Оскар Мамлеев: «Люди не понимают сдержанную архитектуру, хотят побогаче»

Лариса Сокольникова

14:24, 29 сентября 2016

Архитектор Оскар Мамлеев, известный своими критическими суждениями и даже оппозиционными взглядами, прилетел в Новосибирск на конкурс дипломных работ, собравший в залах архитектурной академии более 700 проектов. «Новосибирские новости» расспросили маэстро, как он оценивает подготовку молодежи, выяснили, в каких иностранных бюро сегодня ждут наших студентов и как им туда попасть, а также узнали, откуда на наших «рублевках» берутся замки «маркизов Карабасов».

- Еще 11-15 лет назад считалось, что выпускники российских архитектурных вузов имеют все шансы отлично устроиться на западе, поскольку наше образование там высоко ценится. Как сейчас обстоят дела с востребованностью российских молодых дизайнеров и архитекторов за границей? И где им действительно рады и готовы их принять? 

- И тогда были и сейчас есть очень талантливые ребята, которые устраиваются на работу, как здесь в хорошие фирмы, так и за рубежом. Я знаком со многими ведущими московскими архитекторами, работающими на уровне западной архитектуры, это Сергей Скуратов, Юрий Григорян, Николай Лызлов, Наринэ Тютчева – все они принимают к себе в бюро выпускников различных архитектурных вузов.  справка Оскар Раульевич Мамлеев, профессор МАРХИ,  член Союза архитекторов России, член Лондонской ассоциации архитекторов. Автор более 70 архитектурных проектов и множества научных статей. Как профессор МАРХИ содействует развитию международного студенческого обмена опытом. Я довольно много ездил и поддерживаю контакты с разными архитектурными школами – английскими, немецкими, голландскими. В зарубежных школах очень четко выражены концепции школы. Например, у студентов английских AA и Bartlett работы философские, немного с сумасшедшинкой. Они ищут проблему и пути ее решения.

В школах Германии больше внимания уделяют технической стороне, и оттуда выходят специалисты, готовые к реальной работе. Они же критикуют англичан за то, что их дипломники - фантазеры, не способные делать каких-то прикладных вещей. 

Я неоднократной повторял, что студент сам должен выбирать для себя траекторию обучения. Он должен знать, где, как учат и должен поехать учиться в соответствующую школу.

Самый яркий пример – Егор Орлов из Казани, дипломная работа которого посвящена кибер-городам. Он приехал в Москву и поступил на «Стрелку», закончил ее и остался в Москве. Парень без всяких связей. Я как-то ему старался помочь, устроил в проектную фирму, пригласил в свою мастерскую в МАРХИ.читайте такжеВенецию в Затоне и Барселону на Ельцовке представили выпускницы архитектурной академииВ результате, я дал рекомендацию в английскую школу Bartlett. Обучение там стоит 40 тысяч фунтов в год. Он написал туда, что таких денег у него нет, но он очень хочет у них учиться. И в результате эта проблема решилась – ему даже нашли стипендию.

Это яркий пример того, когда человек знает, чего хочет. Инфантильному же персонажу, который витает в облаках абстрактных мечтаний, сложно найти свое место в профессии.   

Но Орлов такой не единственный. Я знаю выпускников МАРХИ, один из которых сейчас работает у Даниэля Либескинда в Нью-Йорке, двое у «Херцог и де Мёрон» в Базеле, еще один, несмотря на молодой возраст, стал партнером Юрия Григоряна в «Меганоме» - одном из самых сильных архитектурных бюро. 

Я считаю, что когнитивное, исследовательское образование базируется на формуле: преподаватель – это навигатор, а студент – это поисковик. Задача преподавателя направить студента в то место, где он сам найдет ответы на свои вопросы. Но самая большая проблема в отечественных вузах - отсутствие достаточного количества креативных педагогов.  

Фото Марии Козловой

- Мы посмотрели дипломные проекты, участвующие в международном конкурсе выпускных работ, который сейчас проходит в новосибирской архитектурной академии. Это же некий срез потенциала молодых архитекторов и дизайнеров, показатель качества архитектурного образования. Можете вы кого-то выделить? И как вы оцениваете потенциал новосибирских молодых архитекторов? 

- У нас есть замечательная самарская школа. Работ там, конечно, меньше, чем в МАРХИ, но они очень хорошие. В МАРХИ тоже приходят преподавать интересные архитекторы и делают со студентами хорошие проекты. Еще меня очень радуют Казань, Вологда и Уфа.

Совсем недавно Уфа делала одни мечети, и вдруг там появились такие интересные интеллектуальные проекты. А все почему? Пришли преподаватели, которые начали погружать студентов в эту тематику.

Уровень подготовки новосибирских студентов можно оценить как средний, но креатив руководства института вселяет надежду на быстрый рост. 

- Вы автор более 70 проектных работ. Наверняка вы всеми ими гордитесь? А можете назвать те, что вот прямо в душу запали, стали как родное дитя? 

- Во-первых, горжусь не всеми. (смеется) Во-вторых, не все 70 проектных работ были реализованы. Есть вещи, о которых могу сказать – получилось, а есть те, что мне реально нравятся. Например, театральный комплекс в Ханты-Мансийске и здание «Русского индустриального банка» на Петровском бульваре в Москве, ряд офисов и жилых домов.  читайте такжеАрхитектор Ложкин: «На территории города можно построить еще два-три Новосибирска»Я семь лет работал в МАРХИ руководителем студенческого архитектурно-конструкторского бюро. Мы сделали много проектов монументов погибшим в годы войны. Были очень интересные идеи, одухотворенные.

Для одного из заказчиков – Люблинской станции аэрации – мы довольно быстро придумали красивую идею мемориала. Но я посчитал, что неудобно показывать один вариант, и мы нарисовали еще около 20 эскизов. И заказчик выбрал не главный наш проект, а эскиз с тремя склоненными знаменами. Я с ужасом смотрел на этот вариант, говорил, что он слишком простой, и что другой вариант имеет глубокое содержание. Все наши уговоры ни к чему не привели, и в результате этот монумент построили, а я получил почетную грамоту Совета ветеранов. 

На открытии я испытывал двойственные чувства, видя людей со слезами на глазах, и понимая, что как произведение искусства – это ни в какие рамки не лезет.   

Потом стало проще. Когда в 90-е годы начался бум частной архитектуры, первыми были дизайн интерьеров квартир, и, прежде чем начать работу, я приводил заказчика в мебельный магазин и спрашивал, что ему нравится. И если он показывал на кровать с пластмассовыми лебедями, я говорил – извините, это не ко мне.  

Я всегда делал то, что мне действительно интересно. С домами, конечно сложнее, потому что объем работы большой, и деньги серьезные. Трудно было отказать себе в работе, на которой можно было заработать, особенно в те времена. Тем не менее неоклассических домов с фальш-колоннами и портиками я никогда не делал.

Я сторонник минимализма. Меня восхищает изумительная датская архитектура. Работы бюро 3ХN, которым руководит Ким Нильсен, – это супер. Я был в Копенгагене, видел дома группы BIG – «8-хаус» в виде восьмерки, «Монтайнхаус» в виде горы. Но после посещения Норвегии я почувствовал в них некую декоративность. Норвежская архитектура – это моё, потому что в ней настолько все функционально, современно, ничего нельзя ни убрать, ни добавить.  

Фото Марии Козловой

- В Новосибирске, как и в Москве, в прошлом году ввели новые градостроительные нормы, например ограничили этажность застройки. В Москве, 17-ю этажами, у нас – 23-мя. Так экспертное сообщество откликнулось на требование общественности, которая не хочет видеть в городе небоскребы. Как, по вашему мнению, стоит ли слушать непрофессионалов в вопросах архитектуры? Куда нас такой путь может привести? 

- Вы сейчас на мою больную мозоль наступаете. Конечно же, принимать стандарты застройки должны специалисты. Ведь когда вам нужна одежда, вы идете в магазин, а не садитесь строчить на швейной машинке, не умея это делать.читайте такжеВечерний разговор: последствия точечной застройки - на сотню летЭто как в моде – неподготовленный человек воспринимает коллекции от-кутюр, например Готье, как полный бред. Он не понимает, что это интеллектуальный прорыв, и через какое-то время то, что шокировало, расходится на casual. И то же самое происходит, когда профессиональный архитектор придумывает какой-то ход, стилистику.  

Есть гениальные архитекторы, такие как Заха Хадид, Френк Гэри, архитектура которых мне не очень нравится. Она слишком сложная, сумбурная. Тем не менее я отдаю почтение этим людям, поскольку они открывают направления, которые потом тиражируются дальше. Мне больше нравится работы бюро «Херцог и де Мёрон» или Петера Цумтора. Это простая внешне, но очень сложная по сути архитектура.  

Когда в Москве начался бум частного строительства, я водил на Рублевку немецких архитекторов, и они тогда очень смеялись над пряничными домами. Для себя же я нашел объяснения, откуда на наших «рублевках» появились замки «маркизов Карабасов».

Живет, например, человек где-то в Сургуте, он сел на нефть, и ему пошли какие-то сумасшедшие деньги. Но он нигде не был, ничего в жизни не видел. Откуда он возьмет дом своей мечты? А из детских книжек со сказками. Потом уже они начинают ездить, смотреть, но, не все, к сожалению, понимают сдержанную архитектуру – обязательно нужно, чтобы было побогаче. И порой доводят до абсурда. Конечно, архитектура должна быть разной, но нельзя выходить за рамки разумного и забывать о понятии «хороший вкус».

Фото Марии Козловой

- Как вы считаете, каковы перспективы так называемых спальных районов с домами-муравейниками, где тысяча квартир в доме, по 18 квартир на площадке, которые даже квартирами назвать сложно. Квартира-шкаф. В Новосибирске, как и во многих крупных городах, есть застройщики, штампующие такое жилье и, похоже, не планирующие останавливаться. Когда они остановятся? Что заставит их остановиться? 

- Они остановятся, только когда в стране воцарится разум, когда во всех областях будут решать профессионал. Иначе никак. Когда вы начали говорить, я вспомнил Новую Москву, где должны были быть дома средней этажности, интегрированные в природу, а понастроены многоэтажные коробки с небольшими щелями между ними. Это абсурд.

Если посмотреть, например, аналогичный район эконом-класса «Хаммарбю» в Стокгольме, то там жилье реально вступает в диалог с природой. В прибрежной зоне растут камыши, и ты забываешь, что вообще-то это практически центр города. Но у нас такого в ближайшее время не будет. Уже не догоним.