11 октября на радио «Городская волна» (101.4 FM) прозвучал очередной выпуск «Разговора об истории Новосибирска». В гостях в студии побывала заведующая отделом кинохроники Бердского историко-художественного музея, журналист и режиссёр Татьяна Свиридова. «Новосибирские новости» публикуют полную расшифровку программы.
Евгений Ларин: Сегодня мы будем говорить о кино — художественном и документальном. Старшее поколение сибиряков, безусловно, хорошо знает и прекрасно помнит фильм «Горячий снег» — это мосфильмовская кинокартина о Великой Отечественной войне, о Котельниковской оборонительной операции под Сталинградом 1942 года. Фильм был снят в 1972 году под Новосибирском. И этот факт, действительно, всегда был предметом гордости новосибирцев, потому что картина «Горячий снег» — это, пожалуй, один из лучших фильмов о войне, снятых в Советском Союзе. По крайней мере, в десятку лучших фильмов он точно входит. И он снят в Новосибирской области, и в работе над картиной были задействованы в том числе новосибирские артисты, в частности, известные актёры Владлен Бирюков и Тамара Седельникова, исполнительница единственной женской роли в фильме «Горячий снег». Конечно, это наша гордость.

А не так давно моя собеседница, Татьяна Свиридова, закончила работу над документальным фильмом под названием «Холодные съёмки „Горячего снега“». Это фильм о фильме. Получается, что это бэкстейдж, который был выпущен через 52 года после выхода основной картины.
Татьяна Владимировна, традиционный вопрос для начала беседы — это вопрос о том, как появилась идея. Но я, конечно, понимаю, что просто так, ни с того ни с сего, такой фильм придумать было бы, наверно, просто невозможно, и я полагаю, что тут не обошлось без счастливой случайности, без вмешательства Его Величества Случая.
Тем более что в финальных титрах фильма напротив слова «идея» стоит имя другого человека, не ваше. Получается, что вам кто-то эту идею подкинул? Как было дело?
Татьяна Свиридова: На самом деле вся эта история началась в обычных житейских обстоятельствах. Мне позвонил мой хороший знакомый, журналист, и сообщил, что его сосед по гаражу — Александр Николаевич Сапожников — располагает неким материалом, якобы снятым на Шиловском полигоне в 1972 году, когда там шли съёмки фильма «Горячий снег». Я говорю, мол, надо ехать смотреть, что это за материал. Не верилось в то, что это действительно может быть правдой. Примерно через пару часов я была уже у Александра Николаевича, и мы вместе с ним отсматривали его хронику.
Александр Николаевич её бережно хранил, но, тем не менее, когда я задала ему вопрос о том, осознавал ли он всю ценность того, что он все эти годы хранил, он ответил, что никогда не воспринимал эту любительскую съёмку всерьез, считая её некой «игрой в оператора».
Евгений Ларин: Давайте расскажем, как он оказался на съёмочной площадке. Он ведь там работал, верно?
Татьяна Свиридова: Когда «Мосфильм» приехал в Сибирь снимать «Горячий снег» (кстати, нужно оговориться, что не весь фильм снимали под Новосибирском, часть доснимали в Подмосковье), Александр Николаевич был солдатом срочной службы. И его сразу приписали к «Мосфильму» как водителя-механика бульдозера БАТ-М — эту машину использовали для расчистки съёмочных площадок для больших танковых сцен. А поскольку он к тому времени уже был очень увлечён кинотехникой, киноделом, то и в армию он прихватил с собой любительскую кинокамеру. Когда я спросила, как ему удавалось служить с кинокамерой, он ответил, что он сам не знает, но у него как-то получалось носить её и снимать незаметно для командиров. Ну, а когда уже начались съёмки, то, как он сам говорит, сам бог ему велел снимать.
А потом, как он рассказывал, произошла такая ситуация: когда была подготовлена сцена с большим количеством взрывчатки, танков, был готов кран, все были наготове и ждали команды «Мотор!», режиссёр повернул голову и увидел Александра Николаевича с его камерой практически у себя на спиной. На лице режиссера была такая досада, мол, всё готово и только один человек мешает. Но он только махнул рукой, дескать, да и бог с тобой. И всё, после того случая больше на него никто внимания не обращал.
Евгений Ларин: А может быть такое, что все эти годы он просто скрывал эти плёнки, потому что считал, что он совершал некое наказуемое действие — снимал, будучи на военной службе?
Татьяна Свиридова: Я думаю, что это была именно недооценка, потому что он говорил о том, что и камера у него трясётся, и штатива у него не было, а было много, как он считал, ошибок и неудачных кадров. Наверное, он был слишком требовательным к себе и поэтому считал, что эти его съёмки никому не могут быть интересны.
А мы в музее уже много лет занимаемся поиском и оцифровкой киноплёнок, и к тому моменту, когда я увидела плёнку Александра Николаевича, у меня уже была достаточно большая насмотренность такого любительского хроникального материала. И я сразу поняла, что это нормальный смотрибельный материал. Понятно, что это не профессиональная съёмка, но это вполне рабочий материал. И мне даже пришлось какое-то время убеждать Александра Николаевича в том, что это уникальный материал, который достоин того, чтобы его увидела широкая аудитория.
Евгений Ларин: Раз Александр Николаевич увлекался киносъёмкой, то я полагаю, что пленка с «Горячим снегом» хранилась у него вместе каким-то количеством других плёнок, верно?
Татьяна Свиридова: Да, дома хранится целый дипломат с киноплёнками. Это оберегаемые семейные реликвии, о которых рассказывают внукам.
Евгений Ларин: А сколько метров или роликов плёнки с «Горячим снегом» было у Александра Николаевича?
Татьяна Свиридова: Около 30 минут. Я думаю, всё, что было у него по «Горячему снегу», мы увидели. Александр Николаевич передал нам все материалы.
Евгений Ларин: Я так понимаю, что в ваш фильм, вошли не все эти пленки, поскольку его хронометрах меньше 30 минут. Настолько трудно было отбирать кадры для фильма? Мы же с вами понимаем, что там каждый кадрик имеет свою ценность.
Татьяна Свиридова: Это действительно было очень трудно, потому что явного брака — кадров, которые точно нельзя взять в фильм — там было немного. Поэтому, конечно, была проблема: как взять самое ценное? Приходилось выбирать кадры с известными актёрами, зрелищные, с большим количеством танков. Но всё же мы постарались показать максимальное количество удачных кадров.
Евгений Ларин: Во время работы над своей лентой вы забрались в архив «Мосфильма». Легально, конечно, не под покровом ночи. Что вы там искали и удалось ли вам это найти?
Татьяна Свиридова: Ответ на этот вопрос начну с ответа на другой вопрос, который прозвучал раньше — это вопрос о том, почему идея фильма принадлежит не мне.
Дело в том, что когда стало известно об этой киноплёнке, у меня, конечно, появилась идея об этом рассказать. Я планировала сделать развёрнутый новостной сюжет и предложить его какому-либо из наших телеканалов. А мой коллега, который на тот момент жил в Москве, сказал мне, дескать, у тебя 30 минут кинохроники!
И он меня масштабировал, я поняла, что на это действительно надо смотреть шире. Он сказал мне, дескать, поезжай на «Мосфильм», добивайся пропуска в архив и работай — это уникальный материал! Собственно, благодаря Максу Маркину работа над фильмом была запущена.
А в архиве, конечно, хотелось увидеть документы, фотографии, хотелось изучить всё, что было связано с производством киноленты. Первая моя командировка на «Мосфильм» была посвящена работе в архиве, а вторая — встрече с Борисом Васильевичем Токаревым, исполнителя роли лейтенанта Кузнецова в фильме «Горячий снег». Интервью с ним мы записывали у него в кабинете на «Мосфильме».

Евгений Ларин: Какие ожидания были от работы в архиве?
Татьяна Свиридова: Когда я собиралась в архив, я не понимала, что там может быть. Это могли быть какие-то финансовые документы, сценарии. Когда я туда ехала, я довольно абстрактно представляла себе объём работы, который нужно будет выполнить. Поэтому мы написали запрос с просьбой помочь поработать с этими документами. И когда я пришла работать в архив, там уже были подготовлены папки. Их было не так много, но на столе передо мной лежали эти сокровища документов. Четыре дня я просидела за этими документами и мне удалось выявить довольно интересные факты.
Евгений Ларин: Долго пришлось ждать положительного решения и пропуска в архив «Мосфильма»? Трудно ли туда попасть?
Татьяна Свиридова: Попасть в архив «Мосфильма» не так уж и сложно. Главное написать официальный запрос и объяснить, зачем тебе туда нужно, что ты там хочешь получить и куда пойдут эти материалы. А дальше уже дело времени и возможности добраться до «Мосфильма».
Евгений Ларин: Что это были за документы, с которыми вам удалось поработать?
Татьяна Свиридова: Начну с того, что, попав в архив, я первые 15 минут не могла приступить к работе, потому что на меня с полок смотрели папки с названиями легендарных фильмов — «Солярис», «Афоня»... Я чувствовала себя в эпицентре нашего кинонаследия. И 15 минут мне пришлось себя собирать. Потом, когда эйфория прошла, первые впечатления отступили, я взялась за пролистывание документов.

Знаете, иногда бывает, что когда работаешь с архивными документами, проходит минут 30 — и тебя начинает клонить в сон. Такое случается. Я к этому привыкла и считаю, что это абсолютно нормально. Надо позволить себе на пять минут отвлечься.
Но здесь такого не было. Возможно, это было связано с тем, что я понимала, что у меня всего четыре дня и нужно работать быстро. Документов хоть и не очень много, но всё-таки достаточно. Поэтому у меня не было этих пятиминуток на сон. А была информация, факты, которые периодически заставляли меня удивляться.
Также я узнала, что новосибирская артистка Тамара Седельникова, которая сыграла единственную в «Горячем снеге» женскую роль — роль Тани — стала 12-й пробой на эту роль. Об этом, по-моему, даже сама Тамара Анфимовна узнала только недавно. То есть до неё на эту роль пробовались 11 актрис московских театров. Но утвердили артистку из Новосибирска.
Мне даже встретилась информация о том, что на съёмках «Горячего снега» в штате были такие специалисты, как тренер по конной езде (но это понятно) и... дрессировщик мышей!

Евгений Ларин: Но что-то я не помню в фильме мышей.
Татьяна Свиридова: Я Борису Васильевичу Токареву задала этот вопрос, — где там мыши и чем там занимался их дрессировщик. Но он пояснил, что многое в фильм не вошло, так что вполне возможно, что там были и мыши. Ведь если надо снимать мышей, которые должны пробежать из одного места в другое, то кто-то же должен за них отвечать! Поэтому и был дрессировщик мышей.
Евгений Ларин: Забавно. Но, знаете, мне кажется, что артисты и съёмочная группа, которые были задействованы в работе над картиной «Горячий снег», совершили настоящий подвиг ради киноискусства. Ради правды на киноэкране. Это красивые слова, и они звучат довольно пафосно, но это действительно так. Артисты кино, представители мирной творческой профессии, совершили военный подвиг в мирное время. Мне кажется, что только советские актёры были на такое способны.
Татьяна Свиридова: Эльдар Рязанов на приёмке фильма сказал — не повторю сейчас дословно — о том, что артисты словно побывали на войне. С ними происходило всё, что происходит на войне, но только их не убивали. И ведь это на самом деле так. Тамара Анфимовна и Борис Васильевич, когда мы с ними беседовали, признавались, что на съёмках они пережили большие волнения.
Мороз в том 1972 году стоял лютый, столбик термометра опускался до 42-х градусов — было и такое. Нам до работы-то дойти в такую погоду трудно, а тут нужно было работать, сниматься в кино.

Евгений Ларин: В чистом поле, открытом всем ветрам!
Татьяна Свиридова: Кстати, из документов известно, что было определённое количество дней простоя, и большинство из них были связаны как раз с метелью или сильнейшим морозом. То есть это именно те погодные условия, которые были описаны в книге Бондарева, по которой снимали фильм — такая погода стояла во время боёв под Сталинградом в 1942 году.
Евгений Ларин: Словом, «Мосфильм» не прогадал, выбрав местом съёмки картины «Горячий снег» Сибирь.
Татьяна Свиридова: Да, всё получилось натурально.
Но мороз был лишь частью испытаний, которые пережили артисты.
Евгений Ларин: Егиазаров ведь сам был фронтовым оператором, он прекрасно всё знал — там было не соврать!
Татьяна Свиридова: Да, автор романа «Горячий снег» и автор сценария фильма Юрий Бондарев говорил, что человек, прошедший войну с кинокамерой, не допустит на экране фальши. И, действительно, он стремился к тому, чтобы всё было натурально. И Борис Васильевич Токарев учился стрелять настоящими боевыми снарядами. И Тамара Афимовна Седельникова тоже в этом принимала участие. Она рассказывала, как ей было страшно эти снаряды подносить.

Евгений Ларин: Слушайте, стрелять боевыми снарядами — это же страшно подумать! Кто и как это вообще мог разрешить? Рядом населённые пункты, на съёмках работает огромное количество людей — и массовка, и операторы, и техники, и все остальные. А тут — боевые снаряды, которые взрываются и от которых летят осколки во все стороны...
Татьяна Свиридова: Но это было не так, что бери снаряд, заряжай и стреляй. Борис Васильевич рассказывал, что его специально возили на полигон, где с ним тренировались, проводили учения. Конечно, уровень ответственности был очень высокий, но, наверное, они понимали, что делают. Думаю, что ничего такого там случится не могло.
Евгений Ларин: Наверное, сейчас вообще обошлись бы без снарядов — выехали бы на звуке и спецэффектах. А тогда нельзя было снимать иначе, — гильза из казённой части просто не вылетала бы обратно, если снаряд холостой. Вот и всё!
Знаете, есть такая легенда, что во время трансляции в 1938 году в Америке радиопостановки романа Герберта Уэллса «Война миров», которая была стилизована под выпуск новостей, в американской стране началась массовая паника, потому что люди решили, что марсиане действительно напали на Землю. А как там себя чувствовали селяне, у которых под боком стреляли настоящими снарядами? Они не подумали, что опять началась война?
Татьяна Свиридова: Жители села Прокудского, конечно, были осведомлены. Съёмочная группа прибыла на место заранее, размещались у кого-то в домах, на огородах — строили блиндажи, рыли окопы и так далее. Поэтому жители были в курсе, неожиданностью это не стало и страшно им не было. Но они делились воспоминаниями, что моментами было всё же страшновато, когда начинали стрелять, дымить и было ощущение, что рядом разворачивается настоящая война! У кого-то, мне рассказывали, даже стена дома треснула.
Евгений Ларин: Наверное, все собирались посмотреть, как снимают настоящее кино?
Татьяна Свиридова: Говорят, что приезжали даже делегации из Новосибирска, хотя мне не попадались ни фотографии, ни какие-то кадры. Тем не менее, видимо, были делегации, которым было любопытно посмотреть, как делается настоящее кино здесь, у нас, под Новосибирском.
Евгений Ларин: Вообще, мне кажется, что ни до этого, ни тем более после «Горячего снега» у нас, в наших краях, никто ничего подобного больше не снял.
Татьяна Свиридова: Поэтому вся эта история заслуживает того, чтобы хранить её, передавать, чтобы молодые люди знали о том, что у нас частично создавалась эта кинолента. Именно поэтому об этом хочется рассказывать. Это уникальный случай.
Евгений Ларин: Но сначала ваш фильм нужно показать. Где, как, когда мы можем увидеть вашу документальную ленту?
Татьяна Свиридова: Сейчас мы готовим показ. Мы очень надеемся на то, что фильм выйдет на федеральном телеканале, что его увидят как можно больше людей. Пока никакой конкретики нет, потому что всё в стадии переговоров. Но я надеюсь, что до конца этого года все вопросы уладятся. И также я надеюсь на то, что фильм удастся показать в Новосибирске, может быть, в кинотеатре «Победа», может быть, на какой-то другой площадке. Мы работаем над этим.
Евгений Ларин: Ещё мы постараемся сделать встречу в Музее Новосибирска, а именно в Музее на набережной, показать фильм «Холодные съёмки „Горячего снега“» и поговорить о нём с вами, Татьяна Владимировна, и с Тамарой Анфимовной Седельниковой тоже. Это наша задача-минимум.
#Интервью #Городская история #Культурный город #Кино в Новосибирске #Городская волна #Фотогалерея