Городская волна
Настрой город для себя

Милый город

Город Локтя

Город в лицах

Городская история

Сделано в Новосибирске

Полезный город

Городской треш

Сбросить
Новосибирские
новости
Настрой город для себя

Милый город

Город Локтя

Город в лицах

Городская история

Сделано в Новосибирске

Полезный город

Городской треш

Сбросить
Городская волна
Все материалы
Подписывайтесь:

Актриса Екатерина Жирова: «От стыда за неудачу на сцене я вышла в окно»

В прямом эфире на радио «Городская волна» (101.4 FM) побывала актриса театра «Красный факел» Екатерина Жирова. Она рассказала о том, какая внутренняя работа стоит за созданием сценических образов, как театр пережил затяжной карантин, как актёры подшучивают друг над другом во время спектаклей и почему выступать перед детьми сложнее, чем перед взрослыми.

Регина Крутоус
Регина Крутоус
10:16, 25 декабря 2020

Досье: Екатерина Жирова родилась в 1990 году в городе Северске Томской области. После школы поступила на журналистику и филологический факультет Томского госуниверситета, но в итоге решила учиться в Новосибирском театральном институте, который и окончила в 2011 году. После работала в городском драмтеатре под руководством Сергея Афанасьева. С 2014 года служит в «Красном факеле». Сейчас Екатерина Жирова задействована более чем в десяти спектаклях этого театра.

Регина Крутоус: Екатерина, здравствуйте, я очень рада вас видеть!

Екатерина Жирова: Здравствуйте, Регина, взаимно абсолютно!

Регина Крутоус: 2020 год стал сложным для всех, необычным. Многие перестроились, привыкли работать удалённо. Актёрам в этом плане, наверное, пришлось тяжелее всех. Ведь зритель идёт в театр в первую очередь для того, чтобы погрузиться в эту атмосферу и вживую увидеть любимых артистов. 

Как вы поддерживали связь со своим зрителем летом? И вообще каким оно было для вас?

IMG_6726.JPG
Екатерина Жирова. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Екатерина Жирова: Да тяжёлым, тяжёлым было это лето. Так получилось, что мы ушли на карантин, не успев выпустить премьеру. То есть ровно в день, когда должна была быть премьера, у нас объявили карантин. Мы успели сыграть сдачу и ушли на этот карантин. 

И я помню, что первая неделя — это было даже интересно: ты выходишь на улицу, а там какой-то зомби-апокалипсис немножечко. Потому что, какие бы ситуации в жизни ни происходили, артисты наблюдают их с точки зрения каких-то образов, интересных штучек, которые можно взять на вооружение потом. Я, конечно, ходила в этой маске абсолютно зачарованная, смотрела на этот изменившийся мир, мне казалось, что я читаю какую-то книжку-антиутопию. 

Это всё было волшебно ровно одну неделю. То, что стало происходить дальше, конечно, было тяжело, я думаю, для всех — не только для артистов. Но были, были интересные находки.

«Красный факел» отказался от идеи онлайн-трансляций спектаклей. По моему мнению, это было верное решение, потому что, во-первых, это должна быть какая-то невообразимого качества видеозапись. У нас команда «Гаммы», безусловно, делает хорошие записи, но всё равно это не заменит живого спектакля.

Но мы делали прямые эфиры со зрителями. Это тоже был интересный опыт. Зрители задавали очень интересные вопросы. Я с большим интересом послушала интервью своих коллег. Вот мы всё время бежим: у нас работа, у нас спектакли, мы немножко в образах, и вдруг ребята, с которыми я работаю много лет, открываются совсем по-новому. Было хорошо, душевно. И вот эти комментарии зрителей: «Ну когда же?» — очень подбадривали. 

Ребята наши из арт-студии «Гаммы» делали «Балконники». Они оставались в прямых эфирах, и я несколько раз в них поучаствовала. Это, конечно, тоже колоссальный опыт. Ребята находились ровно в рамках заданных правил, то есть не больше трёх человек на площадке, они на определённом расстоянии. Они подбадривали зрителей, они шутили, они пели. Мне кажется, что эти «Балконники» прямо ждали — как бы такой отчёт был. 

Что ещё мы делали? Мы выбирались на интервью. Я записала несколько песен, сидя на своём балконе. Как-то под вечер записала знакомым музыкантам буквально по WhatsApp: «Есть такая песня» — и вот я её напела. Музыканты ночью записали инструменты дома «на коленках»: кто — барабаны, кто — гитару, кто — фортепиано. Мы свели за ночь это вместе. С утра я на балконе прописала голос, и вот в три часа дня на «Балконник» мы выпустили эту песню. 

И потом у нас был ещё второй опыт с песней. Мы пели «Ой, то не вечер» всеми артистами: кто в Питере, кто в Москве, в Новосибирске. В общем, кого где изоляция застала. Мы пытались поддерживать творческую форму.

IMG_6716.JPG
Регина Крутоус. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Регина Крутоус: Этот странный период повлиял, пожалуй, на всех. Кого-то чему-то научил, кого-то изменил, дал что-то новое. Как это было для вас?

Екатерина Жирова: Я честно скажу, не буду лукавить: я собой за этот период недовольна абсолютно. Я наблюдала какое-то колоссальное количество людей в соцсетях, в которые пришлось погрузиться в этот период. И я видела, как люди проходят какие-то новые курсы, как готовят новые блюда, как они медитируют, как они гармоничны и счастливы дома. И я не понимала: а что со мной-то не то? 

Я серьёзно говорю, ребята: я ничему не научилась за этот период, я не сделала того, что я могла бы сделать. Я не похудела, я, наоборот, поправилась, я, наоборот, замедлилась, я крайне недостойно и депрессивно провела этот период. И, честно говоря, я даже не могу себя за это винить.

И хочу сказать тем, кто так же, как и я, наоборот, расслабился в этот период: ребята, это нормально. Видимо, это не зависит от того, кто ты по профессии. Это какие-то, видимо, особенности психики. Кто-то в этих ситуациях справляется так: хватается за какие-то дела и спасительные вещи, а кто-то — вот как я.

Я расклеилась. Да, я расклеилась абсолютно. Но ничего. Главное — грамотно из этого периода выкарабкаться.

А в июле мы начали пробовать. У нас есть такая третья площадка в театре — кафе «Красный факел», и так как мы подходим под условия «летников», мы уже в июле, в конце июля, стали играть первые чтецкие программы. 

И вот я помню тот день — как я ждала, что я выйду сейчас. «Атмосферные рассказы» — есть у нас такая программа. Я так хотела, я так рвалась! И вдруг — я выхожу на площадку, зрителей — полный зал, и у меня разъезжаются руки и ноги. Я понимаю, что я читаю текст, а не могу ни вести мысль, ни рисовать картинку, то есть делать то, что для меня было всегда просто и естественно. Я вообще в ужасе от того, что здесь и сейчас происходит с моим аппаратом. Всё-таки это тоже мышца — актёрская.

Но надо отдать должное зрителям, которые с пониманием, с умилением, с огромной поддержкой на все мои запинания смотрели. Это был тёплый вечер.

Регина Крутоус: А теперь о хорошем: театр «Красный факел» открыл этот сезон сразу двумя премьерами — это «Дело» и «Карьера Артуро Уи». В последнем задействованы вы. Любимая всеми «Тектоника чувств» остаётся в этом сезоне?

IMG_6744.JPG
Екатерина Жирова. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Екатерина Жирова: Да. Мы шутим, что «Тектонику чувств» я буду играть до 60-летнего юбилея.

Регина Крутоус: Мои коллеги да и я несколько раз были на этом спектакле. Наш главный редактор интересуется: не надоело ли играть в «Тектонике чувств»? Нам-то смотреть не надоело, ещё пойдём!

Екатерина Жирова: Слушайте, у нас есть спектакли в театре, которые идут по десять, а то и больше лет. Я думаю, не может спектакль надоесть. А в случае с «Тектоникой» — он безусловно тяжёлый спектакль. И когда, допустим, в понедельник я понимаю, что в пятницу «Тектоника чувств», я буду эту неделю немножечко жить нормально, но где-то там, в подкорке, у меня будет сидеть, что в пятницу меня ждёт эмоционально тяжелый спектакль. Не надоедает.

Не надоедает ещё и потому, что ты взрослеешь, ты растёшь, ты меняешься, и каждый период, каждый год, месяц, каждый раз ты немножко другой и ты играешь немножко про другое.

Когда я начинала играть эту роль, мне было 25. Когда её прочитала, подумала: «Это что за сериал с ДТВ? Ну что это за сюжет? И как такое вообще возможно? Из ревности. Зачем тебе это надо, женщина?» Мне было немножечко смешно, когда я депутат, и у меня уже бывший муж, и какие-то проблемы с мамой. Это всё было немножко не про меня, но и тогда я пыталась найти проблемы, которые меня задевали. 

Сейчас прошло пять лет, и я с ужасом думаю на спектакле: о, я понимаю эту женщину, я понимаю, что она имела в виду, я понимаю, как обидно, когда тебе родительница говорит о том, что ты везде опоздала, у тебя нет детей, у неё нет внуков, ты плохая дочь... То есть уже всё: ты с возрастом начинаешь по-другому смотреть и на сюжет, и на то, что твой персонаж делает, говорит, чувствует. И я думаю, что вот пройдет ещё пять лет, и где-нибудь к 35 я дозрею до того, что Шмитт написал в своём оригинале.

Регина Крутоус: Екатерина, все ли спектакли, в которых вы были задействованы в предыдущем сезоне, перешли в новый? И в каких постановках мы вас ещё увидим?

IMG_6805.JPG
Регина Крутоус. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Екатерина Жирова: Больной вопрос, честно, потому что практически все спектакли, конечно, переходят, но так бывает в театре, что вынуждены расставаться с какими-то спектаклями. 

Это связано со многими причинами. Например, сколько можно поддерживать спектакли в хорошей технической форме, как можно хранить декорации и сколько стоит их восстановление, есть ли коммерческий успех у спектакля. Это всё большая система, и, когда руководство принимает решение о снятии того или иного спектакля, на то могут быть веские причины, и мы это понимаем. Но расставаться с какими-то спектаклями не то что тяжело — это как уезжать из лагеря, это как прощаться с первой любовью. 

В этом году у меня ушла «Иллюзия» режиссера Григорьяна, потому что это такой какой-то совсем отличный от других спектаклей по всем параметрам. И работа с текстом, и с формой, и главное — с режиссёром как с человеком. Это абсолютный космос.

Ну и ушёл мой любимый спектакль — «Дом Бернарды Альбы». Это до сих пор, конечно, слёзы, но такие светлые, потому что надо вовремя уметь отпускать. Спектакль пластический, и просто невозможно играть его раз в месяц или раз в два месяца, потому что теряется физическая форма и моя, а самое главное — заняты возрастные актрисы, мои героини, мои «стрекозы».

Я боюсь соврать, сколько нашим примам лет, дай бог нам всем в их возрасте помнить пластический рисунок, выдерживать такую кардионагрузку и при этом не терять актёрское содержание. Это просто низкий поклон.

Поэтому, к сожалению, мы были вынуждены отпустить этот спектакль со слезами, с соплями. Мы его достойно проводили. Был очень тёплый последний спектакль. Был тёплый зрительный зал, который очень любит именно этот спектакль. То есть я понимала, что передо мной люди, которые по 4-5 раз на него ходили, и они пришли попрощаться. Это было очень трогательно. 

Конечно, я не перестаю мечтать и ждать приезда режиссера Землянского, чтобы обязательно повторить этот невероятный творческий опыт. И я вообще желаю всем артистам, чтобы в их творческой жизни хоть раз случилось то, что случилось со мной, с Землянским и с «Домом Бернарды Альбы».

Регина Крутоус: Екатерина, какая внутренняя работа стоит за созданием образа и характера? Какая роль для вас была самая сложная?

IMG_6768.JPG
Екатерина Жирова. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Екатерина Жирова: Они все сложные. Я понимаю, что время идёт, количество ролей меняется, и ты где-то становишься наглее, в хорошем смысле, нахрапистее, смелее. Но вот этот страх — он вообще никуда не девается, и в каждой роли наступает этот период, когда ты задаёшь себе вопрос: это вообще твоя профессия?

Как-то по осени, год назад, я так не справилась со сдачей одной роли. Я не знаю, что произошло. Не справилась, не успела доготовить, то есть не хватило времени, просто зажалась. Ты не понимаешь, что может пойти не так, и вдруг я прямо не справилась. И я ушла в гримёрку сразу, как спектакль закончился, я убежала в гримёрку, потому что мне было очень стыдно, страшно, я была расстроена. А у артистов есть такая традиция: после сдачи поздравлять, подходить целовать, говорить: «Со сдачей». И я понимала, что сейчас все эти люди пойдут ко мне, а поздравлять-то сильно не с чем. Ну, мне стыдно.

И когда в дверь моей гримёрки стали стучать, чтобы поздравить (а гримёрка у меня на первом этаже), открыла окно и вышла из театра через окно. Потому что мне было очень стыдно за то, что я прямо не справилась.

Прошла пара часов, я, конечно, сидела с американо рядом с театром, пила кофе и думала: «Что это было, Катя? Тебе летом 30, ты в этой профессии десять лет, и ты только что вышла от стыда из окна? Доколе, доколе это будет происходить?» 

Ты смеёшься над этим, но ты чувствителен в этот момент, и я не знаю, будет ли когда-нибудь такой момент, когда перестану бояться, когда какие-то роли будут даваться по щелчку. Нет, не знаю, не происходит так. Все они сложные. Есть просто разные сложности. 

Где-то ты абсолютно не можешь ухватить образ мыслей персонажей, ты мучаешься, ты ходишь по каким-нибудь заведениям. Вот мы делали «Дети солнца», и у меня там девчонка — оторва, хабалка, очень развязная, распутная. И то есть формально-то я понимаю, какой образ должен быть, но мне кажется, что это неправда, карикатурно и в жизни такого не бывает. И вот режиссер Кулябин сказал: «А вы пойдите-ка в какой-нибудь караоке-бар в пятницу вечером!» И мы с напарницей, с актрисой Линдой Ахметзяновой, пошли по таким заведениям, наблюдали. Действительно видели таких Меланий (героиню зовут Мелания). Вот мы их видели — эти кожаные юбки, леопардовые накидки, ногти. 

Так что оно везде сложно, но в этом есть свой определённый кайф. 

Регина Крутоус: Какие роли вам чаще всего предлагают, и насколько они совпадают с вами настоящей?

Екатерина Жирова: Тут тоже сложно, тут зависит от материала и, наверное, от режиссёров в первую очередь. Потому что, если это, допустим, приезжий режиссёр, которому нужно получить хороший, качественный продукт, то, скорее всего, он возьмет тебя на ампула, которое тебе ближе всего. 

Мне кажется, что в последние годы я слыву немножко городской сумасшедшей по образу. Я такая немножко оторва, немножко обезьяна, немножко рок-н-ролл. И довольно-таки часто меня стали использовать в этом образе, чему я несказанно рада. Мне это нравится, и я это могу.

А то, что касается нашего режиссёра Тимофея Александровича Кулябина, нашего главного режиссёра, я думаю, что ему интересно крутить артиста так, как он сам себе не представляет. Я думаю, что от этого он получает более многогранные роли в итоге и, безусловно, даёт своему артисту возможность роста.

Потому что даже эта Мелания... В «Детях солнца» Мелания — это такая сорокалетняя купчиха, вдова, разводит куриц. У неё большие формы, она немножко шмыгает носом, от неё пахнет потом, она работает, она недалёкая женщина. И вдруг на эту роль назначают двух девочек — Линду Ахметзянову и Катю Жирову. Линда так совсем миниатюрная, её чувству стиля можно только позавидовать, и у всех вопрос: «Подождите, почему?» А он так увидел, он так нас завернул, что и мы для себя проделали колоссальную работу в плане актёрском. 

Я прямо себе где-то внутренне ставлю плюс три к уровню опыта после этой роли. Потому что изначально это казалось просто невозможным — из двух таких девулек сделать такую нахрапистую, наглую, неумную, недалёкую бабу, не побоюсь этого слова. 

IMG_6688.JPG
Екатерина Жирова. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Хотя ты никогда не угадаешь. Вот приезжают режиссёры, вот они тебя так видят. Бывает возможность напроситься, ну то есть подать творческую заявку. У меня так было с «Артуро Уи». То есть меня не было в распределении, но, когда начали репетировать, я поняла, что Брехт в жизни артистов случается нечасто и может вообще не случиться. А мне казалось, что я обязательно должна поработать в этой манере, с этим текстом, с этим автором, записать себе это в классику. У меня это в послужном списке обязательно должно быть, я должна это попробовать.

Вот я, собственно, и пришла к режиссёру где-то в середине репетиционного процесса и сказала: «Вам не нужна городская сумасшедшая?» Он говорит: «Но там нет такой роли». Я говорю: «Ну так, может, мы её придумаем?»

И вот так у нас появилась женщина с судьбой. Сумасшедший персонаж, она на заднем фоне ходит и что попало делает.

Регина Крутоус: Всегда было интересно: какую роль в спектакле играет импровизация? Или это всё же отточенная работа — и ни шага влево, ни шага вправо? Или это от режиссёра зависит?

Екатерина Жирова: Это зависит от многих факторов. Это зависит и от материала. Это зависит и от режиссёра. Это зависит от партнёрского состава, который у тебя на сцене. Это зависит от твоего настроения. Это от многого зависит. 

Безусловно, импровизация есть в тех или иных спектаклях: там больше, где-то меньше. Допустим, с той же «Тектоникой чувств» мы вообще не знали, куда корабль поплывёт. То есть у нас есть колышки, которым мы должны обязательно следовать, скажем так, чтобы не развалить всю композицию. Но в принципе я могу начать играть этот спектакль так, что зритель сразу поймёт — из серии: «А что за карандаш у неё в кармане?» То есть он уже будет понимать, что эта женщина что-то куда-то ведет, и он будет весь спектакль заниматься разгадкой. 

А могу начать спектакль на абсолютно голубом глазу. Так, что зритель до финала даже не заподозрит, что это не искренняя, голубая, чистая история. И тогда у него будет мощнее удар, скажем так, в конце. 

Есть, конечно, безусловно, хиханьки-хаханьки, шуточки на сцене. Без них тоже никуда. 

IMG_6706.JPG
Регина Крутоус. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Регина Крутоус: Екатерина, а бывают какие-то забавные случаи на сцене? Актёры подшучивают друг над другом во время спектакля? Расскажите об этой скрытой от глаз зрителя стороне театральной жизни.

Екатерина Жирова: Да что вы, это можно, мне кажется, отдельную книгу написать про все эти ситуации. Когда-то они специальные, когда-то случайно получаются, и выходит ещё смешнее. 

Бывает и страшно. Когда ты играешь, особенно новогодние марафоны, большое количество спектаклей подряд, в какой-то момент включается автомат, в хорошем смысле, который тебя спасает. Так вот, если в такой период у тебя партнёр решит пошутить и как минимум просто переставить слова в реплике, может случиться белый шум у тебя в ушах, ты будешь стоять и на него смотреть. 

У меня однажды так случилось на «Авантюристах». Это страшно. То есть я понимаю, что прошло всего секунд пять этой тишины — это не так много, не так страшно. Но дело в том, что я не понимала, не то что какая фраза следующая, я не понимала, какая сцена следующая, что это за спектакль, кто я такая и как зовут моего партнёра. Случился такой вот крен, что я сказала: «Ребята не делайте так никогда».

Регина Крутоус: Вы и в детских спектаклях задействованы. Каково работать для такой аудитории?

Екатерина Жирова: Я скажу, что это намного сложнее. Есть только один спектакль, который тяжелее «Тектоники чувств» в моей жизни. Это «Пеппи Длинныйчулок». Этот спектакль был в театре Афанасьева, он до сих пор там идёт, видимо, просто другая актриса уже играет. Но ничего энергозатратнее, тяжелее в моей жизни не было. 

Во-первых, детский спектакль требует максимальной честности. Вот правда: ты чуть-чуть схалтуришь, сэкономишь энергию или недоубедишь их, то есть если ты не видишь, что эта игрушечная обезьяна — живая, всё — ты их теряешь. Но плюс ты главная героиня и ты положительный герой. Если ты их не качаешь, если ты их не берёшь на свою сторону, они просто не пойдут за тобой, они не включатся. Для них эта история не случится. Ты энергетически всё время включён, ты не можешь себе позволить внимание ни на секунду никуда выключить.

Ты всё время — столб энергии, и ты их держишь. Потому что с детьми в принципе очень просто потерять внимание. А самое главное: если ты где-то соврёшь, всё — они тебе больше не доверятся.

Тот же «Чиполлино», где, казалось бы, нас много человек, можно бы расслабиться — кто-нибудь попрыгает и покричит, если что, за тебя. Нет, не выходит так. Если все 15 человек дружно не прыгают, не хлопают, не кричат тоже — оно не срабатывает.

Кроме того, у нас есть беби-театр. Это спектакли для самых маленьких. Так что я приглашаю всех «клопышей». К нам приходят от трёх месяцев и где-то до пяти лет. Потому что, я думаю, с пяти можно уже на большую сцену идти смотреть. Вот приходят эти «клопики», спектакль длится недолго — от 20 до 40 минут. И тоже невозможно прийти на этот спектакль с улицы, с утра встретиться с подругами в кафе, посидеть и побежать играть спектакль. Нет, если ты выходишь без этого голубого глаза, как я говорю, если ты не удивляешься, что вот шарик не надутый, а вдруг он надувается и превращается в шмеля, если ты этому не удивляешься — на них это тоже не работает. Ты должен тоже удивляться и открывать этот мир вместе с ними.

Регина Крутоус: Екатерина, как вы приняли решение связать свою жизнь с театром? Если я не ошибаюсь, после школы вы поступили на журналистику.

Екатерина Жирова: Да, я поступила ещё на филологический факультет, какой-то гуманитарный — что-то я уже с трудом помню этот период. В ТГУ, я в Томске поступала. Поступила и уехала в августе поступать в Новосибирск в театральный. 

Я не знаю, мне кажется, я не выбирала театр — это он меня выбрал. Он мне вариантов не оставил. Я в принципе росла в Северске немножечко при театре, и какое-то у меня творческое детство было, насыщенное: какие-то конкурсы, концерты. И мне это нравилось. Вот если ребёнок в детстве постоянно занят — не в смысле, что он замучен кучей секций, а если он занят тем, что ему нравится, эти конкурсы, эти подготовки, эти концерты, эти спектакли — там уже остановиться очень сложно. Это такой, в хорошем смысле, наркотик. Когда ты эту мышцу привык качать, ты потом без этого не можешь. 

И потом где-то в восьмом классе меня позвали играть куклу в северский театр в новогодних спектаклях. И всё — и я пропала, абсолютно пропала. Я не знаю, как это происходит, но я нашла своё место, я была абсолютно фанатично влюблена именно в этот театр, в этих артистов, в этот запах кулис. Я собирала какие-то перья, опавшие после спектаклей с боа актрис, какие-то программки. Мне нравилось, как пахнут тексты, которые я храню, сценарии. Какие-то части кукол, когда вот их переделывают, а какая-то часть куколки остаётся. Собирала какие-то коробки. Это был такой сказочный мир. И я просто заболела, и свой мир дальше без этого дела я не видела.

Регина Крутоус: Как родители отреагировали, когда узнали, что их дочь станет актрисой?

Екатерина Жирова: Да плохо отреагировали. Как они могли отреагировать? Ну всё-таки была надежда, что при поступлении в ТГУ я выберу другую судьбу. Но, я думаю, все понимали, что это в какой-то мере неизбежно. 

Во-первых, это переезд в другой город — да, не Москва, но всё же Новосибирск. А я была довольно-таки тепличным ребенком. Я не была избалованной, но у меня абсолютно не было представления о самостоятельной жизни. Сейчас я думаю, что это хорошо. Хорошо, что я уехала, что мне пришлось в стрессовой ситуации вставать на ноги. Это всё меня закалило, пошло в плюс. Тяжело давалась сама учёба...

IMG_6764.JPG
Екатерина Жирова. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

На самом деле у меня родители — молодцы. Они всегда в позиции: «Это твой выбор. Если решила — то давай! Мы поддержим». Мне никто никогда ничего не запрещал, не ставил палки в колеса. И они с большим уважением относятся к моей профессии. Они могут чего-то не понимать, например зачем я это делаю, почему в первом часу ночи мы репетируем, зачем плакать, страдать и убиваться. Потому я, когда из окна-то выпрыгнула, в первую очередь маме и позвонила, сказала: «Мама! Я провалилась! Я всё испортила!»  

Маму, конечно, пугают иногда эти вещи, но относится как-то с почтением и пониманием. Дочь занимается чем-то странным, но ей нравится — и это хорошо.

Регина Крутоус: Екатерина, у вас такая занятость, но отдыхать ведь тоже надо. Что вам необходимо для восстановления?

Екатерина Жирова: У меня есть много и секретов, и хитростей для восстановления, но есть самое главное — путешествия. Ничто меня так не восстанавливает, не наполняет так, чтобы на полгода хватило. Это такое счастье, такая подпитка. 

У меня есть Венеция — моё место силы. Два дня в Венеции — и я готова полгода летать над бытом и стремиться быть чуть лучше, чуть выше, чуть быстрее и работать больше, чтобы через какое-то время увидеть её опять. 

Для меня путешествия — это наркотик. Хотя я всё время попадаю в какие-то приключения и странные ситуации, начиная от поломанных колёс на чемоданах — я за поездку меняю чемодана четыре, я просто проклята на чемоданы, они всегда ломаются. Я сажусь не на те поезда, я встречаюсь с какими-то забастовками в Италии, я приезжаю и застреваю в маленьком городке во Франции, потому что начинаются ветра, которые разносят пожары, и я никуда не могу уехать. 

В то же время я понимаю, что я взрослый человек с большим опытом путешествий по Европе. Но! Каждый раз, когда я без происшествий добираюсь из точки А в точку Б, я чувствую себя просто открывателем Америки, я просто Колумб, я так счастлива, у меня детский восторг!

Регина Крутоус: Вот мы, люди не театра, отдыхаем в театре. А бываете ли вы на спектаклях других театров Новосибирска?

Екатерина Жирова: Стыдно признаваться, но очень редко это получается. Так редко! Но я пытаюсь. Наверное, в последний раз я была зимой в «Старом доме» на «Идиоте». Хорошая подпитка.

Я вообще люблю, когда я выхожу из других театров со спектаклей, и у меня такая черта подростковая просыпается, то есть я думаю: «Хм... Блин, здорово они делают! А я так смогу? А в нашем театре так получится?»

То есть не с плохой эмоцией, нет, наоборот — что они так кайфово делают какие-то вещи, меня ими заражают и мне тоже хочется. Как минимум для этого, конечно, надо ходить. Это кругозор, это необходимо. С другой стороны, с графиком это не всегда получается. Грешно признаться, но, если на неделе есть один день, который можно провести дома, ты проведёшь его дома, ты не пойдёшь в другой театр. Потому что для того, что восстанавливаться, всё равно иногда нужна эта тишина.

Регина Крутоус: Екатерина, можете ли сказать, что «да, у меня есть настоящие друзья»?

Екатерина Жирова: Я так скажу: у меня, безусловно, есть люди, ради которых мне хочется и можется. И я очень надеюсь, что есть люди, для которых и я такой важный человек. Поэтому в этом ключе я могу сказать, что да, они у меня есть.

Регина Крутоус: А на хобби время остаётся?

Екатерина Жирова: Да, я подбираю уличных животных и делаю их домашними.

На хобби... Есть какие-то параллельные увлечения, но дело в том, что они всё равно каким-то образом связаны с театром. Например, если я увлеклась видео, фотографией или какой-то кантри-группой, то это всё равно рано или поздно придёт в какой-то спектакль, все дороги всё равно ведут в «Красный факел». 

Единственное, я себя поймала как-то под Новый год на абсолютно удивительной вещи: я стала плести венки новогодние из живых веток, которые вешаются на дверь. Я люблю, когда всё украшено, мне сильно хорошо, когда красиво. И вот я делаю эти венки: приклеиваю бусинки, завязываю бантики — сижу уже так часа три, и тут я ловлю себя на том, что у меня даже рот от удовольствия открылся. 

Видимо, какая-то мелкая моторика, абсолютно не характерная для моей обычной жизни. Я сижу на месте и что-то тихонечко делаю руками. И вдруг я словила такое ощущение кайфа! То есть так это отлично от моей жизни, но, видимо, это возвращение к предкам, не знаю, может, мы зерно так перебирали, но я просто впала в какой-то дзен. Я сидела, плела этот венок до пяти утра, мои руки были заняты чем-то механическим, а в голове был белый шум. Это был какой-то удивительный эффект.

Я думаю, наверное, мне нет необходимости искать хобби. У меня так плотно и наполнено всё в основной деятельности.

IMG_6801.JPG
Регина Крутоус. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Регина Крутоус: Екатерина, вы уже сколько лет в Новосибирске живёте? Десять?

Екатерина Жирова: Тринадцать лет, о ужас!

Регина Крутоус: Новосибирск стал вам родным?

Екатерина Жирова: Я говорю: «О ужас!» — потому что тринадцать лет прошло, а я до сих пор ориентируюсь по центру между театрами «Глобус», «Старый дом», «Красный факел» и под руководством Афанасьева, ещё я знаю, где ИКЕА. Вот если меня на левом берегу высадить, то я сама могу и не добраться.

Сложный вопрос был с Новосибирском, потому что я приехала из Томска, из очень картинного, уютного, атмосферного города с очень большой историей. Этого в Новосибирске нет. Этого мне в нём всегда не хватало. Мне здесь было очень серо, мне не хватало именно истории, когда она прям чувствуется в домах. Мне не хватало визуальной красоты. Меня эта урбанистическая эклектика сбивала: я иду — мой глаз настраивается на одно, тут район заканчивается, начинается абсолютно другая архитектура — другого цвета, другой стилистики, и всё это было как-то наляпано. Было полное ощущение, что это всё большой привокзальный район. 

Но я хочу сказать, что в последнее время Новосибирск меняется, и меня это радует. Мне нравится, что делает наша молодёжная тусовка — все эти лофты, дворики. Мне нравится, что все новостройки стали придерживаться какой-то одной стилистики. Мне нравятся эти ретрогирлянды! Я, как зомби, на них иду.

И вообще, если спросить меня, кто такой Новосибирск, мне кажется, это молодой человек, очень амбициозный, знающий, чего он хочет, быстро идущий, от этого быстро меняющий свой внешний вид. Для меня Новосибирск текучий, он меняет своё лицо.

И, может, поэтому нет монументальных построек — потому что он очень быстро меняется. Но в сравнении с Москвой... Я стрессую там от темпоритма и, когда возвращаюсь в Новосибирск, с удивлением обнаруживаю в себе эти чувства, когда я говорю: «Ну здравствуй! Здравствуй, родной». Какое-то принятие у нас с ним произошло.

Блиц-опрос

Ваш девиз?

Делай что должно, и будь что будет!

На что вам не хватает смелости?

Поверить в то, что я могу и имею право больше, шире, глубже, дальше.

Какие мечты детства вы воплотили в жизнь?

Я теперь могу бесконечно притаскивать собак домой.

Что бы вы сделали, если бы стали невидимкой?

Я бы пробиралась в самолёты бесплатно, летала бы до Италии и обратно.

Какую книгу вы перечитываете снова и снова?

«Сто лет одиночества» Маркеса.

Какой вы видите свою жизнь через десять лет?

Я востребованная актриса, я счастливая мама, и я ничего не боюсь.

Три главных качества, которыми, на ваш взгляд, должен обладать герой нашего времени?

Нестандартное мышление, умение быстро адаптироваться к новым обстоятельствам, человечность и умение отличать то, что важно, от мишуры.

Подписывайтесь на нашу страницу в Facebook — будьте в курсе актуальных новостей Новосибирска.

Что происходит

Обои-убийцы и привет от Ван Гога: выставку о цвете открыли в Новосибирске

Какие услуги по «Карте жителя» станут доступны новосибирцам в 2024 году

Леса Новосибирской области обработают от прожорливого шелкопряда

Какие новые школы откроют в этом году — рассказали в мэрии

Детей бойцов СВО примут в первый класс вне очереди

Жители Вьетнама и Монголии моют голову сибирскими шампунями

Что делать, если ребенка травят в школе — советы психолога

Новый павильон готовят к открытию в зоопарке на Затулинке

Одну из старейших школ Новосибирска впервые капитально ремонтируют

Застройщики предлагают льготы на покупку жилья участникам спецоперации

Волонтёры с ментальными расстройствами читают книги одиноким старикам

Показать ещё