способ доставки боеприпасов к цели. Новосибирск находился на таком расстоянии от запада и от востока, что беспосадочно долететь до него было невозможно. Это исключало возможность нападения вражеской авиации на город.
Сергей Чаплыгин. Фото: ras.ru
Второе, что сыграло свою роль — это наличие устойчивого железнодорожного транспортного пути, по которому могли подвозить материалы и прочее.
И третье, несомненно, это то, что в городе на тот момент с 1936 года уже действовал завод имени Чкалова, крупное авиационное предприятие, к которому был привязан новосибирский филиал ЦАГИ. Вот по этим причинам здесь Сергей Алексеевич и оказался.
Евгений Ларин: То есть когда Чаплыгин создавал в Новосибирске филиал ЦАГИ, база для этого здесь уже существовала? Или всё приходилось делать с нуля?
Игорь Минов: Базы как таковой, конечно, не было. Можно говорить о каких-то материальных основах. Филиалу выделили здание, в котором сейчас располагается Новосибирский авиационный технический колледж имени Галущака на Красном проспекте, 72. Сотрудники там же жили, там же и работали. Позднее ЦАГИ переместился на площадку с заводом имени Чкалова. Кстати, в авиационном колледже при непосредственном участии Сергея Алексеевича была построена первая за Уралом аэродинамическая труба.
Евгений Ларин: Давайте поясним, что это такое?
Игорь Минов: Это сооружение, в котором происходит обдувка деталей, моделей самолёта с целью построения и улучшения аэродинамики изделия. И вот для этой первой трубы, так называемой трубы Т-201, расчёты производил Чаплыгин — во внерабочее время, по вечерам. Сотрудники её строили.
Примечательно то, что труба действует до сих пор, она рабочая. Её используют в преподавательской деятельности сотрудники колледжа. Труба производит совершенно неизгладимое впечатление на тех, кто её увидел. Это сделанная полностью из дерева громадная конструкция, которая работает.
Кстати, Музей Новосибирска планирует в этом году запустить для горожан экскурсию с посещением этой трубы. Люди смогут увидеть её в действии и послушать рассказ специалистов.
Евгений Ларин: Деревянная труба работает в том виде, в котором была создана?
Игорь Минов: Она — абсолютно без изменений со времён Чаплыгина — до сих пор исправно работает. На ней даже по заказу проводят некоторые исследования. Но это первая труба за Уралом.
Евгений Ларин: В Новосибирск Чаплыгин приезжает в октябре 1941 года, но уже через год, в октябре 1942 года, он умирает. И, тем не менее, ему за это время удаётся создать институт? Или он заложил только основы, которые нужно было продолжать? Вообще, создание исследовательского авиационного института — это что за процесс, что нужно было сделать?
Смотрите также
Игорь Минов: Наверное, не стоит так уверенно говорить, что он создал институт. Институт существовал. В Новосибирске с прибытием Чаплыгина организовали филиал ЦАГИ, который он и возглавил. Кстати, почти сразу его здесь избрали председателем комитета новосибирских учёных, потому что такой авторитетный специалист, известнейший всему миру, не мог не оказать влияние на научную деятельность в Новосибирске. Но то, что Сергей Алексеевич заложил основы будущего СибНИА, несомненно. Нынешние сотрудники, руководство института, считает Чаплыгина отцом-основателем. Не было бы Чаплыгина — вряд ли здесь что-то возникло. А в итоге мы получили крупнейшее исследовательское авиационное учреждение за Уралом.
Евгений Ларин: Мне где-то встречался такой факт, возможно, я путаю, что это связано с Чаплыгиным, но он, вроде, обходя промежуточные звенья высшего руководства, написал лично Сталину, который одобрил создание в Новосибирске филиала института.
Игорь Минов: Документально это пока, к сожалению, не подтверждено. Но, зная личность Сергея Алексеевича, зная, какое уважение к нему испытывало руководство страны в тот момент, можно совершенно не исключать подобного факта. Потому что Сергей Алексеевич, будучи, не побоюсь этого слова, звездой науки, имел возможность обращаться к высшим лицам государства, что он и делал. Но делал исключительно в производственных целях, исключительно в целях развития науки.
Евгений Ларин: Вообще же в военные годы практически всё работало на оборонку, то есть нужно было срочно решать чисто прикладные задачи, материальное производство. Тут, казалось бы, в войну было не до науки — чаплыгинский же институт был научным.
Игорь Минов: Хочу опровергнуть расхожее мнение о том, что война и наука — несовместимые вещи. Несмотря на всю критику тогдашнего руководства, следует признать, что светлые умы были там в изобилии. ЦАГИ-то, вообще, откуда берёт начало? 1918 год. Казалось бы, там точно не до науки. Произошла революция, идёт гражданская война, непонятно, что происходит в стране.
Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Но распоряжением Владимира Ильича Ленина выделяются все необходимые средства, принимается решение о создании ЦАГИ. Тогда уже понимали: без авиации в дальнейшем жизнь страны невозможна. В Великую Отечественную войну одним из основных видов оружия стала авиация, нормальное развитие которой без научных исследования просто невозможно.
Кажется: сделал самолёт, завёл двигатель — самолёт полетел. Но при непосредственном участии Чаплыгина был выведен знаменитейший так называемый постулат Чаплыгина-Жуковского. Это формула, которая описывает подъёмную силу самолёта. Хотим мы этого или не хотим, но на основании этого постулата летают сейчас абсолютно все самолёты в мире. Невозможно его обойти, будь ты хоть Илон Маск или кто-то ещё. Самолёт не полетит, если он не соответствует положению этого постулата.
Я не буду вдаваться в научную составляющую, для наших слушателей будет тяжело. Я сам гуманитарий, и очень долго входил в это. Тем не менее, в этом постулате заложен безумно простой принцип. Когда специалисты начинают объяснять — понимаешь, что всё элементарно. Но смогли это сделать два человека: Николай Егорович Жуковский и Сергей Алексеевич Чаплыгин.
Евгений Ларин: В Новосибирск в военные годы было эвакуировано пять авиационные заводов. Плюс существовал Чкаловский завод, плюс приезжают научные кадры — авиационный институт. То есть мы можем с уверенностью говорить, что Новосибирск стал центром самолётостроения страны?
Игорь Минов: Одним из центров, безусловно. Потому что с момента создания в Новосибирске СибНИА, и даже с момента приезда Чаплыгина, в лаборатории ЦАГИ (а потом СибНИА) испытывались практически все летательные аппараты, производимые в нашей стране.
В тесном контакте с ЦАГИ и СибНИА работали конструкторские бюро Туполева, Мясищева, Сухого, Яковлева, в общем, можно всех перечислить и не ошибёшься. В своё время в лаборатории СибНИА испытания проходила одна из частей нашего космического челнока «Буран». История у этого института славная, насыщенная. Но без Сергея Алексеевича Чаплыгина вряд ли что-то существовало бы, хотя надо сказать ещё и об энтузиазме сотрудников и их преданности делу.
Евгений Ларин: Действительно ли СибНИА стал научной базой для авиационного завода имени Чкалова? Насколько тесно они связаны?
Игорь Минов: Они очень тесно связаны. Мало того, что они находятся на одной территории. Все научные разработки, все достижения СибНИА, естественно, внедрялись в производство на заводе имени Чкалова. Тут можно говорить о том, о чём в своё время мечтал и что сделал Лаврентьев в Академгородке, когда он соединил науку и производство. У него в этой триаде был ещё один угол — обучение студентов, университетские кадры. Тем не менее, тесная смычка науки и производства на примере СибНИА и завода имени Чкалова наглядно видна.
1 / 15
Сборка самолётов на ФГУП «СибНИА им. С.А. Чаплыгина» в 2019 году
Евгений Ларин: После войны, когда резко сократился военный оборонный заказ, мы же, по сути, могли лишиться производства самолётов. На чкаловском заводе собирались выпускать комбайны. Но этого не произошло по каким-то причинам.
Игорь Минов: Завод пережил сложнейшие времени, и сразу в послевоенное время, хотя это не так было заметно, а особенно в 1990-е годы, когда производство практически полностью прекратилось. Старые проверенные кадры по разным причинам ушли с завода. Я прекрасно помню времена, когда производство Чкаловского завода заключалось в алюминиевых моторных лодках, в раскладушках, в посуде — в том, что совершенно неприемлемо для оборонного предприятия такого уровня.
В последнее время, насколько мне известно, когда завод вошёл в концерн «Сухой», появились заказы на изготовление военных самолётов, производство воспряло и чувствует себя более-менее уверенно.
Немного отвлекусь.
Чаплыгин — это человек, который не создавал моделей и проектов самолётов, он был мало приспособлен к технической инженерной работе, он был теоретик.
Евгений Ларин: Он всё делал на бумаге?
Игорь Минов: Он всё выражал языком формул, языком математики, но всегда делал это таким образом, чтобы эти формулы могли быть воплощены производственниками.
Существует интересная история. Вспоминает современник Чаплыгина, известный физик, профессор Лебедев. Как-то они с Чаплыгиным играли в шахматы, и Лебедев в шутку заметил, говорит, мол, Сергей Алексеевич, я физик-прикладник, что-то делаю, а у меня дома из инструментов только молоток. На что Чаплыгин горестно вздохнул, что у него и молотка нету. То есть это был человек, который строил самолёты силой мысли.
Евгений Ларин: Если говорить о личности Чаплыгина, каким он был человеком? Какими он обладал чертами характера, что делало его таким сосредоточенным, преданным?
Игорь Минов: Мы уже говорили о его прекрасной памяти, но мы говорили об этом в научно-прикладном смысле. Но эта память распространялась на все сферы его жизни. Существуют свидетельства тех дам, которые обучались у него на Московских высших женских курсах (а он впоследствии был директором этих курсов определённое время). Он всех воспитанниц курсов знал поимённо, по фамилии, знал семейное положение и состояние каждой.
Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Утром или вечером после занятий, провожая их, он спрашивал: «Мария Ивановна, как у вас мама, она, вроде, болела?» Или: «У вас были денежные проблемы, решились ли они?» Он постоянно был в курсе всего. Был строг, был очень требователен.
Несмотря на такой сухой портрет академика-математика, он не был чужд изящных искусств. В своё время, в Москве, ещё до 1917 года, учёные часто собирались в салоне. Среди посетителей салона была знаменитая певица Нежданова, туда заглядывал Фёдор Иванович Шаляпин. По свидетельствам современников, Чаплыгин неплохо пел, обдал неплохим голосом.
Евгений Ларин: Был абсолютно разносторонним человеком!
Игорь Минов: Судя по всему, да. Не так много воспоминаний, но когда собираешь те крупицы, какие есть, смотришь — складывается образ абсолютно живого, нормального человека. Он был очень семейным. У него была большая семья. Отец умер рано, мать вышла замуж ещё раз, они переехали в Воронеж, и у него появилось большое количество сводных братьев и сестёр. Никого из них он не бросил в этой жизни. Он их тянул учиться в Москву. Уже будучи заслуженным человеком, профессором, позже — академиком, он старался каждый год выбрать время, приехать в Воронеж к семье, повидаться с братьями и сёстрами.
Евгений Ларин: Мне встречалась забавная история, связанная с его дочерью Ольгой.
Игорь Минов: Да, это очень интересная история. Дочь Ольга унаследовала очень многие хорошие качества отца, отлично улилась, свободно владела французским языком, но абсолютно не любила на нём разговаривать. Когда дома мать с ней пыталась по-французски говорить, она отказывалась. Когда однажды её повезли в Париж на всемирную выставку, то французы были удивлены, почему она отказывается с ними на их языке говорить, а говорить только по-русски. Интересна её судьба. Она усиленно занималась танцами, и после окончания гимназии её рекомендовали в балетное училище.
Отец, когда узнал, пришёл в ярость: как так, в семье заслуженного математика, учёного — вдруг балерина! По тем времена эта профессия считалось недостаточно серьёзной профессией.
Ольга пришла к отцу и сказала, мол, готова выполнить любое условие. Он говорит: пойдёшь на математика. Естественно, куда же ещё. Она ответила, что пойдёт, но сначала до балетной старости проработает в театре, в 40 лет выйдет на пенсию, и тогда уже будет заниматься математикой. Отец махнул рукой: делай, что хочешь. В результате Ольга Сергеевна стала балериной, работала в Большом театре, потом стала балетмейстером. Математиком не стала. И у нас, кстати, на выставке в музее, есть достаточно редкая фотография, где Ольга Чаплыгина на сцене Большого театра занята в спектакле.
Евгений Ларин: Что смогут увидеть посетители выставки?
Игорь Минов: Выставка называется «От уравнения к полёту. Динамика эпохи Сергея Алексеевича Чаплыгина». «От уравнения к полёту» — это не случайная формула. Мы попытались на этой выставке показать, каким образом научная мысль трансформируется во что-то реальное, чтобы полетел самолёт. Поэтому на выставке, наряду с подробной биографией и историей Сергея Алексеевича Чаплыгина, с редкими фотографиями и документами, связанными с ним, мы параллельно решали показать развитие авиации в мире в течение его жизни и развитие авиации в Ново-Николаевске — Новосибирске, потому что это уже отдельная тема, ужасно интересная.
На выставке также представлены, — нам любезно помог СибНИА, — различные модели, которые используются для обдува в аэродинамической трубе, и модели, которые делают своими руками учащиеся Аэрокосмического колледжа имени Кондратюка. Мы попытались это всё совместить.
В отдельном уголке — у посетителей он вызывает интерес — мы попытались воссоздать рабочую атмосферу академика, где стоит стол тех времён, стоит кресло, принадлежавшее Сергею Алексеевичу Чаплыгину. Оно оригинальное, но не надо полагать, что он в нём проводил всё своё время. Мы позиционируем этот предмет, как кресло из его квартиры. Приборы, обстановка, всё, что воссоздано в этом уголке — всё подлинное, всё тех времён.
Евгений Ларин: Вот ещё какую деталь хотелось бы раскрыть. Чаплыгин же в своё время был коллегой и наставником известных нам по Академгородку Михаила Лаврентьева, Сергея Христиановича и ещё целого ряда выдающихся учёных. Он их как-то по-особенному воспитал, что привил им такую апостольскую преданность науке?
Игорь Минов: дело в том, что и Лаврентьев, и чуть позже Христианович пришли на работу в ЦАГИ в те годы, когда директором института был Чаплыгин. Когда в 1921 году умер Николай Егорович Жуковский, через некоторое время директором ЦАГИ назначили Чаплыгина. И вот тогда на работу к нему поступает молодой Лаврентьев, молодой Христианович, трудятся под его началом. А когда у тебя главный руководитель настолько предан науке и ничего кроме этого не признаёт, то поневоле будешь тянуться. А уж такие личности с такими задатками, как Лаврентьев и Христианович, — естественно! Каждый из них неоднократно говорил, что считает себя его учеником.
Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Евгений Ларин: Но, тем не менее, в 1941 году они не приехали в Сибирь.
Игорь Минов: Научные интересы несколько разошлись. Лаврентьев работал уже в несколько более узкой отрасли науки, он ушёл в гидродинамику. Хотя Чаплыгин ведь тоже один из столпов, родоначальников гидродинамики. У него были первые научные труды о движении твёрдого тела в газовых и жидких струях. Но Чаплыгин — это более общие вопросы, а Лаврентьев ушёл в специализацию, и руководство страны приняло решение эвакуировать его в другие районы.
Евгений Ларин: Чаплыгин ведь похоронен на территории СибНИА. Почему, чьё это было решение?
Игорь Минов: Это было решение высшего руководства страны. Он действительно похоронен на территории СибНИА. Сохранились документы, где его семья просит руководство Академии наук СССР о помощи в захоронении, там даже не идёт речи о том, чтобы его перевезти в Москву.
Евгений Ларин: Ну почему бы его было не похоронить на кладбище?
Игорь Минов: Это очень символично, что он похоронен на территории СибНИА, потому что он этим всю жизнь занимался. Он как бы и сейчас видит всё и смотрит за этим. Кстати, маленький интересный нюанс: на момент захоронения был предусмотрен проход с Проспекта Дзержинского к могиле Чаплыгина всех желающих. Это уже потом, когда появились меры секретности, режим — всё огородили и сделали пропускную систему, а тогда планировалось, что доступ к могиле такого учёного будет свободным.
#Однажды в Новосибирске #История #Интервью #Городская история #Авиа
