Однажды в Новосибирске: Тёма, Жучка, Жаконя и мера таланта

Смотрите также

Однажды в Новосибирске: бочки, кони, люди и огненная стихия

24 июня на радио «Городская волна» (101.4 FM) прозвучал очередной выпуск «Вечернего разговора об истории Новосибирска». В гостях в студии побывал член Союза писателей России Егор Плитченко. «Новосибирские новости» публикуют полную расшифровку программы.

Евгений Ларин

15:40, 30 июня 2022

Взгляд назад. Исторический календарь 

20 июня 1959 года в эксплуатацию приняли первое институтское здание Новосибирского Академгородка — главный корпус Института гидродинамики. В 1980 году институту присвоили имя академика Лаврентьева. 

22 июня 1923 года в Вокзальном райкоме комсомола Ново-Николаевска состоялся первый пионерский сбор, был сформирован 1-й отряд юных пионеров имени Ленина. В июле того же года был создан второй отряд — при Закаменском райкоме комсомола. 

29 июля 1923 года во время Международной детской недели на городской площади Ново-Николаевска состоялся первый пионерский парад. К концу 1923 года в городе было 800 пионеров. 

23 июня 1993 года в Новосибирске состоялась первая демонстрация стереокино. Премьерным стал фильм «SOS над тайгой», его показали в Детском Доме культуры имени Калинина. Это был боевик, снятый режиссёрами Перовым и Кольцатым по сценарию Витоля и Кузнецова. Фильм был выпущен ещё в 1977 году. 

23 июня 2012 года в Новосибирске, в преддверии празднования 119-й годовщины города на набережной Оби в парке «Городское начало» состоялось открытие памятника Александру Третьему. 13-метровая бронзовая статуя императора предстала перед горожанами под увертюру Петра Чайковского «1812 год» в исполнении Новосибирского симфонического оркестра. Торжественный момент сопровождали колокольный звон, пушечная пальба, приветственные гудки локомотива, фейерверк и световое шоу. На торжественном событии побывал прямой потомок императора, его праправнук Павел Куликовский из Дании.

Памятник Александру Третьему. Фото: nsknews.info

25 июня 1941 года из Новосибирска на фронт отправился первый эшелон 24-й армии во главе с генерал-лейтенантом Степаном Калининым. 24-я армия вступила в бой там, где немцы продвинулись к Москве ближе всего — в районе города Ельни. Сибиряки дали встречный бой частям элитной дивизии «Рейх» и заставили их отступить. Именно в 24-й армии появились первые гвардейские дивизии, а вскоре вся армия получила звание Гвардейской. 

26 июня 2009 года в Новосибирске торжественно открыли арку «Колокол мира». В нашей стране эта акция проводится с 1998 года по инициативе и под руководством лётчика-космонавта Анатолия Березового. На торжественной церемонии открытия новосибирского мемориала он передал мэру Новосибирска флаг Земли — на хранение в Городской мемориальный центр имени Кондратюка. Новосибирский колокол мира уникален — он самый большой в мире. 

Однажды в Новосибирске. На долгую добрую память 

23 июня 1966 года в Новосибирск прибыл президент Франции генерал Шарль де Голль с супругой. Его приезд стал одним из самых ярких визитов в наш город высоких зарубежных гостей. 

За неделю до его приезда, Совмин исключил Новосибирск из числа секретных городов, запрещённых для иностранных туристов. В сибирской столице прошла неделя французских фильмов. Незадолго до приезда почётного гостя было создано Новосибирское отделение общества «СССР — Франция».

Смотрите также

Однажды в Новосибирске: город мёртвых, память и памятники

К визиту город спешно приводили в порядок, прихорашивали и украшали. По маршруту следования президентского кортежа в Октябрьском районе буквально за один день снесли целый квартал частного сектора. На Бердском шоссе, по которому кортеж ехал в Академгородок, спешно достраивали новые дома.

Аэропорт Толмачёво к приему де Голля украсили флагами Франции и Советского Союза. Генерала сопровождал председатель Президиума Верховного Совета СССР Николай Подгорный. В Новосибирске де Голля ожидали председатель облисполкома Алексей Зверев, председатель горисполкома Иван Севастьянов и председатель СО РАН академик Михаил Лаврентьев. Встречать президентский кортеж на улицы около 150-ти тысяч новосибирцев. 

В Новосибирске высокий гость посетил завод «Сибэлектротяжмаш», побывал в оперном театре на балете Сергей Прокофьева «Каменный цветок» и посетил Академгородок с его институтами, отметив, что «Сибирь для французов — это земля таинственная и интересная, полная поэзии и романтики», что в ней живут мужественные люди, что она обладает огромными ресурсами, а потому «будущее сибирской земли не может не быть прекрасным». 

Сибирскую столицу генерал покинул утром 25 июня. На память из Новосибирска де Голль увёз модель генератора с «Сибэлектротяжмаша», образцы алмазов из геологического музея Академгородка, но и кое-что генерал оставил в память о себе.

Через некоторое время после отъезда де Голля начальника мотоциклетного эскорта ГАИ, созданного специально для сопровождения генерала, — Валерия Киселёва, — вызвали в КГБ и вручили шкатулку от президента Франции. В ней лежала золотая зажигалка — личный подарок генерала за хорошую службу. 

Структура момента. День рождения Леонардо 

Новосибирск отмечает 125-летие со дня рождения «сибирского Леонардо» — Юрия Кондратюка. Новосибирский инженер-изобретатель Кондратюк стал одним из основоположников мировой космонавтики, это именно он впервые предложил идею полёта на Луну. 

Александр Игнатьевич Шаргей — именно так на самом деле звали Юрия Васильевича Кондратюка — родился в 1897 году в Полтавской губернии. Скрываясь под чужим именем, — он опасался преследование как бывший офицер царской армии, — в 1927 году Кондратюк оказался в Сибири. Механик по образованию, выпускник Петроградского политехнического института, в Новосибирске Кондратюк устроится работать на предприятие «Хлебопродукт», проектировал элеваторы и зернохранилища. Но главный труд своей жизни он совершил в свободное от работы время. В Новосибирске он закончил и издал в 1929 году книгу «Завоевание межпланетных пространств». Приведённые там расчёты, вероятно, использовали NASA в своей «лунной» программе «Аполлон». Траекторию, которую предложил Шаргей в 1916 году, потом назвали трассой Кондратюка. В 2014 году Кондратюка приняли в Галерею международной космической славы. 

На сайте Музея Новосибирска к 125-летию учёного запустили виртуальный проект «Расследование в обратном времени. Человек, которого знали как Юрия Кондратюка», также городской музей подготовил уличную фотовыставку «Сибирский Леонардо» в Театральном сквере перед оперным театром. 

Было — не было. На писательской улице 

Гость в студии «Городской волны» — член Союза писателей Егор Плитченко. 

Евгений Ларин: Коль скоро в гостях у меня сегодня писатель, то и разговор в этом выпуске, очевидно, предстоит о литературе и о писателях. Так оно и есть. Уточню только, что не просто о писателях вообще, а о писателях, чьими именами названы улицы Новосибирске. Таких у нас, прямо скажем, немало. Так что мы сузим предмет разговора до писательских улиц, которые получили свои имена в честь сибирских писателей и поэтов. 

Действительно, на карте Новосибирска довольно много улиц, которые носят имена писателей и поэтов. В центральной части есть даже целый блок писательских улиц, следующих одна за другой: Державина, Крылова, Гоголя, Лермонтова, Некрасова и так далее. Любопытно, сколько у нас всего писательских улиц, каков масштаб явления? Я полагаю, что таких улиц несколько десятков. 

Егор Плитченко: Совершенно верно. Когда мы занимались нашим первым грантовым проектом, — а выиграли мы президентский грант в 2019 году, это был цикл лекций «На писательской улице», где мы рассказывали об улицах, названных в честь писателей, — мы посчитали таких улицы. Их в Новосибирске 55. 

Егор Плитченко. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

Евгений Ларин: Прекрасное число! 

Читаем заметку в газете «Народная летопись» за 1909 год: 

«Вечный памятник.

Такой памятник создан нашим городом 21 писателю и одному художнику, именами которых названы улицы. 

Центральная часть может гордиться 12 именами следующих писателей: Ломоносова, Державина, Карамзина, Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Крылова, Кольцова, Жуковского, Достоевского, Некрасова и Писарева, а Закаменская 9 именами следующих писателей: Толстого Льва, Чехова, Тургенева, Белинского, Лескова, Шевченко, Никитина, Грибоедова, Короленко и художника Маковского». 

Кстати, краеведы выяснили, что заметка появилась в газете только через год после наименования улиц, есть то они появились на карте не в 1909-м, а уже в 1908 году, в июле. 

Хотя их имена, конечно, тоже появлялись на карте, куда без них, но это были особо уважаемые люди. Были улицы томского губернатора Гондатти, ныне Урицкого, улица Болдыревская, названная в честь начальника Алтайского округа Василия Болдырева, сейчас это Октябрьская, была улица Гудимовская, получившая имя в честь управляющего Кабинетом Его Императорского Величества Павла Гудим-Левковича. Ныне это улица Коммунистическая. Ну, и так далее. 

Кстати, многие чиновники, чьими именами называли улицы, действительно бывали в нашем города по разным делам. Чего, пожалуй, не скажешь о писателях. Многие писатели, которых мы увековечили в улицах, у нас, очевидно, не бывали. Даже Чехов к нам не доехал. Он поехал в Томск, и ему там не понравилось. А томичи ему отомстили, поставив ему не самый привлекательный памятник. А вот приехал бы Антон Павлович к нам, возможно, всё было бы по-другому. 

Впрочем, есть у нас улицы, которые получили имена в честь писателей, действительно имевших отношение к нашему городу. Вот о них-то мы сегодня и поговорим! О писателях-сибиряках, которые дали имена новосибирским улицам.

Когда мы говорим о этой категории наименования, то первое имя, которое приходит мне в голову, это имя Бориса Богаткова. Но удивительно то, что для меня он, наверное, больше фронтовик, который писал стихи, а не поэт, который ушёл на фронт. Мы Богаткова даже практически никогда не цитируем в контексте войны. Что с ним не так? 

Егор Плитченко: Думаю то, что мы в контексте войны его не цитируем, это правильно. Главное то, что этот молодой человек с пламенной душой, с пламенным сердцем сделал свой, пусть и маленький, вклад в литературу, сделал в неё первый шаг. Для всех профессиональных литераторов Богатков, конечно, настоящий поэт. То, что он отдал свою жизнь за свободу и независимость нашей Родины, очень важно. Но его вклад в литературу навсегда остаётся с нами.

1 / 15

Обновлённый памятник Борису Богаткову открыли в Новосибирске на одноимённой улице (25.09.2020)

Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Евгений Ларин: Что касается главных писателей Новосибирска, то следуя советской логике таким стоило бы считать писателя Николая Гарина, которого мы больше знаем, как инженера Гарина-Михайловского. Но беда в том, что он и не жил в нашем городе или посёлке и не написал о нём фактически ничего, кроме нескольких известных строк, которые появились у него в записках, когда он в 1898 году возвращался по Транссибу из поездки по Корее и Маньчжурии. Вот что он написал:

«...оба берега реки и ложе скалистые здесь. И притом это самое узкое место разлива. У Колывани, где первоначально предполагалось провести линию, разлив реки — 12 верст, а здесь — 400 сажен... я с удовольствием смотрю и на то, как разбросан на той стороне бывший в 91-м году поселок, называвшийся Новой Деревней. Теперь это уже целый городок». 

Вот, наверное, и всё. Но ведь есть и те, кто написал о городе больше, и их имена мы увековечили в названиях улиц. 

Егор Плитченко: Такие, безусловно, есть. Улиц, названных в честь сибирских писателей, у нас более десятка. Вы обратили внимание на то, что многие писатели, в честь которых названы улицы, в нашем городе даже не были. А я, когда в рамках проекта читал лекцию про Лескова, своим слушателям сказал, мол, что это, наверное, даже и хорошо, что Лесков в своё время у нас не был, потому что в то время люди просто так в Сибирь не приезжали. Они были либо ссыльными, либо казаками, которые охраняли заключённых. Лесков ни к тем, ни к другим не относился. Но то, что его именем названа улица в Новосибирске, это, в первую очередь, добрая память о том вкладе, который он сделал в литературу. И это касается, всех писателей, которые, не будучи ни разу в нашем городе, дали имена его улицам.

А если говорить о наших сибирских писателях, то это Юрий Михайлович Магалиф, Николай Шипилов, Урманов, Федосеев, Вересаев. И этот список можно продолжить.

Евгений Ларин. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

Евгений Ларин: Из названных вами имён, мне ближе всего имя Юрия Магалифа, оно связано с детскими воспоминаниями. Дело в том, что Юрий Михайлович жил в доме напротив, на Блюхера, 36. Я этого, конечно, не знал, мне позже рассказали. Но один эпизод я помню совершенно отчётливо. Это как какой-то человек выходит из подъезда, а его сразу окружает толпа таких же мелких как я пацанов, и кто-то у него спрашивает, дескать, а вы писатель? А он так со значением отвечает, мол, да, я писатель. Потом мне объяснили, что это писатель, который написал книжку про Жаконю. А Жаконей звали меня бабушка с дедушкой, когда я был маленьким. И мне это не нравилось. И это я ещё не знал, что Жаконя — это обезьяна! А когда узнал, вообще стал протестовать. 

Так вот, наверное, мало кто знает, что в Новосибирске есть улица Магалифа. 

Егор Плитченко: А она есть. 

Евгений Ларин: Хочется побольше узнать о Магалифе, ведь это человек очень непростой судьбы. В Новосибирске он оказался не при самых радужных обстоятельствах.

Егор Плитченко: Да, совершенно верно. Будущий сказочник оказался в Сибири совсем не сказочным путём. Так случилось, что Магалиф прибыл в Новосибирск не по своей воле, он приехал сюда под конвоем, поскольку он был осуждён по политической статье. Тогда много было таких случаев. Тем не менее, город ему приглянулся. Жить здесь и развиваться в этом городе ему, молодому талантливому человеку, показалось интересным, и он остался в Новосибирске. Сначала он работал на радио и во время подготовки одной из свой радиопрограмм, он и создал сюжет про Жаконю.

Я с Юрием Михайловичем Магалифом был знаком, общался с ним, мне довелось не только жать ему руку, но и советоваться по литературным делам. Это был 1995 год, я был ещё совсем молодым человеком, только вступающим в литературу. На тот момент я был студентом литинститута, а он уже был состоявшимся сибирским классиком. 

Магалиф был очень интересным человеком. Многие представляют писателя, как человека немного не от мира сего, который всё время находится в своих замыслах, человека рассеянного. Но это всё абсолютно не про Юрия Михайловича. Он был человеком весьма точным, конкретным. Если с ним о чём-нибудь договаривались, то он всегда выполнял свои обещания. В моей памяти он остался именно таким.

Смотрите также

Склепы с сокровищами и Боря Газировка: что хранят кладбища Новосибирска

Евгений Ларин: Возможно, эти качества в нём были сформированы местами не столько отдалёнными, как это называют. 

Также интересно имя Саввы Кожевникова, которое носит одна из улиц города, и находится эта улица где-то в районе Комсомольского железнодорожного моста на левом берегу, если я ничего не путаю. Что мы можем сказать об этом человека?

Егор Плитченко: Да, совершенно верно, улица находится на левом берегу недалеко от водозабора. Почему мы решили заняться своим проектом? Потому что мы пришли к выводу, что многие новосибирцы, к сожалению, не знают и не помнят писателей, даже классиков. А тем более тех, которые к нам ближе по времени. Поколение, видимо, просто не переработало эту информацию. Савва Кожевников как раз относится к таким писателям, потому что нас разделяет не так много времени.

Видел его сына. Мы с ним знакомы не были, но когда я бывал на писательских дачах в Новом посёлке недалеко от Бердска, то я его видел. Внешность его я запомнил такой, как принято вспоминать самого Савву, — серьёзный, углублённый в себя человек. Савва Кожевников внёс большой вклад в сибирскую литературу. В Новосибирске он издал свою первую книгу очерков «Единственно правильный путь». Мы с вами прекрасно понимаем, что тогда все писатели и вообще деятели культуры очень сильно зависели от политики. Но если убрать всё политическую составляющую, то мы обнаружим очень высокий художественный уровень, поэтому я считаю, что имя Саввы Кожевникова заслуженно присвоили улице. 

Евгений Ларин: Давайте раскроем ещё несколько имён, нанесённых на карты нашего города. 

Егор Плитченко: Есть замечательный писатель, для меня он — сибирский Пришвин. Это Кондратий Урманов. Я хочу привести небольшую цитату из его произведения:

«Может быть, только в юности и лишь однажды в жизни дано, и то не каждому из нас, вот с такой юной и горячей силой чувства пережить это жизнерадостное, любознательное и окрыленное волнение открытия чудесного и еще не изведанного мира родной природы, свежести и прелести вешнего солнечного утра».

Егор Плитченко и Евгений Ларин. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

Вот так красиво он написал. Эти строки возвращают меня в какой-то первозданный мир, который был когда-то абсолютно безгрешным. Мир, в котором жили люди, которые радовались друг другу. А сегодня, к сожалению, людьми владеет консьюмеризм, потребительство. Мы воспитали общество потребителей. Я не говорю, что это плохо, это вполне естественный процесс. Как процесс глобального потепления: на земле становится больше механизмов, они больше выделяют тепла, появляется парниковый эффект. Точно так же становится больше благ, который люди потребляют, упрощается быт. 

Евгений Ларин: Давайте ещё пройдёмся по персоналиям. Например, в Ленинском районе есть улица Пермитина. Многие эту улицы знают, но далеко не многие знают, что Ефим Николаевич Пермитин в 1925 году возглавлял журнал «Охотник и пушник Сибири». Он был большим знатоком и певцом природы. Кого бы вы отметили ещё?

Егор Плитченко: Замечательного писателя Глеба Пушкарёва. Это, действительно, писатель, в память о котором можно склонить голову. И то, что у нас есть улица его имени — это очень важно. Семья Пушкарёва переехала из Томска в Барнаул, когда ему было девять лет. Он был совсем мальчишкой, который набирался впечатлений, которые потом отразились в его книгах. Первый свой рассказ, который называется «На волю», он опубликовал на страницах сибирских газет. Позже он появился в Новосибирске, уже взрослым, зрелым человеком. Он заведовал издательским отделом Сибкрайиздата, был одним из первых советских сибирских издателей. В 1975 году одной из библиотек Первомайского района присвоили имя Глеба Михайловича Пушкарёва. А в Ленинском районе находится улица, названная в его честь. 

Также мне бы хотелось сказать о Михаиле Михееве. Вся Россия, весь Советский Союз знал и пел его песню «Есть по Чуйскому тракту дорога». Думаю, многие из наших слушателей эту песню слышали. Он написал фантастические романы «Вирус В-13», «Тайна белого пятна», «Дорога идёт на перевал». 

Евгений Ларин: Каким образом имена писателей попадали на карту города? Они там появлялись в связи с тем, что тот или иной писателей написал что-то хорошее про город или просто жил и работал в Новосибирске? Как власть приходила к тому, что надо это имя увековечить? 

Егор Плитченко: Думаю, что это происходило так же, как и сейчас. Выбирали людей, которые, действительно, сделали вклад в развитие литературы, искусства, культуры. Это было очень важно. 

Сейчас многие говорят о том, что при советской власти была цензура, было ЛИТО. Да, действительно, был литературный отдел, через который проходили все произведения. С одной стороны, отдел, безусловно, отслеживал политическую составляющую. Но в то же время он отслеживал вещи, несовместимые с литературой. Ведь всегда было много графоманов, которые пытались причислить себя к числу писателей, к писательскому сообществу. Но их «произведения» — это просто набор слов и мертворождëнных образов. ЛИТО отсеивало бесталанных людей. 

Евгений Ларин: А насчёт таланта — это не читателю ли решать? 

Егор Плитченко: Конечно, это решать читателю. Но для того, чтобы дать читателю хороший литературный продукт, его для начала надо приготовить. Для этого нужно взять хорошие свежие ингредиенты, которых у графомана просто нет. 

Евгений Ларин: То есть ЛИТО воспитывал советского читателя? 

Егор Плитченко: Да, у него было назидательная, нарративная функция. Удерживался действительно высокий уровень литературы. Быть писателем в Советском Союзе было престижно. 

Егор Плитченко. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

Евгений Ларин: Что вообще занимало сибирских писателей, о чём они писали? Мы сказали, что они писали о природе, в какой-то период времени — о зарождении нового мира. А в целом книги сибирских писателей о чëм? 

Егор Плитченко: Они очень разные. Каждый писатель — это отдельная вселенная. Каждый писал о том, что его волнует. Но в целом если подвести итог творчеству сибирских писателей, то они писали об общечеловеческих ценностях, о вечном. О любви, о ненависти, о драматических событиях жизни. Писали о пережитых ими военных событиях. О том, что их действительно волновало. Поскольку это был в большей степени реализм, то они писали о том, что они испытали, через что прошли. Старая писательская школа основывалась на том, что автор должен сам пережить, испытать какие-то вещи, прежде чем о них рассказывать читателю.

Евгений Ларин: Кто, на ваш взгляд, лучше всего написал о Новосибирске или о Сибири? Или мысли наших писателей были гораздо дальше и о Новосибирске они не писали, как Гарин-Михайловский? 

Егор Плитченко: Гарин-Михайловский — фигура уникальная. О нём, я думаю, нужно сделать отдельную передачу. В советское время это был классик, чуть ли не марксист.

Евгений Ларин: Но он помогал социалистам. 

Егор Плитченко: Да. Когда началась Перестройка и стало можно обо всём говорить, всё перевернули с ноги на голову. Стали говорить, что он и казённые деньги тратил на каких-то своих любовниц. Но я считаю, что, поскольку мы очень далеко по времени находимся от этого человека, то обсуждать такие мелкие вещи было бы неправильно. Надо смотреть на то, какой он сделал вклад в литературу. А вклад этот на самом деле ощутимый. 

Евгений Ларин. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

Евгений Ларин: Я кроме «Тëмы и Жучки», к сожалению, ничего не знаю. 

Егор Плитченко: Но это произведение ведь вас изменило? 

Евгений Ларин: Я если и читал его, то очень давно и, наверное, в хрестоматии. 

Егор Плитченко: Меня эта книга изменила. Это один из рассказов, который мне в детстве даже снился. 

А если говорить о сибирских писателях, то многие писали о Новосибирске, — интересно и красиво. В частности, поэт Николай Шпилов. Улица Шипилова у нас есть. Приведу небольшую цитату, несколько строк: 

«Никого не пощадила эта осень,

Даже солнце не в ту сторону упало.

Вот и листья расползаются, как гости

После бала, после бала, после бала...» 

Эти строки стали основой песни, которую многие знают. 

Раз уж мы заговорили о писателях, которые писали о Новосибирске, то не могу не рассказать об Александре Ивановиче Плитченко, моём отце, который передал мне свою любовь к городу. Он целенаправленно приехал из Каргата в Новосибирске, учился здесь. После четырёх лет службы на флоте он вернулся в Новосибирск, здесь появилась наша семья. И вся моя жизнь и жизнь моих детей уже связана с Новосибирском.    

Книги Александра Плитченко. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

Мы с вами находимся в Ленинском районе, и я хочу прочитать стихотворение, которое Александр Иванович посвятил Ленинскому району: 

«Под вечер по краю, по зною

Стремительный ливень упал,

Широкой прошёл полосою

И в тучах огромных пропал.

Дышала округа устало,

Был вечер и медлен, и нем...

Высокая

Радуга

Встала

Над Левобережием всем.

Увиделись улицы краше,

Стройней протянулись мосты,

Но тусклы деяния наши

Под светом её красоты.

Для нас, для усталого люда,

Чьи души блуждают во мгле,

Как детство —

Свидетельство чуда —

Что Бог не забыл о земле.

Высоко, и нежно, и зыбко

Истаяла и отцвела,

Как будто угасла улыбка,

Но счастье — улыбка была!» 

Евгений Ларин: Прекрасные стихи! Думаю, что имя Александра Плитченко ещё ожидает своего часа, оно обязательно должно появиться на карте Новосибирска, за это стоит побороться. 

Кто-нибудь смог ещё что подобное сделать? Кто-нибудь ещё проявил себя на этом пути? 

Егор Плитченко: Безусловно, и проявляет до сих пор. Первый, кто приходит на ум, это Геннадий Мартович Прашкевич, замечательный классик сибирской литературы, который в своих книгах рассказывает и о Сибири, и охватывает пространство, гораздо большее, чем Сибирь. Это, наверное, настоящая писательская вселенная. 

Мы с вами говорим о названиях улиц в честь писателей. Безусловно, многие писатели, я считаю, должны быть на карте Новосибирска. Я себя успокаиваю тем, что, наверное, просто время ещё на пришло, потому что должно пройти много времени от того момента, когда писатель творил, до того, когда общество решит увековечить его имя в названии улицы. Вот, скажем, писатель, которого многие помнят, как простого человека, который жил вот в этом доме, выходил во двор. И людям сложно представить, что его именем может быть названа улица. Думаю, для того, чтобы это произошло должно смениться несколько поколений. 

Евгений Ларин: А кто из сибирских писателей наиболее известен за пределами Сибири, в литературном мире нашей страны? С какими именами ассоциируется Сибирь? 

Егор Плитченко: Мне кажется, что это Всеволод Иванов. Думаю, что вот это имя как раз ассоциируется с Сибирью, с нашим большим краем, — трудолюбивым и талантливым. Всеволод Иванов, наверное, самый известный сибирский писатель за пределами нашей родной Сибири.

Егор Плитченко и Евгений Ларин. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

Вообще, когда мы постигаем писательскую историю, то, наверное, нет ничего лучше писательских анекдотов. И такой анекдот у меня есть. Но сначала небольшое предисловие к нему. 

Когда мы собираемся за чашкой чая, мы задаёмся вопросам, почему, дескать, мы так сужаем круг сибирских писателей? Коптелов, Шипилов, Вересаев, Урманов, Успенский. Почему мы не может включать в состав сибирских писателей Чапека, Голсуорси, Драйзера, Жюля Верна? Мы туда должны включать всех хороших писателей и вообще всех хороших людей, например, изобретателей, — Теслу, Ньютона... 

Евгений Ларин: Кондратюка! 

Егор Плитченко: Кондратюк и так сибирский писатель. Он же книгу издал в Новосибирске, а этого достаточно для того, чтобы стать сибирским писателем.

И вот, наконец, анекдот. Значит, Афанасий Лазаревич Коптелов отмечает свой большой юбилей. В гостях у него собираются писатели. Приходит Коронатова, Илья Лавров. Появляется высокая фигура — Гоголь. Он снимает свою шинель, вешает, чинно проходит. Заходят Голсуорси и Теодор Драйзер. Последним поднимается коренастый невысокий человек с окладистой бородой, в рубахе до колен. Классик, написавший «Войну и мир», проходит, кланяется всем, садится за стол. И вдруг раздаётся стук в дверь. Коптелов открывает, а там стоит Апулей. Коптелов у него спрашивает: «А ты что, братец, босой?». Апулей: «Так передо мной товарищ тоже босой был!» Коптелов: «Ээээ, так это же классик! Понимать надо!»

Встречаясь с коллегами, мы не только говорим о том, что надо всех хороших людей включать в состав сибирских писателей, но и о том, что талант имеет меру, что талант можно было бы измерять, а единицей измерения писательского таланты можно выбрать басё. Как радиацию измеряют в зивертах, так талант писателя измеряют в басё. К примеру, 0,004 басё. 

Евгений Ларин: А есть предел? 

Егор Плитченко: 0,5 басё — смертельная доза, при которой человек уже не выживает.

Не упускайте важное — подписывайтесь на наш канал в Telegram.

#Городская волна #Городская история #Культура #Культурный город #Вечерний разговор