{{news.content}}
{{news.date}}
{{news.section.name}}
Экоактивистка из Новосибирска Арина Недведская проработала в зоне бедствия на побережье Чёрного моря больше пяти месяцев. Девушка координировала одно из множества волонтёрских подразделений, которые убирают мазут, выброшенный из утонувших танкеров в декабре прошлого года. Она рассказала «Новосибирским новостям», кто приезжает на очистку территории, из чего складывается день добровольцев, как восприняли помощь местные жители и можно ли сейчас отдыхать на пляжах в Анапе.
Разлив нефтепродуктов в результате аварии в Керченском проливе произошёл 15 декабря 2024 года. Во время шторма потерпели крушение два танкера — «Волгонефть-212» и «Волгонефть-239», перевозившие более 9000 тонн мазута. Течение выбросило опасную для всего живого жидкость на побережье протяжённостью свыше 50 километров.
Фото: архив Арины Недведской
Арина приехала в Анапу 23 декабря 2024 года. Буквально через неделю после аварии. Пробыла там более пяти месяцев. В конце мая вернулась в Новосибирск. И вот что она рассказала:
Уехала на десять дней в миссию эковолонтёрской организации «Центр чистой природы 12-15», но затем осталась сначала ещё на месяц. Позже по договорённости с центром я ещё четыре месяца проработала куратором группы. Под моим началом в разные периоды работали от пяти до 70 человек.
Фото: архив Арины Недведской
Ликвидировать разлив мазута на черноморском побережье едут люди со всей страны. Кто-то добирается за свой счёт, кому-то компенсировали проезд организации. Из Москвы и Петербурга, других городов волонтёров доставляли автобусами. Были добровольцы из Белоруссии и даже из Италии. В среднем люди приезжают на 7–10 дней. Те, кому ситуация с работой и в семье позволяет, остаются дольше.
Феномен чрезвычайных ситуаций — многие сначала думают, что можно всем миром собраться и очень быстро решить проблему. Здесь было так же. ЧС совпала с новогодними праздниками, и поначалу на побережье работали несколько тысяч человек.
Когда ажиотаж схлынул, волонтёры начали приезжать уже осознанно и целенаправленно для очистки территории. Это люди, которые искренне хотят помочь, самостоятельные, с активной гражданской позицией.
У меня дистанционная работа, есть и ночные смены, поэтому я совмещала волонтёрскую деятельность и трудовую. Я отвозила группу на место, инструктировала, обеспечивала всем, что необходимо, передавала всю информацию и потом после обеда занималась основной работой.
Фото: архив Арины Недведской
Масштаб бедствия — это 54 километра загрязнённого побережья Чёрного моря в Краснодарском крае. Течение вынесло мазут на берег в Анапе, Тамани, Витязево. И новые порции нефтепродуктов море выбрасывает постоянно.
Как-то я подсчитала: чтобы полностью ликвидировать загрязнение, нужно, чтобы на берегу в течение полутора месяцев ежедневно работали 3000 человек.
В самом начале это был жидкий мазут. Потом он стал густеть. Его собирали в мешки, которые ставили подальше от моря, чтобы оно не смыло всё обратно. Бывало и такое. Мешки забирают специальные службы и на грузовиках увозят на полигон, откуда потом отправляют на переработку. На полигонах до сих пор остаётся ещё много мешков. В перспективе мазут можно использовать в строительстве дорог.
Волонтёрская помощь на черноморском побережье началась с добровольных штабов. Службы МЧС в полном объёме присоединились не сразу. Какой-то период на берегу стояло огромное количество мешков, и никто их не убирал. Поскольку сначала ЧС объявили только в региональном масштабе, это замедлило работы. Технику первое время предоставляли частные лица и местные жители, сами оплачивали солярку. Когда была объявлена чрезвычайная ситуация федерального масштаба и уже активнее подключились МЧС и «Кубань-СПАС», стало легче. Они вовремя предоставляли технику, обеспечивали работающих мешками, респираторами, всем необходимым.
Фото: архив Арины Недведской
Местные жители разделились на тех, кто считал, что за труд мы получаем деньги, и потому требовал от нас очищения пляжей к началу сезона, и тех, кто сам выходил на берег и помогал волонтёрам.
Когда мазут стал затвердевать в комья и пласты, мы брали пластмассовые ящики для фруктов, вкладывали туда сетку и просеивали песок. Ящики быстро ломались, потом сделали удобное приспособление — мольберт с металлическим ситом с отверстиями решётки 7 мм.
Несколько штабов было открыто на побережье для помощи птицам, пострадавшим от токсичных веществ. Я месяц проработала в таком стационаре по уходу за птицами. Временами их там было более 300 одновременно. Буквально через месяц мы начали получать неутешительную статистику: выживаемость у особей, попавших в мазут, менее 1%. Несмотря на такой показатель, волонтёры, в том числе квалифицированные специалисты, всё равно продолжали оказывать им помощь. Сегодня работает один птичий штаб.
Фото: архив Арины Недведской
Сейчас на пляжах предельно допустимая концентрация опасных веществ превышена в десятки раз. Когда станет очень жарко, возможно, нормы будут превышены в сотни раз. С подъёмом температуры воздуха начнутся новые выбросы мазута, поэтому работу необходимо продолжать.
Туристам не стоит ехать на отдых в такие места. Вместе с тем вряд ли кто-то сможет это проконтролировать. Люди купаются, и дети в том числе. Многие считают, что их обманывают, что мазута нет. Но когда они приедут, то увидят на пляжах защитный вал из песка и сетки. И капли свежих выбросов, собираемые единичными волонтёрами.
Даже если какая-то часть побережья очищена, существует опасность, что, зайдя в море, человек наступит в мазут, который может быть в песке, или во всплывшее пятно.
Волонтёры живут в гостиницах, которые предоставляли места за свой счёт или по госконтрактам. Также добровольцев обеспечивают бесплатным питанием, довозят из отелей до места уборки и обратно. Для работы выдают костюмы химзащиты, респираторы, перчатки, мешки.
Группа ездила на мазут ежедневно. За пять месяцев у нас было всего три выходных — Пасха, 9 Мая и один день из-за непогоды. Просыпаешься часов в восемь утра, завтракаешь, собираешься и в девять выезжаешь. По дороге поём песни, около 11 часов — начало трудового дня. В палатках экипируешься, получаешь инструктаж, через пару часов обед на месте в полевом штабе. В 14:00 снова начинается работа и длится ещё пару часов. И где-то в шесть вечера группа приезжает обратно, затем ужин и свободное время. Кто-то отдыхал, кто-то ехал к птицам.
Фото: архив Арины Недведской
У меня работа на этом не кончалась, я вела соцсети, чаты. Я порой забывала о своих потребностях. В Анапе в зоне ЧС особое поле: в нём делаешь огромное количество дел и не устаёшь. Да, ночью ты падаешь без сил, но в целом так. Этот опыт напоминает военные условия. У тебя строгий распорядок дня, ты передвигаешься на военных грузовиках, довольно часто беспилотная тревога, плохое покрытие интернета, потому как работают глушилки.
Когда я приехала в Новосибирск, то у меня возникло ощущение, что я как будто ветеран, вернувшийся с войны, и совершенно непонятно, как жить эту жизнь. И у остальных вернувшихся похожее ощущение. Там ты чувствуешь, что ты свой, что ты нужен — в обычной жизни этого нет.
Значит, нужно что-то с этим делать. Очень хочется, чтобы мы все себя нашли в этой жизни. К счастью, моей жизнью два года назад стала экология — в Подмосковье мы с коллегами по экоорганизации ликвидируем заросли борщевика Сосновского и свалки на ценных природных территориях.
Мы все понимаем, что, возможно, в наших силах сделать так, чтобы в будущем ситуация как в Анапе больше не повторилась. Чтобы законы запрещали таким танкерам ходить по морям.
В Мексиканском заливе в 2010 году разлив был масштабнее. Но тогда была нефть, а не мазут, и достаточно быстро удалось справиться с последствиями аварии. Похожая катастрофа с танкером, перевозившим мазут, произошла у берегов Испании в начале нулевых годов. Загрязнение ликвидировали только за два года. И потом даже поставили там голубой флаг как знак того, что берег чистый.
Ключевая сложность в том, что у Чёрного моря в песке остаётся много мелкой фракции мазута, и он неизбежно себя проявит. В ближайшие несколько лет сохранится высокая степень загрязнения именно мазутной крошкой.
