«Однажды я стала той самой соседкой с 50 кошками» — Татьяна Палкина

Зоозащитница Татьяна Палкина занимается спасением бездомных животных всю свою жизнь. Вот уже свыше 20 лет работает в самом крупном приюте Новосибирска, где обитают больше 200 кошек и около 300 собак. «НН» расспросили Татьяну Борисовну, как сюда попадают питомцы, кто помогает учреждению и какая поддержка для него особенно актуальна, а также на каких условиях пушистиков можно забрать в семью.

Лариса Сокольникова

— Татьяна Борисовна, расскажите, как вы стали главной зоозащитницей Новосибирска.

— Пожалуй, я не главная зоозащитница, а старейшая, поскольку спасением животных я занимаюсь столько, сколько себя помню. Не могу сказать, что это любовь к животным, это, скорее всего, образ жизни. Ещё 30 лет назад слова «зоозащита» в обиходе не было вообще, да и сегодня такой профессии не существует. Я потомственный врач в третьем поколении. Отец и мать были врачами, и я тоже стала врачом-педиатром. Всю жизнь я работала по профессии, а сейчас на пенсии. Приютом занимаюсь уже больше 20 лет. Моя деятельность началась с того, что я не могла просто пройти мимо брошенного котёнка или собаки. Куда их девать? Домой! В итоге я превратилась в накопительницу брошенных животных.

Татьяна Палкина. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

— То есть вы стали той самой соседкой с 30 кошками?

— У меня их было 50. И мои соседи подали на меня в суд на выселение. Это было в начале 2000-х. Я начала искать выход. Надо было что-то срочно предпринимать. В то время на этом месте (территория завода на проспекте Дзержинского. — Прим. «НН») уже работал приют для собак. Я попросилась к ним, и мне выделили небольшую комнату. С неё и начался приют для кошек. Там стояли два старых шкафа, сверху на них лежал большой лист фанеры.

На нём плечом к плечу сидели штук 30 кошек — картина была сюрреалистичная.

Наш приют для собак и кошек стал первым в городе. Аналогичное учреждение в Академгородке появилось лет на десять позже. Работали мы методом проб и ошибок, всё делали с нуля, учились на ходу. Первая публикация в СМИ о нашем приюте появилась в «Вечернем Новосибирске» в 2005 году. Это был фоторепортаж на целый разворот.

Все питомцы — это подобрыши. Разница в том, что раньше я сама подбирала, а сейчас мне помогают волонтёры. Меня радует то, что в нашем городе зоозащита развивается, появляются другие приюты, люди сами решают проблему с бездомными животными.

Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

— Сколько сегодня кошек и собак живёт в приюте?

— Сейчас у нас 215 кошек и 280 собак. Мы самый большой приют в городе.

— После этого возникает логичный вопрос: кто вас финансирует? Как прокормить столько ртов?

— Финансирует нас народ. Мы существуем исключительно на пожертвования. Основная масса благотворителей — пенсионеры и студенты. Это простые люди. Крупный бизнес, к сожалению, очень редко участвует в нашей жизни. Меня часто спрашивают: «А государство вам помогает?»

Отвечу так: ни в одной стране мира на бюджетные средства животные пожизненно не содержатся. Это очень дорого.

Во многих странах существуют муниципальные приюты, которые содержат животных определённый период: полгода, месяц — в разных странах по-разному. Вместе с тем во всех странах, в том числе и у нас, существуют частные приюты. Их спонсируют как известные публичные люди, так и те, чьи имена не на слуху. Во Франции есть частный приют для кошек, оборудованный на двух баржах на Сене. Хозяйка там берёт столько животных, сколько может содержать. Так и мы ориентируемся на число благотворителей.

Есть у нас одна пенсионерка-спонсор. Лет пять назад она попросила меня помочь спасти больную кошку, которую нашла. Животное мы вылечили и пристроили. С тех пор с каждой пенсии эта женщина перечисляет нам 400 рублей. Ей уже за 70, и, чтобы переводить деньги, она даже освоила электронные переводы. Вот это наш контингент. Суммы приходят скромные: 100–150 рублей. Чем больше людей помогает, тем больше животных мы можем содержать.

Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

— Мы видим, что вы занимаетесь и больными животными. Лечите их, выхаживаете. Кто-то вам помогает или справляетесь сами?

— Поскольку по образованию я врач, то могу сама закапывать препараты в глаза и делать уколы. В серьёзных случаях мы обращаемся в городские ветклиники. На это требуются серьёзные суммы.

Пример — наш кот Сеня, у которого нет глаза. Сейчас он находится в клинике, его будет оперировать лучший хирург региона Евгений Матвеевич Козлов.

Сама операция обойдётся в 50–60 тысяч рублей. Плюс содержание в стационаре и обследование — в итоге выйдет под сотню.

Сеню нашли на улице. Сначала мы думали, что глаз обычно выбит. Но после первой операции облегчения не наступило, томография показала осложнения, и в итоге понадобилась помощь хирурга высшей квалификации.

Евгений Козлов оперировал и нашего Снежика. Это шикарный белый котище, у которого серьёзная спинальная травма — отрыв хвоста.

Снежик. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

Эхо — это котёнок, совершенно случайно найденный водителем в кустах на трассе. До ближайшего жилья было несколько десятков километров. Кошку привезли к нам. Потом она заболела нервной формой FIP (инфекционного перитонита). Это смертельное заболевание. Но мы нашу девочку лечим, и умирать она не собирается. Правда, голова у неё на бок так и останется на всю жизнь. Это очень нежная, любопытная и игривая кошечка.

Эхо (чёрненькая). Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

Две сиамские кошечки попали в приют в прошлом году из квартиры, где жили две пожилые сестры. Одна умерла, и её тело пролежало в помещении три месяца. Вторая женщина, страдавшая психическим расстройством, всё это время жила здесь же вместе с 30 сиамскими кошками. Я забрала восемь животных, остальных пристроили другие зоозащитники. Из восьми в приюте остались две, шестерых усыновили.

Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

— На каких условиях вы отдаёте животных в семьи?

— Каких-то общих критериев для всех у меня нет. Когда мне звонит человек и говорит, что готов взять животное, я задаю много разных вопросов. Женщин спрашиваю о возрасте, беременная ли она на данный момент. Спрашиваю, с кем живёт человек, есть ли ещё питомцы, обследованы ли они, вакцинированы ли. Стараюсь выяснить важные обстоятельства. Некоторые обижаются на мои вопросы, считают их некорректными. Но я отдаю животное, только когда абсолютно уверена в человеке. Если собеседник не идёт на контакт, то мы прощаемся.

Например, звонит 83-летняя бабушка — хочет котёнка. Я её спрашиваю, сколько она ещё планирует прожить.

Мне самой под 80 лет, и этот вопрос для меня очень важен. Она начинает возмущаться. Всё, тему закрываем. Звонит другая бабушка, 76 лет. Говорит, что хочет взять пожилую кошку, чтобы с ней вместе доживать. Вижу, что человек адекватный. К тому же её опекает хороший соцработник, у которого на всякий случай есть номер моего телефона.

Я не всегда отдаю животное в семью с маленькими детьми. Маленьких котят — никогда, поскольку ребёнок может слишком сильно обнять котёнка и навредить ему. С собаками точно так же.

Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

— Расскажите о собаках, за которыми вы ухаживаете.

— Есть у нас пёс Пашка. Он живёт в приюте уже пять лет. Задних лап нет — их пришлось ампутировать после травмы. В собачий коллектив Пашку не поместишь. Ему нужна мягкая подстилка.

Есть собака-инвалид Маруся, которую переехал автомобиль. Её буквально собрали по частям, почку удалили, заднюю лапу ампутировали. Живёт Маруся в вольере вместе с кошками.

Маруся. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

В соседнем вольере, тоже с кошками, живёт старая собака, которая из-за сломанной психики делает вид, что её нет, панически всех боится. Конуру занимают кошки. Среди них кот, который пугается людей.

Собака, которая делает вид, что её нет. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

Есть в приюте и летающие питомцы — целая стая голубей. Сидят на крыше, терпеливо ждут обеда.

Что касается здоровых собак, то это преимущественно взрослые животные. Те, что когда-то были подброшены под дверь приюта щенками, уже подросли.

Подросшие щенки. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

Есть и старички. Например, бабушка по кличке Морковка — чистопородный алабай. Ей уже больше десяти лет. У кого-то она жила, стала стареть, глохнуть, и её выбросили в жилом микрорайоне. Наш волонтёр обнаружил её в детской песочнице, приманил на кусочек колбаски в машину и привёз к нам. У нас Морковка живёт уже несколько лет.

Морковка. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

— А дома у вас есть животные?

— Конечно, есть. У меня шесть кошек и три собаки.

— И как вы всё успеваете?

— А кто вам сказал, что я всё успеваю? (смеётся)

— Кто работает в приюте вместе с вами и нужны ли вам ещё помощники?

— У нас сложившийся коллектив, но помощники, разумеется, всегда нужны. Наши сотрудники убирают в вольерах, готовят еду, выгуливают собак. В этом году волонтёры начали расписывать помещения приюта симпатичными рисунками. Есть те, кто приезжает систематически, есть и те, кто появляется один раз и исчезает.

Добровольцы нам особенно требуются зимой, чтобы чистить территорию от снега. После снегопадов иногда приходится откапывать вольеры, чтобы накормить и напоить собак. Кроме того, мы ждём волонтёров, которые помогут кошкам и молодым собакам с социализацией. То есть тех, кто может погладить, почесать животное, поиграть с ним, поводить собаку на поводке.