{{news.content}}
{{news.date}}
{{news.section.name}}
10 июня на радио «Городская волна» (101.4 FM) прозвучал очередной выпуск «Вечернего разговора об истории Новосибирска». В гостях студии побывала исследователь городской истории, некрополист Лидия Королёва. «Новосибирские новости» публикуют полную расшифровку программы.
Взгляд назад. Исторический календарь
7 июня 1954 года в эксплуатацию сдали завод «Сиблитмаш», который производил автоматические линии и агрегаты для химической промышленности.
8 июня 1995 года при Новосибирском государственном техническом университете открыли Институт социальной реабилитации.
10 июня 1964 года открылся городской автовокзал. Междугородние автобусы с него отправились по 27 направлениям.
11 июня 1906 года в Ново-Николаевске завершилось строительство депо городской пожарной команды на два конно-бочечных хода, то есть две телеги, оборудованные бочками с водой.
12 июня 1951 года в Новосибирске прошёл первый праздник песни. На привокзальной площади выступил сводный хор города.
12 июня 1965 года в первый рейс отправился фирменный поезд «Сибиряк».
Однажды в Новосибирске. Сибирь плюс что-то новое
12 июня 1944 года Новосибирск, который был тогда закрытым городом, посетил Генри Эгард Уоллес. Он занимал тогда пост вице-президента США в правительстве президента Франклина Рузвельта.
В мае 1944 года Уоллес посетил Советский Союз, побывал в Средней Азии, Сибири и на Дальнем Востоке, в том числе на Колыме. Наши краеведы нашли даже полутораминутный ролик американской кинохроники о приезде Уоллеса в сибирскую столицу. Там можно увидеть не только самого Уоллеса, но и наши знаменитые «Яки», а также кадры летнего города 1944 года и интерьер театра оперы и балета.
Во время своего визита в Новосибирск американский вице-президент осмотрел город, побывал на авиастроительном заводе имени Чкалова, понаблюдал за испытательным полётом истребителя Як-3, выступил на собрании в здании театра оперы. Он балета и отметил значительный вклад сибиряков в борьбу с фашизмом.
«Граждане! Возможность посещения вашего города меня очень обрадовала. Его название весьма знаменательно. К понятию Сибирь присоединено нечто новое», — сказал вице-президент США, обращаясь к сибирякам на ломаном русском.
Визит Генри Уоллеса в Новосибирск совпал с открытием второго фронта в Европе и первыми успехами на нём союзников. Это произошло уже после того, как в декабре 1943 года военные успехи СССР предопределили будущее поражение Германии. 6 июня 1944 года англо-американский десант высадился на севере Франции.
Было — не было. Забытые, потерянные и найденные
Гость в студии «Городской волны» — краевед, некрополист Лидия Королёва.
Евгений Ларин: Некрополь. Дословно «город мёртвых», от греческих слов νεκρός — «мёртвый» и πόλις — «город». Это комплекс погребений древнего мира: большое кладбище, — подземные галереи, склепы, камеры, — расположенное на окраине древних городов. Некрополем также обычно называли могильник или место большого количества захоронений.
Немного странно, конечно, что я ни с того, ни с сего заговорил словами «Википедии». Но пусть эта справка (назовём её так) станет своеобразным эпиграфом к нашей сегодняшней беседе. А заодно — чтобы к этому не возвращаться — мы объяснили значение одного из ключевых слов, от которого и происходит термин, которым мы будем сегодня оперировать.
В прошлую нашу встречу в студии «Городской волны», осенью 2019 года, мы с вами говорили о том, что вам удалось-таки найти на одном из новосибирских кладбищ могилу писателя Александра Козачинского, автора повести «Зелёный фургон», по которой был снят известный многим одноимённый фильм. Могила писателя была забыта, считалась утраченной. Было известно лишь то, что Козачинской умер в Новосибирске 8 января 1943 года, но где он был похоронен, оставалось загадкой. У вас получилось тогда, прочёсывая квартал за кварталом — я помню ваш рассказ, — эту загадку разгадать.
Лидия Королёва. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Включили ли могилу Александра Козачинского с необычным памятником, который там сохранился, в перечень охраняемых объектов Новосибирской области? Это тот момент, на котором мы в прошлый раз закончили наш разговор. Какое развитие получила эта история?
Лидия Королёва: Действительно, в прошлый раз я рассказала о том, что мы подали заявку, чтобы могилу Козачинского рассмотрели на предмет признаков объекта культурного наследия. Но вскоре после нашего интервью мы получили отрицательный ответ. Нам ответили, что, не умаляя заслуг писателя в советской литературе, могилу Козачинского решили не включать в перечень охраняемых объектов Новосибирской области.
Евгений Ларин: А что с ней не так?
Лидия Королёва: Основанием стало то, что расцвет его писательской деятельности пришёлся на то время, когда он жил в Одессе и Москве. Писал он что-то в Новосибирске или нет — неизвестно.
Евгений Ларин: Выходит, что слишком мало он сделал для Новосибирска?
Лидия Королёва: Да, дескать, в нашем городе им не было создано каких-то знаковых произведений, и общественность может этот факт не принять, потому что очень много могил значимых для Новосибирска людей охраняемыми объектами не являются. Это было в конце 2019 года.
Но в 2020 году на сайте появился список объектов, обладающими признаками культурного наследия, и могилу Козачинского в этом списке указали, но статус охраняемого объекта её всё-таки не присвоили.
Вот такая интересная ситуация.
Евгений Ларин: А вы выясняли, писал ли Козачинский что-то в Новосибирске?
Лидия Королёва: Да мы изучали этот вопрос, тесно сотрудничая с литературным музеем в Одессе, подняли весь архив и нашли наброски, небольшие отрывки повести «Гремучая ртуть», которая, скорее всего, писалась, в том числе, и в Новосибирске. К сожалению, окончить это произведение Козачинский не успел. Если бы всё сложилось по-другому, то, может быть...
Евгений Ларин: ...повесть была бы закончена в Новосибирске.
Лидия Петровна, удалось ли вам со времени той нашей беседы в 2019 году сделать какие-то новые интересные открытия?
Лидия Королёва: Ещё во время работы по поискам могилы Козачинского ко мне стали обращаться люди, — узнавали через знакомых, что мы стали часто бывать на Заельцовском кладбище. Обращались те, кто не мог найти похороненных там родственников. Попутно мы стали заниматься этой поисковой работой по частным запросам горожан. Несколько могил мы нашли, родственники их отремонтировали, заменили памятники там, где требовалось. Несколько могил так и остались пока неизвестными. Но это то, что касается рядовых жителей.
А что касается известных новосибирцев, то мы нашли могилу писателя Артемия Ильича Ершова. Это один из старейших писателей Новосибирской области. Родственники не знали, где он похоронен. Мы узнали это благодаря поискам могилы Козачинского. В заметках матери писателя был отмечено, что недалеко от Александра Владимира Козачинского похоронен писатель Ершов. Потом мы выяснили, что это дедушка академика Юрия Леонидовича Ершова, который живёт в Академгородке. Мы с ним связались, и оказалось, что могилу дедушки Ершов не мог найти с 1970-х годов. И вот мы её нашли. Сейчас это посещаемое место.
Евгений Ларин. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Творчество Артемия Ильича, к сожалению, как творчество многих советских сибирских писателей, кануло в лету. Сейчас мы совместно с Юрием Леонидовичем пишем его биографию. Ершов — это знаковая фигура. Его произведение о переселенцах «В поисках Родины» рецензировал сам Максим Горький. Оно вышло тиражом 30 000 экземпляров. Это очень много даже по современным меркам. А в то время для регионального автора это был настоящий прорыв. И в связи с последними событиями есть надежда, что у нас повысится интерес именно к родной литературе, к сибирским писателям. Произведение Ершова было написано действительно с любовью к Родине.
Евгений Ларин: Вы сказали удивительную вещь, а именно то, что могила была потеряна с 1970-х годов и её долго разыскивали. А как вообще теряются могилы? Ведь это же кладбище, это не дикое поле. Там есть администрация, есть документы, всё должно учитываться. Но, тем не менее, мы видим, что это не так.
Лидия Королёва: Сложность поиска могилы Козачинского была в том, что Заельцовское кладбище начало функционировать с 1942 года, а все записи, которые велись до 1950-х годов, были утрачены во время пожара. Записи нигде не дублировались.
Что касается Артемия Ильича Ершова, то, пока были живы родители Юрия Ильича, могилу они посещали.
А когда родителей не стало, оказалось, Юрий Леонидович сам найти могилу не может. Когда могилу нашли, он даже место не узнал — насколько всё изменилось. Он помнил, что там была светлая и чистая поляна, а сейчас там просто заросли.
Евгений Ларин: Насколько сложно заниматься поиском могил? Кладбище зарастает, тропинки теряются, документов нет...
Лидия Королёва: Мы опираемся на воспоминания близких. Кто-то там всё-таки был, кто-то помнит, кто-то оставил записи, ориентиры. Недавно с девушкой искали могилу её прадеда. Та же история: бабушка ушла из жизни, а сама она, несмотря на то, что был ориентир, найти могилу не смогла. Сейчас поиски облегчает то, что новосибирские кладбища оцифрованы, есть специальный портал. Этим занимается мэрия, мы сотрудничаем, мы заинтересованы в том, чтобы как можно больше имён было восстановлено. Оцифровка началась с 2003 года, то есть прошло уже почти 20 лет, и многие данные в базе есть, а по факту уже всё совсем не так.
Евгений Ларин: Но вы не только отыскиваете заброшенные, потерянные и забытые могилы, но и проводите по кладбищу экскурсии. И вообще, то, чем вы занимаетесь, называется некрополистикой. Давайте разбираться по порядку.
Начнём с экскурсий. Неискушенному человеку, наверное, вообще трудно представить себе такой жанр культурно-развлекательного мероприятия, как прогулка по кладбищу. Как правило, в это место приходят совсем с другими целями. Кому-то экскурсия по кладбищу может вообще показаться дикостью. Как вам пришла эта идея? Я знаю, что экскурсии по кладбищам давно проводят, например, в Москве. А в Новосибирске вы стали первой на этом пути?
Лидия Королёва: Нет, я стала не первой. Когда мы занималась поисками, такая мысль, конечно, ещё в голову не приходила. Но я ходила и думала, мол, почему у нас нет экскурсовода, который бы меня провёл, все показал и обо всём рассказал — о планировке кварталов, о местах и времени захоронения. Это бы облегчило поиск.
В интернете я нашла, что в 2015 году экскурсию проводила туристическая фирма «Ветер перемен». Но, оказалось, что они эту экскурсию уже не проводят. Да и была она только по центральной аллее, где захоронены известные горожане. Вглубь они не ходили. В 2019 году мы нашли могилу Александра Козачинского, а потом началась пандемия, и мне Музей Новосибирска предложил поучаствовать онлайн в городском фестивале экскурсий. Мы сняли сюжет про Козачинского. А в 2021 году, когда стал возможен уже очный формат, Елена Воротникова настояла на том, чтобы я провела экскурсию по кладбищу. Это был мой первый опыт проведения экскурсии по Заельцовскому кладбищу. У публики появился интерес — на экскурсию пришло 28 человек. Для дебюта это довольно много. И отзывы были положительные. Ходили два с половиной часа — потайными тропами.
Лидия Королёва и Евгений Ларин. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Евгений Ларин: То есть вы пошли уже вглубь от центральной аллеи? Какой у вас маршрут?
Лидия Королёва: Когда я начала разрабатывать маршрут, мне хотелось очень многое показать, о многом рассказать. И я поняла, что это будет не одна экскурсия, а цикл. Я назвала его «Память и памятники». Некрополистика занимается, в том числе, и памятниками, сохранением имён на монументах. Это особая отрасль.
Первая часть цикла называлась «Забытые, потерянные и найденные». Это экскурсия, посвящённая деятелям советского периода, которыми мы имеем полное право гордится, но они, к сожалению, забыты.
После этой экскурсии её участники потребовали продолжения. Они хотели дойти, в том числе, до могилы Янки Дягилевой, которая в первый маршрут не входила.
Следующую часть цикла я назвала «Их помнят». Эта экскурсия была посвящена уже тем людям, чьи имена на слуху, они сохранены в названиях улиц. В основном, это 103-й квартал, где похоронены люди, чьи имена прогремели в своё время и сегодня они вызывают интерес. Таким образом, был составлен дополнительный маршрут по Заельцовскому кладбищу.
Потом мои экскурсанты предложили мне поехать ещё на какое-нибудь кладбище — сформировалась активная группа слушателей, которые меня подбадривают и мотивируют на создание новых маршрутов. Я мечтала сделать экскурсию о сибирских писателях. Я назвала её «Литераторские мостки в Сибири». Создать этот маршрут мы хотели совместно с Центром истории новосибирской книги, который находится на Ленина, 32. Теоретически этот маршрут есть.
Евгений Ларин: Действительно, на кладбище есть специализированные кварталы, где похоронены писатели, учёные или лётчики?
Лидия Королёва: Да, есть. И такие кварталы, наверное, сложились исторически. Там похороны люди, которые, видимо, общались и дружили друг с другом при жизни, и родственники позаботились о том, чтобы похоронить их недалеко друг от друга. Есть писательский квартал. Есть место, где похоронены архитекторы, созидатели нашего города. Это тоже большой интересный пласт для исследований. У лётчиков-испытателей Чкаловского завода тоже отдельный квартал, можно сказать.
Евгений Ларин: Какие у вас на маршруте главные остановки? На что вы обращаете внимание, рассказам о ком посвящаете больше времени?
Лидия Королёва: В первой части под названием «Забытые, потерянные и найденные» мы заходим к учёным. Там есть практически совершенно неухоженная могила Алексея Прибыткова. Это основатель и заведующий кафедрой геодезии в НИИЖТе. Раньше его могила была на кладбище, которая находилась в районе Берёзовой рощи, потом останки были перенесены на Заельцовское кладбище. Это можно прочитать на памятнике, где много его биографических данных. В НИИЖТе знают эту фамилию, её можно найти в оцифрованных архивах, она есть в базе преподавателей.
Вообще, экскурсии по кладбищам появились во времена, когда не было интернета. Люди приходили, чтобы найти могилы, например, Есенина или Высоцкого, но не знали, где искать. А на кладбище дежурили люди, которых называли чёрными экскурсоводами. Они за деньги показывали, где находятся могилы. Сейчас экскурсии по кладбищам проходят официально. С начала 2000-х годов в центральных регионах этим уже никого не удивить. Люди приезжают на такие экскурсии целенаправленно, кладбища даже входят в туристические маршруты. Новодевичье и Ваганьковское кладбище в Москве вошли в туристические маршруты. В Санкт-Петербурге есть кладбище, которые стало музеем под открытым небом, вход туда по билетам. Но у нас многие ещё считают экскурсии по кладбищу дикостью. Хотя многие нам, экскурсоводам, говорят, дескать, хорошо, что вы появились, потому что такая услуга действительно востребована.
1 / 5
Евгений Ларин: Я правильно понимаю, что главный некрополь в Новосибирске — это Заельцовское кладбище, где можно найти могилы многих известных людей?
Лидия Королёва: Да, пожалуй, это так. И оно наиболее приспособлено для экскурсий, удобно для посещения. Захоронения известных людей есть и на других кладбищах, но они более разрознены, находятся в глубине кварталов, проход к ним затруднён. Поэтому мы начали с Заельцовского кладбища. Но вот уже в этом году с инициативной группой мы съездили на Кудряшовское кладбище. Оно второе по интересу публики. Следующий маршрут — это Южное кладбище в Академгородке. Некрополь деятелей науки тоже вызывает интерес, мы планируем его посетить.
Евгений Ларин: Может быть, вы хотели бы обратить внимание на те личности, которые вас привлекают, но их роль в жизни города и в их сфере деятельности пока недостаточно раскрыты?
Лидия Королёва: В мае этого года мы с активистами организовали субботник на Заельцовском кладбище, прибрались на некоторых могилах, которые, видимо, давно никто не посещал. Это, в частности, могила архитектора Владимира Михайловича Тейтеля. Он был городским архитектором в 1935-1937 годах. Человек сложной судьбы, подвергался репрессиям, арестам. Ему принадлежат фонтан-каскад в Первомайском сквере, два здания на улице Станиславского, которые являются памятниками архитектуры, он реконструировал Дом Ленина.
Имя Тейтеля читается в нашем городе, его хранят архитектурные объекты, но, к сожалению, у города даже не нашлось приличного камня, чтобы поставить на его могиле.
Там стоит проржавевшая временная конструкция, которую можно назвать башенкой. Немного обидно. Но видно, что могилу посещают, кто-то за ней ухаживает. Тейтель похоронен рядом с человеком, который, судя по архивным данным, в своё время и занимался его похоронами. Друг или товарищ. Про семью и потомков Тейтеля официальных данных нет.
Из находок — могилы брата и сестры Штейн. Это тоже известная в нашем городе фамилия. Алексей Фёдорович и Вера Фёдоровна попали в Новосибирск в непростое время. Они очень много сделали для нашего города.
Алексей Фёдорович Штейн был профессором Ленинградской консерватории, он считается основоположником музыкального образования в Новосибирске. Он основал первую музыкальную школу — музыкальное училище имени Аскольда Мурова, преподавал там.
А Вера Фёдоровна Штейн — это наш известный прославленный скульптор. Она создавала барельеф «Танцы народов СССР» над входом в театр Оперы и балета, барельеф на здании университета водного транспорта, это бывший Дворец труда.
Лидия Королёва. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Алексей Фёдорович и Вера Фёдоровна похоронены рядом на Заельцовском кладбище. Там же похоронена и дочь Алексея Фёдоровича, Мария Крафт. Она тоже занималась музыкой, продолжала дело отца. Дети до сих пор занимаются сольфеджио по её учебнику. У них живы родственники, они бывают на могилах. Но город забыл эти имена. В этом году исполняется 150 лет со дня рождения Алексея Фёдоровича Штейна и 140 лет со дня рождения Веры Фёдоровны, но информации об этом нигде нет.
Евгений Ларин: Теперь то, что касается непосредственно некрополистики. Я так понимаю, что это не самая популярная отрасль в краеведческой среде. Какое место занимает некрополистика в исторической науке, в краеведении? Чем она помогает? Ведь дисциплина эта, я полагаю, вспомогательная?
Лидия Королёва: Да, она считается вспомогательной, прикладной, междисциплинарной, связующим звеном. Мы бы хотели, конечно, чтобы некрополистику вывели в ранг науки, потому что она изучает и сохраняет информацию, которую иногда просто больше негде найти, кроме кладбища. Некрополистика связана и с генеалогией, и с культурой.
Мы помним имена скульпторов, которые занимались мемориальной скульптурой. Ранее создание надгробных памятников считалось искусством.
Этим занимались прославленные скульпторы, а сейчас если надгробия и делают известные скульпторы, то они стесняются этого.
Евгений Ларин: Сейчас, наверное, редко найдёшь надгробный памятник, который можно назвать произведением искусства. Как правило, это типовые надгробия.
Лидия Королёва: Да, сейчас это конвейерное производство, каталоги. Но близкие люди иногда стремятся привнести в памятник что-то такое, что характеризовало бы того или иного человека.
Евгений Ларин: Кстати, что вы скажете по поводу памятника Янке Дягилевой, который недавно появился?
Лидия Королёва: Рядом с надгробным камнем есть стилизованный гриф гитары, он как раз отображает личность. А сам памятник мне не совсем понятен.
Евгений Ларин: Мне тоже. Мне кажется, что он больше похож на эмблему баскетбольного клуба, нежели на памятник поэтессе и певице.
Лидия Королёва: Говорят, что образ памятника его создателю был навеян творчеством Янки, её стихами. Но у меня пока не откликнулось.
Но мы с экскурсантами доходим до её могилы, у меня часто спрашивают, что же он означает? Мне остаётся только ответить, что каждый видит своё.
Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Евгений Ларин: Наше краеведческое сообщество берёт в оборот данные, которые дают некрополисты?
Лидия Королёва: Да, конечно. Кладбище — это конечная точка биографии человека. Краевеведы, которые занимаются пересечением биографий конкретных людей с историей города, обращаются. Не скажу, что активно, но не без этого. Может быть, стесняются.
Евгений Ларин: Может быть, не совсем наладились ещё междисциплинарные связи.
Знаете, меня удивил факт, хотя о чём-то таком можно было догадаться— коль скоро вы работаете в этой отрасли, и вы в ней не одиноки — что есть целое сообщество некрополистов. А ещё то, что оно проводит профессиональные форумы. Собственно, почему бы и нет! Раз уж существует профессиональное сообщество. И один из таких форумов прошёл недавно в Новосибирске. Расскажите о этом событии!
Лидия Королёва: Общество некрополистов России было зарегистрировано в 2008 году в Москве. Я знакома с некоторыми его представителями. Форумы проводятся для того, чтобы делиться открытиями. Россия большая, кладбищ много. Но первенство в российской некрополистике принадлежит Москве и Санкт-Петербургу. Там существуют уже устоявшиеся сообщества, они проводят выставки, встречаются, делают доклады, выпускают сборники в электронном виде. И нам говорили, что от Новосибирска никто не приезжает, значит, у нас нет, дескать, некрополистов. И тогда мы решили, что-то подобное провести у себя.
В этом году у нас проходила региональная выставка, и её организатор — Новосибирский крематорий — предложил в рамках выставки провести на их площадке форум. Мы пригласили бывалых некрополистов. Среди них, например, действующий священник Ваганьковского кладбища Сергей Матюшин. Он написал несколько книг, исследований по Ваганькову. Он посвятил нас в изучение, сохранение и музеефикацию исторических некрополей.
Евгений Ларин: А что говорят священнослужители по этому поводу?
Лидия Королёва: Они тоже радеют за сохранение памяти. На Ваганьковском кладбище похоронено много священнослужителей. Сергей Матюшин свою деятельность начинал с сохранения памяти выдающихся священников. Но, тем не менее, он в своих книгах, посвящённых священнослужителям, уделял внимание и Высоцкому, и Есенину. У нас к нему были вопросы, потому что многие известные деятели Сибири были похоронены на Ваганьковском кладбище. Например, бердский купец Горохов и колыванский купец Евграф Жернаков, которые участвовали в развитии Ново-Николаевска. У Евграфа Жернакова здесь был один из первых магазинов, а его племянник Владимир Жернаков был городским головой Ново-Николаевска. Останки Горохова перенесли в Бердск, а Жернаков так и покоится на Ваганьковском кладбище.
Лидия Королёва и Евгений Ларин. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Есть точки соприкосновения, которые дают базу для интересных исследований.
На нашем форуме также была некрополист Елена Черданцева из Москвы. Изначально она журналист, но сфера работы привела её на Новое Донское кладбище при Первом московском крематории. Она занимается исследованием прототипов героев Булгакова. Очень интересное направление! В «Мастере и Маргарите» гости на балу Воланда появлялись из камина, который символизирует печь крематория Нового Донского кладбища, где упокоились прототипы практически всех этих героев. У Михаила Афанасьевича был дар предвидения, ни больше, ни меньше!
Опять же, есть пересечение с нашим Заельцовским кладбищем, потому что там покоится сестра Булгакова Варвара Афанасьевна. Неожиданно появились точки соприкосновения, так что теперь мы тоже представляем интерес для московских исследователей.
Мы своими силами поддержали форум. У нас есть Новосибирское историко-родословное общество, которое возглавляет Михаил Добрынин. Общество занимается поисками генеалогической информации, которая находится часто на старых кладбищах.
В работе форума приняли участие наши исследователи, краеведы. В их числе Наталья Липатникова, которая ведёт работу по идентификации могил жертв Гражданской войны.
В советское время было обозначено много памятников, сейчас о них просто умалчивают.
Татьяна Свиридова поднимает вопрос о переносе кладбища старого Бердска, потому что когда вода уходит, на территории этого кладбища фактически начинаются раскопки. Как-то это не по-христиански, не по-человечески. Конечно, и вода Обского моря уже сделала своё дело, но нужно хоть как-то это место обозначить, потому что, возможно, кто-то и не догадывается, что они начинают искать какие-то артефакты собственно на кладбище.
Писатель и некрополист Кирилл Кудряшов занимается такой важной темой, как жертвы авиакатастроф. Это тема, которую поднимают для того, чтобы учиться на ошибках.
Евгений Ларин: Тут у нас есть брошюра, выпущенная к форуму некрополистов в Новосибирске. Она открыта на развороте с материалом под названием «Исчезнувшие кладбища Ново-Николаевска». Здесь речь идёт о тех кладбищах, территории которых оказались в центральной части современного Новосибирска — в Центральном парке и в парке «Берёзовая роща»?
Лидия Королёва. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Лидия Королёва: Да, и о них, в том числе. По сохранившимся метрическим книгам мы теоретически можем восстановить эти некрополи на каком-то носителе, на бумаге. По поводу этих кладбищ тоже родственники обращаются, когда точно знают, что человек был похоронен в Новосибирске, но на кладбище, которого сейчас нет. Как это узнать? Рекомендуем обращаться к метрическим книгам, но путь это затратный.
Евгений Ларин: Эти кладбища, конечно, были снесены, но полностью ли они были рекультивированы — или как это правильно называется? Возможно ли такое, что где-то там до сих пор лежат косточки?
Лидия Королёва: Я уверена, что лежат. Не все вывозили останки. При реорганизации Воскресенского кладбища, которое находилось на том месте, где сейчас Центральный парк, работы были организованными — были назначены даты, когда поднимали останки, когда их вывозили, город даже вроде предоставлял подводы, что родные их могли перевезти на новое место захоронения. Это были либо Закаменское кладбище, либо новое кладбище в районе Берёзовой рощи.
А когда закрывали кладбище на Берёзовой роще, то это практически никак не освещалось. И там большая часть захоронений, скорее всего, и осталась.
Их просто сровняли с землёй и всё.
Евгений Ларин: У Ильи Лаврова в книге «Мои бессонные ночи» есть воспоминания о том, что когда сносили кладбище на месте будущего Центрального парка, многие были против этого и не желали перевозить останки. Можно предположить, что кое-что осталось и там.
Лидия Королёва: У меня есть история, которую рассказали мне экскурсанты. История о том, как люди переехали в Новосибирск из Екатеринбурга, купили жильё в районе парка «Берёзовая роща». И когда молодая женщина пошла гулять с коляской, она увидела двух бабушек, которые в парке между кустиками устроили что-то вроде поминального обеда. Там у них свечечка стояла. Она заинтересовалась, а они ей говорят, мол, девушка, не удивляйтесь, мы точно помним, что у нас тут дедушка похоронен. А она, дескать, как, здесь, прямо в парке?! И они ей рассказали, что там было кладбище — на территории парка и окрестных домов. И на её дом показали, в том числе. А место захоронения, перенести которое не было денег, они запомнили по ориентирам.
Евгений Ларин: У любого профессионального сообщества, наверное, есть свои проблемы. Собственно, для их решения и проводятся различные форумы. А какие проблемы у некрополистов? Что занимает сейчас умы специалистов этой отрасли?
Лидия Королёва: Приведу пример. Некрополист Елена Черданцева из Москвы поделилась своей болью. На Новом Донском кладбище есть участок, где захоронен прах участников Великой Отечественной войны, героев, орденоносцев. И сейчас этот колумбарий совершенно заброшен, стоит вопрос о его сносе. И тут же государство выделяет деньги для проведения поисковых работ на местах боев, для переноса останков павших в годы Великой Отечественной войны. То есть получается какой-то двойной стандарт. Елена этими вопросами в Москве занимается, работает над тем, чтобы этот колумбарий сохранили.
Евгений Ларин. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Евгений Ларин: Мы уже сказали о том, что существует электронная карта новосибирских кладбищ, где можно посмотреть то, что на неё уже успели нанести. А нет ли у вас планов сделать к этой карте дополнительный слой, на котором можно было бы отметить могилы известных людей, разместить там о них информацию либо создать аудиогид по кладбищам?
Лидия Королёва: Как раз в этом ключе мы сейчас работаем. Инициатором дополнительного слоя выступила мэрия, которая этим порталом занимается. Сейчас у нас там отмечены звёздочкой захоронения участников Великой Отечественной войны, в разработке символ общественных деятелей. Им мы хотим отметить, в частности, людей, которых я сегодня называла. Попутно мы находим в базе данных ошибки, опечатки в именах, фамилиях, датах, сообщаем о них правообладателям, и это исправляется. В дополнительном слое мы намерены добавить фото могилы, чтобы те, кто захочет её посетить, знали, как она выглядит, а также разместить краткую биографию деятеля. Что касается аудиогида, то идея это хорошая, но пока мы за неё не брались.
А вообще мы планируем организовать своё сибирское общество некрополистов. Мы уже придумали эмблему, логотип, и у нас уже есть девиз: «Изучая некрополи, сохраняем историю».
#Интервью #Однажды в Новосибирске #Городская история #Культурный город #Городская волна #Фотогалерея
