{{news.content}}
{{news.date}}
{{news.section.name}}
Смотрите также
Организация «Твой километр» основана незрячими людьми. Они помогают тем, кто лишён зрения, преодолевать жизненный хаос. Основная задача — побудить незрячих людей выйти из дома, особенно сложно сделать это впервые. Победить страх и сломать стереотипы о себе. Участники проекта уверены, что незрячий человек может стать максимально самостоятельным и свободным. В философии «Твоего километра» (универсальной для всех людей, кто хочет стать сильнее духом) разбиралась корреспондент «Новосибирских новостей» Ольга Маховская. Аудиоверсия статьи — в конце материала.
«Где ты, Слава?» — прозвучало в моей голове. И отсутствие ответа напугало меня в тот момент даже больше, чем сам факт, что я больше не вижу. Хорошо помню, как чувствовал себя космонавтом, без подготовки вышвырнутым в открытый космос. Полная дезориентация, темно, нет верха, низа, лева, права, ты словно висишь в пространстве. Страшно и непонятно (подслушано в автобусе).
Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Русский художник Николай Ге в деталях воспроизвёл интерьер комнаты дворца «Монплезир», побывав в ней лишь раз. Моцарт, услышав однажды засекреченное Ватиканом сочинение «Аллегри», в точности записал сложную партитуру. А Данил Скубко за пять минут на конструкторе-симуляторе детально выложил дорогу к дому товарища, которую никогда не видел.
Наш герой Данил — незрячий с рождения. Он рассказал, что был в гостях у приятеля один раз, года два назад: «Я, конечно, маршрут забыл, но стоило Владу один раз показать дорогу на симуляторе — сразу вспомнил всё очень подробно. Дом находился в стороне от всех остальных. Отсутствовала закономерность, типичная для большинства дворов Новосибирска. Чем сложнее путь — тем впечатления более яркие. Это как в шахматах. Лучшие ходы не забываешь никогда. И когда кажется, что ты практически проиграл, вдруг получается поставить шах и мат — это незабываемо!»
Его инструктор по ориентированию, руководитель организации «Твой километр» Станислав Белов, успехами ученика доволен. Белов знает, что в шахматах есть ещё и «пат», когда тебе некуда ходить, и это приравнивается к поражению. В такой «патовой» ситуации, когда ты чувствуешь себя проигравшим и годами сидишь дома, был и он сам, и его ученики. У каждого из них когда-то был свой «космос» и своя разведка боем на своём первом личном километре свободы.
«Гагарин» Белов
«Я потерял зрение в 13 лет, в Ашхабаде. Рядом с моим домом был заброшенный учебный полигон, и мы с друзьями ходили туда за трофеями. Один из таких трофеев и взорвался у меня в руках.
В конце 1980-х в Туркмении никакой реабилитации не было. После несчастного случая, я продолжил учиться в школе, но уже для незрячих. Нас учили математике, русскому, химии, географии, только вот как добраться до соседнего магазина в моем городе нам не рассказывали. После уроков я просто сидел дома и чувствовал: жизнь идёт, но мимо меня.
Помогла мне тогда одна женщина из горкома партии, она отправила меня в Бийск в «школу восстановления трудоспособности слепых», тогда это так называлось. Таких школ в СССР было всего две: эта и ещё одна в Волоколамске. Я поехал в Бийск, так как больше всего мне понравилось, что, по рассказам, именно после этой школы слепые могли самостоятельно ходить без помощи посторонних и даже учить этому других.
Станислав Белов. Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Помню, первые дни меня будто выносило каким-то общим потоком. Я сразу начал равняться на тех, кто там уже давно, тянулся за сильнейшими. Там всё было направлено на результат: из иждивенцев сделать самостоятельных, из немощных — сильных.
К слову, столовая в школе находилась в соседнем здании. Помню, как приезжала какая-то комиссия, и говорили: «У-у-у, а в Волоколамске-то лучше. Там столовая прямо в самой школе находится, ходить на улицу не надо, удобно».
Им невдомёк было (как и мне поначалу), что сделано это специально. Это же мотивация: хочешь есть — придётся идти. Надо запомнить дорогу и три раза в день, без чьей-либо помощи, туда ходить. Каждый приём пищи — монетка в копилку собственной уверенности.
Так, по капле, в меня проникало ощущение «всё сможешь сам». К тому же, профессионалы понимают, когда человек поел — он расслабился, а в расслабленном состоянии ориентироваться проще. Тонкая работа. Их методика, отчасти, была позаимствована из советской разведшколы.
Например, конструктор (его ещё называют модулятором), на котором мои ученики сейчас собирают маршруты, знаком мне с тех времён. С его помощью незрячие укрепляют знания по ориентированию в пространстве. Это дополнительная тренировка памяти. Можно построить план передвижения, указать, где находятся дома, киоски, деревья, дороги, сделать работу над ошибками. Подобным симулятором пользовались для тренировки внимания будущих разведчиков. Перед ними расставляли фигуры. На то, чтобы запомнить все детали, давали секунд десять. Дальше макет изменяли, а со студента требовали ответа: что осталось прежним, а что — нет. Такая тренировка внимания — это то, что не позволяло нашим разведчикам заблудиться в лесу, пропасть в горах, в степи, в океане.
Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Ключи к свободе
Внимание
По словам руководителя «Твоего километра», внимание — главный ключ к свободе. Все основные тактические приёмы ориентирования базируются на направлении внимания в заданную точку. По мнению Белова, незрячему человеку внимание нужно накачать как мышцы в спортзале. Необходимо научиться концентрироваться на важном и не обращать внимание на второстепенное. Например, во время соревнований по ориентированию среди незрячих, на финише у участника могут спросить, на каком повороте сигналила машина или где именно был спортсмен, когда лаяла собака. Так инструкторы и волонтёры «Твоего километра» проверяют, насколько человек был внимателен во время пути.
Смотрите также
Уверенность
У фотографов есть такой термин — «боке» — когда в фокусе то, что на переднем плане, а сзади фон размыт. Своих учеников тренер «Твоего километра» должен убедить: даже самые маленькие успехи надо выносить на первый план, неудачи — отодвигать на второй. Такой подход даёт возможность каждому почувствовать собственную ценность, раскопать её внутри, вернуть себе чувство собственного достоинства и укрепиться в нём.
Поэтому уже на первых занятиях в «Твоём километре» инструктор, помогая ученику нащупать вектор движения, не забывает акцентировать внимание на том, что тот идёт сам. Это ведь невероятное ощущение, когда всё время шагал под руку с кем-то, а тут — один. Человек, не привыкший замечать свои, пусть и маленькие, но победы, не придаст значение тому, что он молодец. А это тоже кирпич фундамента, на котором базируется самоуважение.
Потом маршрут без инструктора — градус уверенности растёт, самооценка поднимается. У людей появляется стержень, ось, на которую они могут опираться, чтобы двигаться дальше. Как говорит Белов, строить себя, превращаясь из «ин-валидного» («без-сильного») в «валидного» (сильного и крепкого духом человека).
Мотивация
Быть самостоятельным хотеть могут многие, но стать им можно только если есть зачем. Для самого Белова сначала это было желание пробежать марафон наравне со зрячими. У каждого это что-то своё. Иногда инструктор помогает найти эту причину.
Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Генерал и его разведчики
«Разведчик» Скубко
«Нельзя сдаваться! Знак “стоп” перед глазами может возникать постоянно, но нужно идти дальше. Это я образно, но у меня есть подходящая история из личной практики. Перехожу через дорогу, слышу, остановился автобус, водитель открыл двери и кричит мне, мол, бери левее. Я послушался и врезался в столб. Да, обидно, больно, зато я навсегда запомнил, что на площади Сибиряков-Гвардейцев стоит препятствие в виде знака “стоп”, закреплённого на железной опоре.
Да, я разведчик, первооткрыватель. Именно так я чувствовал себя пять лет назад, когда начал заниматься ориентированием в “Твоём километре”. Да и сейчас это чувство не пропадает.
Меня положение “нуждающегося в помощи” устраивало полностью лет до 11. Моя мама раньше всегда была со мной. Мне ни в чём не отказывали: гулять — значит гулять, надо в бассейн — поехали плавать. Я даже не знал, что можно по-другому. Пока не увидел, что ребята в “Твоём километре” вообще легки на подъём.
Знаете, как обычно проходило моё лето? Я уезжал на дачу с мамой или сидел дома. Сейчас летом вы меня не найдёте. Ни там, ни там».
Сегодня Данил сам ездит и в область, и в другие города на соревнования. Хорошо ориентируется в любом городе.
Данил Скубко. Фото: Павел Комаров, nsknews.info
«Разведчик» Боброва
«Неподготовленные морально — сорвутся в любой момент. Тебе не помогли, упал, наступил в лужу, заблудился — если не понимать, что это рабочие моменты, ты сдаёшься. У меня до сих пор, спустя год тренировок, бывает состояние «Ну всё, по-моему, с меня хватит!» Но потом говорю себе: «Нет! Не отступлю. Сдамся — стану зависимой». Да, у меня не будет «проблем», но не будет и путешествий, не будет соревнований, не будет работы.
Я родилась в незрячей семье. Мои родители спортсмены и моя жизнь тоже связана со спортом. Мама и папа никогда не окружали меня гиперопекой, как часто бывает в семьях, где дети незрячие. Напротив, мне говорили: «Настя, пробуй делать сама, мы не всегда будем рядом». Показывали, как делать, но никогда не делали за меня. Лет до 12 я о самостоятельности не задумывалась. Всё было как у всех: в садик водили родители, в начальную школу тоже. А потом смотрю, сверстники уже сами ходят. Тогда мама с папой сказали: «хочешь ходить сама — надо брать трость». В школе, где я училась, был штатный педагог по ориентированию. На первом занятии мне было сказано «учимся ориентироваться в периметре школы, на улицу не выходим». Я хотела гулять по городу. Но у нас было так «не научишься в школе — не научишься вообще». Больше я к нему не пришла. Мне было не интересно, я просто не видела смысла. Это вообще распространённая история, практически во всех спецшколах. Так до конца учёбы и проходила вместе с одноклассниками.
«Жесть» началась, когда я поехала учиться в колледж, в другой город. Родители привезли меня, показали дорогу от общаги до учёбы, и уехали. Я пошла, можно сказать, первый раз одна. Рядом с дорогой меня сковал страх. Я просто не могла заставить себя её перейти. Даже когда слышала, что машины стоят. И так было каждый день. Тогда я поняла: не научусь преодолевать этот страх — не будет ни-че-го. Как я объясню начальнику или тренеру, что не поеду никуда одна? Я хотела чувствовать себя свободной и не зависеть от того, окажется ли подходящий помощник рядом в тот момент, когда я в очередной раз буду переходить очередную дорогу. Страх сильная эмоция — забирающая все твоё внимание. Чем больше ты на нём концентрируешься, тем больше он становится. Но внимание, как мяч, его можно перебрасывать при необходимости, на что-то более важное в данной ситуации.
Я не могу точно сказать, какими словами Станислав дал понять, что я все могу. Всё незаметно происходило. В какой-то момент, я обратила внимание, что уже мыслю иначе: не «Блин, надо ехать туда-то», а раз — находишь нужный адрес, два — узнаёшь подробности, собираешься, три — ты уже на месте. Это ощущение свободы. Больше всего жалею, что не начала заниматься раньше. Город большой, пользоваться им надо. Нельзя откладывать на потом. Чем позже — тем сложнее».
Сейчас Анастасия самостоятельно передвигается не только по Иркутску и Новосибирску, но и активно путешествует. Без помощи зрячих, вдоль и поперёк изучила плацкарт и купе в поездах. Записала курс для коллег по зрению, какие места наиболее удобны для них, как им безопасно пить чай и пользоваться титаном.
Анастасия Боброва. Фото: Павел Комаров, nsknews.info
«Разведчик» Соколкин
«Я с детства был подвижным ребёнком, очень любил гулять. Родные рассказывают, когда мне было три года, они, уходя на работу, меня закрывали дома, я ведь не видел. А возвращаясь, находили во дворе, в песочнице. Я через форточку вылезал.
Моя мама много в меня вложила. У меня была обычная семья: братья-сёстры зрячие, я рос среди них, играл с ними. Однажды мы прыгали с гаража на гараж, нас заметил дяденька. Он очень ругался, а потом даже стрельнул в нас солью. До сих пор помню это ощущение. Ещё был случай. Я гулял, за мной присматривала тётя. Время прогулки закончилось, она позвала меня домой, а я так хотел ещё погулять, что стал отказываться заходить. Тётя сказала: «ну, всё, я пошла за ремнём». У меня был ключ от бабушкиной квартиры, я с ним играл. Бабушкин дом стоял недалеко, по соседству. Я пошёл к ней. Конечно, поднялся шум, меня потеряли. Позвонили маме на работу в троллейбусное депо. Она позвонила бабушке. Трубку взял я. Помню, мама пришла, стучится, говорит: «Данил, открывай!» Я спрашиваю, мол, ты меня ругать не будешь? Она смеялась, и я понимал — не будет.
Или вот. Мне было 8 лет, мама тогда ещё ничего особо не знала про трость, мы куда-то шли вместе. Подошли к дороге. «Переходи», — вдруг говорит мама. «Мам, ну, я же не могу», — отвечаю я. «Данил ты должен научиться, а если меня не будет».
Когда мамы не стало, я попал в детский дом. Он был обычный, там были дети без ограничений по зрению. Я практически не выходил из помещения. За меня боялись. Зрячие уходили, а я, как собачка, сидел на территории. Потом за меня боялись в школе-интернате. Лет в 13 мне рассказали, что есть организация, где учат самостоятельно передвигаться по городу. «А что, так можно?» — обрадовался я, и мне дали телефон Белова.
В детский дом Станислав приехал с волонтёром. Директор и все сотрудники собрались и говорят: «Мы не знаем, как это реализовать. Инструктор и сам не видит, доверять незрячему незрячего — огромная ответственность». В общем, не решались. Их можно понять. Надо было найти зрячего человека, выписать на него какую-то там доверенность, оформить кучу документов. Всё решалось на грани уголовной ответственности. Под неё могли попасть и Станислав, и все педагоги, и директор детского дома. Она тогда вышла из комнаты, а через несколько минут вернулась и сказала: «Я даю согласие. Я понимаю, что Данилу надо будет дальше после детдома как-то жить». Я ей очень благодарен.
Теперь я учусь в университете. В моей группе большинство ребят без ограничений по здоровью. Живу в обычной общаге. Знаете, какой вопрос чаще всего слышу от соседей по комнате: «Тебя сегодня ждать, ты дома вообще бываешь когда-нибудь?»
Я адаптирован, я общаюсь со всеми. Многие даже говорят, что я лукавлю, кода говорю, что не вижу. Хотя лукавят, скорее, они.
Данил Соколкин. Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Большая часть «разведчиков», прошедших школу «Твоего километра», теперь сами помогают учиться ориентированию новичкам. В Новосибирской области живёт более 2000 незрячих и слабовидящих людей. За семь лет существования организации, свои километры свободы прошли 43 человека.
Сомнения и страхи — главные «горынычи», как их называет Белов, которые преграждают путь к нормальной самостоятельной жизни. Причём «подкармливает» их и большая часть общества, и государственная система реабилитации, сами незрячие и их родные.
Главные «Горынычи»
Общество
«Почему тётя с палочкой?» — глядя на Настю, спрашивает ребёнок у своей мамы, она в ответ: «не надо, не смотри туда». Грубые шутки, смешки в свою сторону Настя тоже слышит не редко. Все это есть до сих пор. Возможно, поэтому даже просто взять в руки трость для многих — подвиг.
Насте знакомые говорили: «Да зачем трость, ты и так справишься, если что — мы поможем». Не хотели привлекать к себе внимание, считает она. Многим незрячим ходить с тростью запрещают родители.
«Ты понимаешь, что ходить вслепую — это абсурд и опасно для жизни? Я знаю, что говорю, я ходил однажды с тростью, и упал прямо в лужу. Пришлось идти грязным. Это плохо отражается на нашей репутации. Кто мешает ходить со зрячим?»
Это первое, что услышала Настя от своего знакомого, тоже незрячего, когда сообщила, что будет учиться ориентированию. Потом она слышала это много раз. У самих незрячих находится много аргументов доказать самим себе: «самостоятельность = опасность». Не так много тех, кто готов жить сам.
Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Система
Однажды у Белова вышел спор с одним чиновником. Станислав придумал два раза в год проводить фестиваль по ориентированию.
— Итак, у нас будет три медали, — говорит чиновник.
— Как три?! — удивляется Белов. — Участников 11 человек. Для каждого должна быть награда. Это стимул. Кто-то только начал заниматься. Даже если он придёт последним — для него это настоящая победа. А он без награды. Расстроится, потеряет веру в свои силы и совсем перестанет тренироваться.
— Только три, для тех, кто пройдёт на время, — ответил чиновник.
Теперь фестиваля два. Один — тот, который скорее «ходьба на скорость», больше для галочки в отчёте, другой — Белов и его ученики проводят сами, собственными силами.
Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Белов говорит: «Государству, по большому счету, результат не нужен. Нужна отчётность, цифры, выполнение плана. Отсюда и вялая, доведённая до автоматизма, работа в государственных структурах по поддержке незрячих. Вот, например, у нас в одной из школ незрячие дети занимаются спортом. Но почему-то там это не оценивается по достоинству. “Ну, выиграл, ну молодец” — словно это само собой разумеется. А сколько сил ребёнком было вложено? На это никто не обращает внимания. В итоге мотивация падает — зачем призовое место взял, ему непонятно. Успехи надо закреплять!
Смотрите также
Или как в школах учат ориентированию. Большинство инструкторов зрячие, это раз. Два — школьный инструктор идёт в нескольких метрах от ученика и комментирует: “сейчас налево, сейчас направо”, грубо говоря, описывает окружающий мир. Да, возможно, ученик пройдёт сам тем же маршрутом от А до Б сам, но от Б до В уже не сможет. Так узкими рамками ограничивают область передвижения. Тактические приёмы не преподают. В итоге ученик не владеет пространством в целом, у него не появится уверенности, что он способен ходить самостоятельно.
К тому же сейчас всё больше ратуют за инновации и технологии. Надо сделать такой-то прибор, который облегчит жизнь незрячим, городу нужна доступная среда, нужно везде тротуары вымостить тактильной плиткой. Они даже не думают о том, чтобы концентрировать внимание на внутренних резервах человека, а просто ставят “подпорки”. Изобретают технологии, которые подавляют личность. А не будет тактильной плитки, что тогда? Жизнь заканчивается, так получается? Я не говорю, что изобретения — это плохо. Это не плохо, если не первостепенно. Понимаете разницу? Я вам так скажу. Для того чтобы полноценно существовать, мне и моим ученикам достаточно светофоров — и это всё, что действительно нужно. Нам никто ничего не должен, мы должны рассчитывать на свои собственные силы».
Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Родные
Когда Данилу Соколкину было 14 лет, восстановили в родительских правах его отца. Парень начал жить с ним. Он уже год как занимался со Стасом: изучал маршруты, делал успехи, справлялся со многими задачами самостоятельно. Но отец сказал: «забудь!»
Данил помнит его слова: «ты никогда не сможешь ходить самостоятельно. Ты — слепой. Ты всегда будешь сидеть на моей шее! Ты что не понимаешь, что ты недееспособен?!» На ориентирование отец его не пускал. Когда Данил сбегал из дома на занятия, он очень ругался.
«Я тогда старался не упускать ни одной возможности ходить самому. Даже когда отец не приходил, чтобы забрать меня из школы-интерната домой, я говорил педагогам, что меня ждут у ворот и уходил сам. Я хорошо изучил маршрут из школы до дома и был уверен в своих силах. Правда меня потом “застукали” и попросили так больше не делать», — вспоминает Данил.
Вскоре прав отца лишили. Данил попал в приёмную семью. Там его поддерживали и им гордились.
Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Сейчас Данил вместе со Стасом думают, как помочь парню, который готов учиться, хочет стать самостоятельным, но его бабушка не готова отпускать от себя внука, говорит: «что случись — в тюрьму сяду я».
Руководитель «Твоего километра» объясняет: «если мне не изменяет память, ещё со времён СССР разные “эксперты” прожужжали уши всем, что инвалид не может быть самостоятельным. Это мощное убеждение просто не пропускает другую информацию. Поэтому родные не хотят замечать примеры противоположные. Верят в то, во что хотят верить. Сложно разорвать этот круг. Пока они не увидят, что их ребёнок может ходить сам — не поверят, что это безопасно, и не отпустят заниматься. А чтобы увидели — надо поверить и отпустить».
Но иногда получается. Шаг за шагом своё пространство отвоёвывают у себя же и дети, и их родители.
Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Шаг за шагом
Мама Данила Скубко Светлана Костржицкая рассказывает: «конечно было страшно. Сомнительно отпускать со слепым человеком. Тем не менее мы познакомились со Станиславом, долго общались. Потом он сказал: «всё, оставляй Данила, мы походим».
Мы ведь всегда за руку с Данилом ходили, я его раньше везде сопровождала. Помню, в школе у Дани тоже были занятия по ориентированию, но он быстро перегорел. Потом я видела преподавателя: пожилой, сам ходил еле-еле. Станислав не был на него похож.
Затем были волонтёры у дома, зрячие. Они составляли специальный план местности: где находится дом, остановки, какие повороты. Я начала успокаиваться, потому что видела, как они готовятся.
Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Следующая стадия — когда я в тайне выходила на улицу наблюдать за уроками. Ребята не знали. Посмотрю-посмотрю, потом так, между делом, Станиславу пытаюсь объяснить, что надо другой путь выбрать, проще, а не там, где всё перекопано. Станислав мне спокойно объяснял, что всё изучил, выбрал самое лучшее. Ещё помню: на улице дождь, лужи, я дома сижу, а Данил со Станиславом возле дома занимаются. Наслушалась после от соседей, других мам: «как ты могла, как разрешила, как отпустила?!» Я переживала, безусловно. Но дождь и лужи — это тоже часть жизни. Для Данила будет хуже, когда он, например, пойдёт на работу, а на улице дождь, и что? Домой возвращаться? К тому же не все знают, что во время дождя, акустика совсем другая и приёмы ориентирования корректируются.
Смотрите также
Сильное напряжение было, когда Даня начал самостоятельно ездить в школу. Я его провожала до остановки, дальше — он сам, а на месте его встречал Станислав и провожал в школу. Бывало, не выдерживала поначалу: заходила в другую дверь троллейбуса, чтобы сын не знал. Смотрела на него с передней платформы, видела, как волнуется. Очень хотелось подойти, поддержать, сказать, что я рядом. Он мне как-то после такой поездки сказал: «мама, мне было так страшно, но я справился! Я смог! Доехал». Радовался. Я тогда не отходила от телефона. Данил мог не взять трубку, но надо отдать должное, Станислав всегда был на связи и отвечал. Беспокойство спадало. Жизнь стала меняться.
Я, как любая мама, боюсь за своего ребёнка и сейчас, но я пытаюсь сама со своими страхами справляться, не вмешивая в них Данила. Я наблюдаю, как он тщательно готовится ко всем поездкам и путешествиям: звонит, узнаёт маршрут, изучает его, договаривается и спокойно идёт один. Поэтому сейчас я волнуюсь не так часто. Я вижу, как за пять лет его жизнь изменилась. Если посмотреть на одноклассников, все в основном дома сидят. Есть одна девочка, она ходит сама, но по школе, с вытянутыми руками. Данил — обычный подросток, теперь у него своя самостоятельная жизнь, у меня своя. Сейчас появилось много свободного времени, я сначала не знала, куда его деть. Вот на танцы пошла, латиноамериканские. Очень нравится.
Я так скажу. Это больше, чем ориентирование, это — жизненный маршрут».
Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Философия «Твоего километра» помогает тем, кому страшно и непонятно, перестать бояться и начать понимать. Если смотреть в корень, то и «пугающий космос» может стать организованным миром, порядком, гармонией и красотой, ведь именно так его и понимали древние греки.
Сайт «Твоего километра»: http://tvoy-kilometr.ru/
Аудиоверсия статьи (текст читает Александра Медведенко):
