Однажды в Новосибирске: кулаки, священники и офицеры на обочине жизни

Смотрите также

Однажды в Новосибирске: патефон, скрипка, сумочка и другие истории

19 мая на радио «Городская волна» (101.4 FM) прозвучал очередной выпуск «Вечернего разговора об истории Новосибирска». В студии побывал доктор исторических наук Владислав Кокоулин. «Новосибирские новости» публикуют полную расшифровку программы.

Евгений Ларин

14:45, 26 мая 2023

Взгляд назад. Исторический календарь

15 мая 1931 года сдан в эксплуатацию металлургический завод им. 16-го партсъезда.

16 мая 1995 года в Новосибирске открылся первый в России Международный конкурс юных скрипачей.

16 мая 2008 года в Новосибирске прошёл первый городской День науки. Во время этого праздника прошли дни открытых дверей в научно-образовательных учреждениях и организациях, экскурсии школьников по институтам Сибирского отделения Российской Академии наук. На торжественном собрании чествовали лауреатов городского Дня науки.

17 мая 1931 года в Новосибирске заложили фундамент Дома Советов. Здание строили по конструктивистскому проекту, который признали лучшим на конкурсе проектов. В группу проектировщиков вошли архитекторы Гордеев и Тургенев, доработкой проекта руководил архитектор Крячков. Возведённое в начале 1930-х годов здание Крайисполкома и по сей день остаётся одним из крупнейших административных сооружений города. Сейчас это здание правительства Новосибирской области.

Фото: nsknews.info

18 мая 1923 года на совещании представителей организаций города был учреждён «Деловой клуб» Ново-Николаевска.

18 мая 1957 года Совет Министров СССР принял постановление об «организации Сибирского отделения АН СССР». Там было сказано: «1. Одобрить предложение академиков Лаврентьева и Христиановича о создании в Сибири мощного научного центра». И «2. Организовать Сибирское отделение АН СССР и построить для него научный городок близ города Новосибирска».

19 мая 1897 года томский губернатор в письме начальнику Алтайского горного округа высказался за предоставление посёлку Ново-Николаевскому прав посада с упрощённым городским управлением. Своё предложение он мотивировал быстрым ростом населения, торговли и промышленности, связанным с выгодным расположением посёлка, а также отсутствием в нём «общественного устройства» и незаконностью собраний жителей.

С 19-го по 21-е мая 1923 года в Ново-Николаевске был народный комиссар просвещения Анатолий Луначарский. Это был первый визит в наш город наркома просвещения, который он совершил, чтобы принять участие в совещании заведующих губотделами народного образования Сибири. Оно проходило в Рабочем Дворце. До 27 июня 1922 года это был Дом революции, а сейчас здание театра «Красный факел». Луначарский посетил школы, библиотеки, краеведческий музей. Он встретился с известным в Сибири журналистом, организатором архивного дела Вегманом, и писателями журнала «Сибирские огни», который нарком назвал лучшим из всех местных журналов. Также Луначарский выступил в железнодорожных мастерских. А после второго визита в наш город в декабре 1928 года Луначарский посвятил Новосибирску очерк «Сиб-Чикаго», который вошёл в брошюру впечатлений наркома просвещения «Месяц по Сибири».

Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

20 мая 1905 года на ново-николаевской пристани прошла лежачая забастовка. В ней приняли участие 340 грузчиков. Поздно вечером были приняты все условия бастующих — повышение заработной платы и 8-часовой рабочий день.

20 мая 1907 года в Ново-Николаевск приехала труппа Каширина, которая показала горожанам трагедию Шекспира «Гамлет». В заглавных ролях выступили артисты императорских театров Шейдель и Тольский. Спектакль сопровождался музыкой Чайковского, для него были написаны новые декорации.

20 мая 1915 года Городская дума утвердила проект моста через Каменку.

21 мая 1896 года во время коронации Николая Второго в посёлке произошёл бунт. Его участники разгромили палатки со столами для угощения народа и ренсковый погреб, то есть магазин с алкогольными напитками навынос, и напились допьяна. Бунтовщиков избили другие присутствовавшие на праздники, двоих даже убили, потом смутьянов арестовали.

21 мая 1916 года министерство внутренних дел утвердило проект сооружения трамвая в Ново-Николаевске на концессионных началах. Однако осуществление проекта концессионным или другим способом было невозможно из-за хозяйственной разрухи.

21 мая 1933 года было основано предприятие «Новосибирские городские электрические сети».

Однажды в Новосибирске. Памятник Царю-миротворцу

В «Путеводителе по Великой Сибирской дороге», изданном в 1901 году, приводится вот такое описание посёлка Ново-Николаевского: «В центре поселения, раскинувшегося почти на 10 вёрст вдоль берегов реки Оби и её притока реки Каменки, сооружён на суммы, пожертвованные Его Императорским Величеством и на жертвы и приношения частных лиц красивый каменный храм, долженствующий служить памятником Царю-миротворцу на Великом Сибирском пути...»

Торжественная закладка каменного храма во имя святого благоверного князя Александра Невского, святого покровителя императора Александра Третьего, состоялась 15 мая 1897 года. На торжественный молебен по случаю закладки храма приехал даже томский губернатор, генерал-майор Ассинкрит Ассинкритович Ломачевский. Присутствовал также начальник Среднесибирского участка Транссиба Николай Павлович Меженинов, инженеры-путейцы и большое количество народу.

Фото: nsknews.info

История строительства храма Александра Невского началась 10 октября 1895 года. Тогда группа жителей посёлка в устье Каменки числом 21 человек — это были строители моста, купцы, мещане и чиновники — решила ходатайствовать перед томским епископом Макарием о том, чтобы закрыть «кабаки и притоны, взамен построить церковь во имя Александра Невского», а пока возвести временный молитвенный дом. Деревянный молитвенный дом с отдельной колокольней действительно построили, и всего за месяц.

Для сбора пожертвований на строительство каменного храма организовали комитет, который возглавил Николай Меженинов. Строительство же по приказу Министерства путей сообщения возглавил инженер-путеец Николай Тихомиров.

В апреле 1896 года император Николай Второй жалует под строительство храма и домов причта участок в одну десятину — то есть чуть больше гектара — земли, которая принадлежала Кабинету Его Императорского Величества.

Также в тени Лыгина упоминают менее известного в нашем городе архитектора Николая Соловьёва, который, якобы, под началом Лыгина выполнил всю творческую работу.

Часто проект храма Александра Невского приписывают столичным мастерам Василию Косякову и Дмитрию Пруссаку, которые, возможно, повторно использовали проект храма Божьей Матери Милующей на Васильевском острове в Санкт-Петербурге. Также возможно, что Константин Лыгин и взял за основу своего проекта работу Косякова и Пруссака.

Освящение церкви состоялось 29 декабря 1899 года. Храм Александра Невского, построенный в византийском стиле, стал не только первой каменной церковью, но едва ли не вообще самым первым каменным зданием в Ново-Николаевском посёлке.

Было — не было. Призраки контрреволюции

Гость в студии «Городской волны» — доктор исторических наук Владислав Кокоулин.

Евгений Ларин: Вот в этих числах мая в 1923 году в Ново-Николаевске завершился громкий судебный процесс по делу заговорщиков — контрреволюционеров. Вот, что об этом говорит исторический календарь сайта «Библиотека сибирского краеведения»:

«С 21 апреля по 17 мая 1923 года в городе проходил судебный процесс по делу так называемой Незнамовско-Базаровской контрреволюционной организации. Привлечено более 95 человек. Процесс имел широкий резонанс. В результате 33 человека приговорены к расстрелу, 19 человек оправданы. Остальные осуждены на различные сроки заключения».

Что это было, мы будем разбираться сегодня в нашей главной рубрике. А начать беседу, думаю, стоит вот с какого вопроса. Весна 1923 года. Какова обстановка в советской России в целом и в Сибири в частности? Гражданская война к тому моменту, вроде, уже закончилась. Или она закончилась только формально, а на самом деле она продолжалась уже в виде борьбы с контрреволюцией и всевозможными заговорами?

Евгений Ларин и Владислав Кокоулин. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Владислав Кокоулин: Если мы имеем в виду Гражданскую войну против Колчака и Деникина, то в 1923 году она, конечно, закончилась. Гражданская война закончилась уже даже на Дальнем Востоке, Дальневосточная республика была упразднена и включена в состав Российской Федерации.

Если мы возьмём обстановку в Сибири, то нужно сказать, что заговор Базарова и Незнамова раскрывали в 1922 году, а в 1923 году шёл судебный процесс.

Давайте посмотрим, какова была обстановка в Сибири в 1922 году. Во-первых, начался НЭП, и результаты новой экономической политики уже были налицо. Крестьяне успокаиваются, и с 1922 года они уже начинают платить продналог и свободно выходить на рынок со своими продуктами.

Евгений Ларин: Зерно у них уже не отбирают?

Владислав Кокоулин: У них уже не отбирают зерно, период продразвёрстки закончился. Но возникает другая проблема. Крестьянин платил налог с определённой посевной площади, поэтому с 1922 года они начинают указывать меньшую площадь. Это называлось «сокрытие пашни». В 1922 году прошла целая серия революционных трибуналов, на которых осуждали тех, кто скрывает пашню. И в Ново-Николаевске тоже проходит несколько заседаний ревтрибуналов о сокрытии пашни. Таким образом, крестьяне начинают приспосабливаться к НЭПу, но приспосабливаться, как это принято в России, не так, как хочет власть, то есть платить налог и торговать. Крестьяне стараются платить налог с как можно меньшей посевной площади, — находят пути, как обойти закон.

Это одна сторона. Другая сторона такова, что в 1922 году в Сибири ещё действуют разрозненные остатки так называемых контрреволюционных отрядов, банды, остатки белых армий.

Смотрите также

Однажды в Новосибирске: отцы-созидатели, электричество и танцы

Евгений Ларин: Те самые «недобитки»?

Владислав Кокоулин: Да, именно. На Алтае фигурирует Кайгородов, многие верят в то, что он объединит все эти разрозненные отряды, которые лишь условно можно назвать белогвардейскими, — по составу они были разными. Кто-то, действительно, служил в белой армии, кто-то просто воевал в Гражданскую против красных и надеялся на широкое крестьянское восстание. А после введения НЭПа деваться им было некуда, они уходят в леса, в горы и небольшими отрядами пытаются продолжать борьбу, но, по сути, превращаются уже в грабительские шайки, поскольку население их, в основном, не поддерживает. Борьбу с ними ведут отряды частей особого назначения — знаменитый ЧОН. К 1922 году с этими бандами, в основном, удаётся справиться. Тех, кто остался, спокойно добивают в 1923 году. Но власти действуют не только военными путями. Для тех, кто примкнул к этим отрядам, но не совершал серьёзных преступлений, не убивал, не служил карателем в колчаковской армии, объявляют амнистию. Из бандитских отрядов они имеют возможность потихоньку возвращаться к мирному труду. По крайней мере, в 1920-х годах их не трогали. Это уже в 1930-х им припомнили все грехи прошлого.

Вот на этом фоне и возникает дело так называемой контрреволюционной организации Базарова и Незнамова.

Евгений Ларин: Я процитирую кандидата исторических наук Алексея Георгиевича Теплякова, который в своей статье о Базаровско-Незнамовском деле пишет:

« ...по неполным данным, только в период с 15 апреля 1921 года до конца декабря 1922 года чекистами Сибири было вскрыто 136 различных "заговоров", подавляющее большинство которых являлось сфабрикованными».

А как в действительности обстояло дело с настоящими контрреволюционными заговорами? Они, действительно, были, или это была охота на ведьм со стороны советской власти?

Владислав Кокоулин. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Владислав Кокоулин: В каком-то смысле это была охота на ведьм, но только со стороны не советской власти, а со стороны губернских и уездных ЧК.

Ситуацию надо рассматривать, начиная с 1920 года, когда появился знаменитый Сибирский крестьянский союз. Об этой организации мы хорошо знаем благодаря тому, что документы сейчас доступны, в том числе документы ЧК. С ними можно ознакомиться в Алтайском архиве, правда, минуя некоторые сложности, но, тем не менее. Часть из них опубликована.

Что мы там видим? В начале 1920 года действовал один деятель Синкредсоюза, — Синдикат кредитных союзов, наряду с Закупсбытом, был одной из мощных кооперативных организаций, — Игнатьев. Он ездил по деревням, замечал настроения крестьян против методов военного коммунизма, — в 1920 году в Сибири ещё был военный коммунизм. По результатам этих своих поездок он написал листовку, — заявление Сибирского крестьянского союза, которого на самом деле не существовало. Но Игнатьев пытается изобразить широкое движение и вовлечь в него крестьян. И один крестьянин на допросе рассказывал, что Игнатьев принёс ему листовку, лозунги в духе «советы без коммунистов» ему понравились. Игнатьев предложил создать ему в деревне ячейку, но односельчане, в целом согласившись с этим письмом, сказали, что к вооружённой борьбе они не готовы, — дескать, как-нибудь найдут другой выход. Сократят посев, сведут всё до минимума и попытаются другими способами нейтрализовать экономическую и политическую ситуацию военного коммунизма.

Чекисты допрашивали крестьян, и крестьяне показывали, что лозунги они разделяли, но в реальных действиях участия не принимали. И мы понимаем, что лозунги какой-то организации, которые разделяет население, и реальная организация с каким-то активом и распределением в ней ролей — это совершенно разные вещи.

И вот по этой же модели Сибирского крестьянского союза 1920 года в 1923 году попытались сконструировать заговор Базарова и Незнамова, то есть из реальных людей с их лозунгами попробовали сделать широкую организацию, которая якобы охватила Сибирь.

Евгений Ларин: Давайте теперь непосредственно к Базаровско-Незнамовскому делу. Очевидно, что и процесс, и организация, над которой он проходил, получили название по фамилиям двух людей — Базарова и Незнамова. Сначала о них. Кто это такие?

Владислав Кокоулин: Если говорить о двух «организаторах» этой так называемой контрреволюционной организации, то о них мы узнаём из обвинительного заключения ново-николаевского губернского прокурора, написанного по результатам расследования. Оно, кстати, было издано брошюрой в 1923 году в Ново-Николаевске, сейчас оно доступно в библиотеках, его можно почитать. Его, конечно, редко, где можно найти, но оно точно есть в нашем архиве и, по-моему, в областной библиотеке тоже есть эта брошюра.

Что там написано? Губернский прокурор пишет характеристику двум главным участникам организации. Характеристика основана на документах, здесь оснований не доверять нет, это не выдуманные биографии.

Смотрите также

Однажды в Новосибирске: пионеры-мостостроители и лишний день апреля

Настоящей фамилией Базарова была Жвалов. Он служил у Колчака, а потом, когда колчаковская армия начала терпеть крах, Жвалов подделал себе документы на имя Базаров. Затем в 1920 году он попытался организовать в Барабинске для свержения советской власти какую-то группу и привлёк в неё священников, которые были недовольны советской властью, — это было на самом деле.

В 1921 году он перевёлся в рабоче-крестьянскую инспекцию в Тюмень и, как было написано в обвинительном заключении, создал там контрреволюционную ячейку. А уже в январе 1922 года Базаров встретился со вторым участником — с Незнамовым. Если судить по материалам дела, которые далеко не в полной мере отражают истинное положение вещей, они рассчитывали присоединиться и получить поддержку от выступления отряда Кайгородова на Алтае. Но, когда в 1922 году Кайгородов был разбит, стало понятно, что никакой поддержки не будет.

В Тюмени Базаров, как написано в деле, пытается собрать противников советской власти и если не организовать законспирированную организацию, то объединить недовольных. Понятно, что, например, бывшие офицеры, священники, — они все оказались выбиты из жизненной колеи Гражданской войной. С одной стороны, они пытаются приспособиться к власти, а с другой — власть своей политикой их выталкивает на обочину жизни. У них, например, нет возможности устроиться на работу по специальности. Хотя, конечно, в 1920-е годы на работу устраивались и не такие. В Ново-Николаевске, например, главнокомандующий Уфимской директорией генерал Болдырев получил работу в плановом отделе. Но, тем не менее, у них, у всех этих людей, есть определённые ограничения на устройство в новой жизни. Так, в 1920 году они не получают пайки, а продовольствие распределялось по карточкам.

Евгений Ларин: Классовая дискриминация?

Владислав Кокоулин: Да, это она. Что касается другого участника организации, Незнамова, то это был штабс-капитан Карасевич — такой была его настоящая фамилия. Во время Западно-Сибирского восстания в первой половине 1921 года он был помощником главнокомандующего всеми повстанческими силами Сибири. Восстание это подавили, а участники остались. А Карасевич—Незнамов оказался в Барабинске, где в это время ещё действовали эсеры. Он попытался найти с ними точки соприкосновения и создал небольшую организацию недовольных, хотя контрреволюционным заговором это назвать было нельзя.

Владислав Кокоулин и Евгений Ларин. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Таким образом, с одной стороны возникла небольшая организация штаб-капитана Карасевича—Незнамова с эсерами, с другой — Жвалов, то есть Базаров, со священниками и другими участниками тоже пытается как-то действовать. Конечно, они понимали, что реально свергнуть советскую власть они не могут.

Евгений Ларин: Какой была организация Базарова—Незнамова в плане организации? Научный сотрудник Музея Новосибирска Константин Голодяев в своей статье о коррупционных скандалах в Ново-Николаевске пишет об образовании прокуратуры в мае 1922 года и говорит, что первым губернским прокурором был назначен заведующий губюстом Пётр Григорьевич Алимов. И вот этот самый Алимов докладывал прокурору РСФСР Курскому:

«В отчётном году обращают на себя внимание следующие антисоветские организации: на переднем плане стоит Незнамовско—Базаровская организация, захватившая Каменский и Барабинский уезды Ново-Николаевской губернии и губернии Тюменскую, Алтайскую, Семипалатинскую, Омскую и другие».

Получается, что это огромная контрреволюционная организация всесибирского масштаба! Как было на самом деле?

Владислав Кокоулин: На самом деле было несколько по-другому. Вообще, если, немного забегая вперёд, говорить о судебном процессе, то нужно сказать, что в 1922 году был судебный процесс над эсерами, с инициативой которого выступил Ленин. Это был громкий процесс, он имел пропагандистский эффект, вмешались зарубежные организации. Для эсеров он закончился тем, что партию просто запретили, но репрессии к ним не применяли, жизни их не лишали. Они просто оказались без партии. Но в 1922 году у эсеров уже и не было былой силы. Задача была в том, чтобы организовать в прессе пропагандистскую кампанию и показать, что эта организация теперь вне закона.

Евгений Ларин: Указать остальным на порочный путь?

Владислав Кокоулин: Да! И, видимо, по этому же плану задумывался процесс над организацией Базарова и Незнамова. А задумывал его полномочный представитель ГПУ по Сибири Иван Петрович Павлуновский, который курировал раскрытие этого заговора в 1922 году. Судя по всему, он тоже хотел организовать шумный процесс. А дальше мы можем только предполагать. Скорее всего, он рассчитывал на какое-то повышение, хотел поехать в Москву. Но всё пошло не так, как задумывалось.

Евгений Ларин. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Евгений Ларин: Давайте мы вернёмся к процессу чуть позже, а пока хочется выяснить вот что. Какие реальные цели преследовала эта Базаровско—Незнамовская организация? Если, как вы говорите, они должны были понимать, что свергнуть советскую власть у них не получится, то, может быть, они ставили перед собой какие-то более мелкие тактические задачи?

Владислав Кокоулин: Это была просто группа недовольных, только и всего. Не шире. Да, было недовольство, были антисоветские настроения. Политика НЭПа была обращена, в основном, к крестьянству. Несмотря на то, что давались некоторые политические свободы, были группы, которые оставались на обочине жизни, — бывшие офицеры, духовенство. Что они реально планировали, трудно сказать, — вряд ли, конечно, восстание во всесибирском масштабе. 1920-21 годы на примере того же Западно-Сибирского восстания показали, что все подобные восстания обречены на провал. В 1922 году это было более чем очевидно. 

Евгений Ларин: То есть поезда под откос они не пускали, амбары не поджигали, ничего никому не подбрасывали?

Владислав Кокоулин: Нет, никаких реальных действий они не предпринимали. Это были группы, объединённые недовольством, которые ждали удобного случая. Если Кайгородов удачно выступит на Алтае, можно к нему присоединиться. Если произойдёт ещё какое-то крупное выступление, можно воспользоваться ситуацией и попробовать там что-то поймать. Но реально эти группы ничего не делали — ни группа Базарова, ни группа Незнамова.

Евгений Ларин: Давайте переходить непосредственно к судебному процессу. Вот их всех поймали и арестовали. Если я правильно понимаю, показательные публичные суды были популярны в то время? Мы уже упомянули громкий процесс эсеров. Также вспоминается показательный процесс над бароном Унгерном, который проходил в Ново-Николаевске в сентябре 1921 года. Об этом процессе, действительно, все знали. И Ленин там активно включался.

Владислав Кокоулин: В 1920 году ещё был процесс колчаковских министров. Да, процессы были.

Евгений Ларин: Такие громкие процессы были трендом, правилом? Каких процессов было больше — публичных или закрытых?

Владислав Кокоулин: Дело в том, что судебная система тогда ещё не устоялась. Основным принципом в то время было не состязание прокурора и адвоката, как на судебных процессах царского времени, а революционная целесообразность. За одно и то же преступление бедного крестьянина могли отпустить как несознательного, а кулака или бывшего офицера — приговорить к расстрелу.

К тому же, это мы сейчас знаем, что советская власть тогда укрепилась и просуществовала достаточно долго. А тогда это ещё было не очевидно. Как дальше будет развиваться ситуация, было неизвестно. Открытые судебные процессы должны были показать, что власть укрепляется, успешно борется со своими противниками. Эта задача стояла перед публичными процессами в начале 1920-х годов.

Владислав Кокоулин и Евгений Ларин. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Евгений Ларин: Почему процесс над этими, по сути, безобидными людьми, которые входили в так называемую Базаровско—Незнаковскую «организацию», решили сделать таким широким, с активным обсуждением в советской прессе, с печатью брошюр, о которых мы говорили? Кто и какие цели здесь преследовал, какую выгоду искал?

Владислав Кокоулин: В этой ситуации, как я уже говорил, всё пошло не по плану. Полномочное представительство ГПУ по Сибири в лице Павлуновского, который, по всей видимости, преследовал личные интересы и планировал за счёт этого процесса добиться повышения, — здесь мы можем только гадать, никаких документов, которые говорили бы об этом, нет, — на закрытом заседании Сиббюро 5 января 1923 года докладывает о раскрытии организации Базарова и Незнамова. Павлуновский говорит о том, что этот процесс, подобно процессу эсеров, будет иметь большое значение и просит санкцию Сиббюро на проведение публичного процесса. Что делает Сиббюро? Оно создаёт комиссию, в которую входит прокуратура, представители верховного революционного трибунала, полномочное представительство ГПУ по Сибири и представители от Сиббюро. Причём от Сиббюро туда назначается сам Павлуновский.

К сожалению, не сохранилось материалов деятельности этой комиссии, протоколов заседаний, — мы можем судить только по результатам, — но комиссия, скорее всего, приходит к решению, что надо сделать серию публикаций и провести судебный процесс для устрашения кулаков. Тех, кто на волне НЭПа пытается воспользоваться ситуаций и обогатиться. Царских кулаков в Гражданскую войну уже всех повыбили, но нарождается новое кулачество. И, скорее всего, это был процесс против нового кулачества. Это если судить по публикациям в «Советской Сибири». Ведь там были публикации, посвящённые не только этому контрреволюционному заговору, Базаровско-Незнамовскому процессу. Если в целом посмотреть контекст «Советской Сибири», то в январе 1923 года там можно увидеть статью «Работа среди крестьянства». Она не относится к Базаровско-Незнамовскому процессу, они просто совпадают по времени. 12 января публикуется сообщение полномочного представительства ГПУ об открытии заговора, а на следующий день выходит статья «Работа среди крестьянства». Там говорится, что надо проводить политические кампании среди крестьян, помочь установить смычку между крестьянством и пролетариатом, что эта работа должна быть направлена против кулачества. И если посмотреть на публикации «Советской Сибири» в этом контексте, то можно догадаться, что комиссия решила провести громкий судебный процесс для устрашения кулачества.

Смотрите также

Однажды в Новосибирске: Кабинет Его Величества и оборона Малой Нахаловки

Евгений Ларин: Некий Иеромонах Симон (Истюков) в статье «Новосибирская епархия Русской Православной Церкви в 20-е годы XX века» пишет, что целью чекистов было духовенство, что одной из задач этого сфабрикованного чекистами дела была дискредитация духовенства Русской православной церкви.

Приведу цитаты из этой статьи: «Подсудимые, члены так называемой организации Базарова—Незнамова (в основном это были жители Каинска, Барабинска и Тюмени), якобы готовили вооружённое выступление против советской власти, и ведущая роль в этой подготовке принадлежала, по мнению следствия, духовенству: священнику П. И. Чемоданову, диакону барабинской церкви С. И. Дудину, диакону И. К. Пономарёву и каинскому псаломщику М. С. Гаркушу». И так далее, и тому подобное. Как вы считаете?

Владислав Кокоулин: Понятно, что каждый здесь проводит свою линию. Если Тепляков переносит ситуацию судебных процессов 1930-х годов на начало 1920-х, то священник, понятно, пишет про священников. Но здесь надо иметь в виду, что шёл ещё один процесс — не политический, а глубинный. Это формирование обновленчества. Корни этого процесса уходят в начало 20 века. Попытка расколоть традиционную церковь и создать церковь обновленческую, конечно, питалась глубинными процессами и в самой церкви, но и была поддержана специальными отделами ГПУ в Москве. Духовенство было реакционное, но было и обновленческое, которое было готово сотрудничать с советской властью.

Базаров, действительно, общался со священниками, которые были недовольны советской властью. Почему? Потому что доходов своих они лишились. Церковь, действительно, многое потеряла в Гражданскую войну. А дискредитация её началась ещё в Первую мировую, к примеру, связями с Распутиным. Церковь теряла позиции. Священники были недовольны этой ситуацией. На этой же стороне оказались бывшие офицеры и кулаки. Базаровско-Незнамовский процесс получился для устрашения сразу этих трёх групп населения — убить сразу всех зайцев. Мол, вот они — противники советской власти, наши новые враги.

Евгений Ларин: Как проходило следствие? Ведь, делая процесс открытым, приходилось показывать публике всю его кухню, приводить убедительные прозрачные доводы, а не предлагать сразу выводы. Всё ли шло гладко?

Владислав Кокоулин: Нет, всё это шло не гладко. Если вы почитаете обвинительное заключения, то увидите, что прокуратура, — Алимов и его команда, — хорошо составила документ. Но в реальности крестьянство, если и разделяло эти идеи, то действий никаких не предпринимало. Поэтому, чтобы создать широкий процесс, большую контрреволюционную организацию, необходимо было в неё отобрать много людей. Это в 1930-х годах уже научились делать так, чтобы на суде давали нужные показания, а 1920-х годах такой практики и такого опыта пока не было. Поэтому и суд пошёл не совсем так, как планировалось. В результате пришлось сильно ограничивать число подозреваемых, говорить о том, что, дескать, планировалось вооружённое, но никто на это восстание не пришёл, кроме верхушки заговорщиков. И вот, мол, мы эту верхушку заговорщиков и судим.

Также стоит посмотреть материалы Сибирского бюро ЦК о том, как оно оценивало этот судебный процесс. Там сказано, что 32 заговорщика приговорили к расстрелу, десятерым высшую меру заменили тюремным заключением.

Владислав Кокоулин. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Евгений Ларин: А многих же просто отпустили!

Владислав Кокоулин: Да, многих отпустили, потому что было очевидно, что они невиновны. Ну, да, разделяли лозунги. Но в те времена это ещё не было преступлением. Сиббюро направляет ходатайство наверх о том, чтобы смертные приговоры утвердили, и амнистию не объявляли. Но проходит время и в ноябре то же Сиббюро на закрытом заседании принимает решение не возражать против амнистии. Собственно, процесс уже сыграл свою роль, лишние казни и кровавые расправы, мол, нам не нужны. Советская власть уже утвердилась, с крестьянством отношения налажены, системы НЭПа стали работать и давать первые результаты. Действительно, если зайти в 1923 году в ново-николаевские магазины, то чего там только не было, — сохранились фотографии магазинов начала НЭПа. В 1923 году начинается насыщение магазинов и рынка продуктами. Оснований заниматься расправами с крестьянами уже не было.

Евгений Ларин: Но всё-таки больше 30 человек расстреляли, это не так уж и мало.

Владислав Кокоулин: Это не мало. Это были те, кого отнесли к кулачеству, духовенству и бывшему офицерству. Те, причастность кого к этим контрреволюционным разговорам удалось доказать. Основанием для наказания была не столько реальная вина, сколько намерения, классовая принадлежность. Если бедный несознательный крестьянин разделял антикоммунистические идеи, его могли отпустить. А если это офицер, то это уже сознательный враг советской власти.

Евгений Ларин: Это дело до сих пор воспринимается и интерпретируется неоднозначно. Кто-то утверждает, что дело было полностью сфабриковано, кто-то — что частично. Оказывается, что никакой организации вообще не было!

Владислав Кокоулин: Да, организации, как мы уже сказали, не было. Были группы недовольных, которые, может быть, и планировали восстание, но мы об этом не знаем. Первичных документов о том, что они там планировали и о чём думали, у нас нет. На процессе подсудимые либо пытались уйти от ответственности, либо из разных опасений и соображений говорили то, что хотело от них услышать следствие.

Самое интересное, что 1920-е годы для нас остаются огромной загадкой в истории Сибири. Мы даже не знаем, кто инициировал переезд в Ново-Николаевск Сибревкома! Хотя дело очевидное, даже тут не совсем понятно, поскольку основные документы до сих пор недоступны для историков.

Евгений Ларин: Резюмируя нашу беседу, расскажите, кто и что получил в ходе Базаровско-Незнамовского дела, что дал этот процесс в контексте истории Сибири 1920-х годов. Давайте встроим его в общую картину.

Владислав Кокоулин: Павлуновский не получил от этого процесса ничего, кроме головной боли, поскольку процесс пошёл не так, как он этого хотел, и громкого дела, триумфа полномочного представительства ГПУ по Сибири не получилось.

Советская власть, прокуратура, партийные государственные органы получили хороший пропагандистский процесс в газетах. Они показали, что будут решительно бороться с кулачеством, духовенством, офицерством и всеми антисоветскими элементами.

О реакции крестьянства сказать сложно, потому что с одной стороны оно было недовольно подъёмом кулачества и действиями некоторых групп, поскольку в 1923 году ситуация уже отличалась от того, что было в 1920 году. Крестьянство уже массово не поддерживало антисоветские организации.

Евгений Ларин: Ну, и чекисты здесь тоже начали показывать себя, свои методы борьбы?

Владислав Кокоулин: Если почитать знаменитую «Щепку» Зазубрина, то там он показывает, как работала губернская ЧК в начале 1920-х годов. ЧК действовала по инерции Гражданской войны и военного коммунизма, перестраивалась с трудом. Некоторая перестройка произошла только к 1930-м годам. Но в 1930-х годах была новая ситуация, новые враги, обострение классовой борьбы. И те методы, которые они освоили в 1920-х годах, оказались в полной мере востребованы в 1930-х. Вот тогда, действительно, была куча сфабрикованных организаций, которых не существовало в действительности. Организацию просто придумывали, в неё записывали людей, потом из них выбивали показания и пускали их в расход. Но в 1920-х годах некоторые основания для подобных организаций всё-таки были реальными.

Главные новости из жизни нашего города — подписывайтесь на нашу группу в Одноклассниках.

Слушать аудиоверсии программы «Вечерний разговор об истории» теперь можно также в разделе подкастов на Яндекс Музыке.

#Городская волна #Городская история #История #Однажды в Новосибирске #Интервью