31 января на радио «Городская волна» (101,4 FM) прозвучал очередной выпуск «Вечернего разговора об истории Новосибирска». В гостях в студии побывал руководитель Ново-Николаевского военно-исторического клуба, сотрудник пресс-службы транспортной полиции Сибири, майор внутренней службы Константин Шумкин. «Новосибирские новости» публикуют полную расшифровку программы.
Взгляд назад. Исторический календарь
29 января 1918 года исполком Ново-Николаевского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов упразднил Городскую думу и управу, а её функции передал Совету городского хозяйства.
30 января 1917 года в Ново-Николаевске выступила Екатерина Васильевна Гельцер, известная балерина императорского Большого театра.
30 января 1927 года завершилось строительство здания Промбанка, ныне это мэрия Новосибирска, памятник архитектуры.
30 января 1942 года под руководством академика Чаплыгина при Горисполкоме образован комитет учёных для решения важнейших оборонных и народохозяйственных задач. 13 секций комитета объединяли научные и инженерно-технические силы Новосибирска.
31 января 1924 года газета «Советская Сибирь» опубликовала открытое письмо Вениамина Вегмана президиуму Ново-Николаевского горсовета с просьбой переименовать Ново-Николаевск в Ульянов.
1 февраля 1896 года помощника начальника колыванской почтово-телеграфной конторы, коллежского секретаря Сметанина командировали в село Кривощёково, чтобы он открыл там контору. Через неделю в посёлке Ново-Николаевском заработало кривощёковское почтовое отделение «с приёмом и выдачей всякого рода корреспонденции».
1 февраля 1913 года в Ново-Николаевске начали снимать кино. Прошли первые съёмки городской жизни. Усилиями местного деятеля киноискусства Федота Махотина такие съёмки затем стали регулярными вплоть до революции 1917 года.
2 февраля 1959 года на сцене оперного театра состоялась премьера спектакля «Вольный ветер» Исаака Дунаевского. Эта оперетта ознаменовала рождение нового новосибирского театра — театра музыкальной комедии.
Однажды в Новосибирске. Первый. Городской. Общественный
1 февраля 1917 года в Ново-Николаевске открылся Городской общественный банк. Это был самый первый городской банк. Финансовую сферу тянуло за собой бурное развитие торгово-промышленной жизни молодого города.
В 1906 году в Ново-Николаевске возникло общество взаимного кредита, стали открываться отделения акционерных коммерческих банков. На начало 1914 года в городе действовали отделения Государственного банка, трёх акционерных коммерческих и двух акционерных земельных банков. Но кредита всё равно не хватало. Да и условия в коммерческих банках не всегда устраивали заёмщиков.
5 августа 1913 года Ново-Николаевская городская дума постановила открыть городской банк с основным капиталом в 50 000 рублей и с отчислением городу всей чистой прибыли, которая не идёт в основной и запасный капиталы банка. В 1913 году открытие общественного банка не состоялось: нужно было утвердить устав в Министерстве финансов. Не состоялось оно и в следующем году: началась Первая мировая война, и капитал банка пошёл на неотложные нужды города.
Но война же и подчеркнула необходимость городского банка. Городским властям потребовался надёжный и недорогой источник кредита для развития продовольственных операций, которые вызвало ухудшение снабжения, например, закупка товаров первой необходимости и продажа их населению по твёрдым ценам. Городской банк начал работать 1 февраля 1917 года.
Учреждение совмещало коммерческий и ипотечный виды кредитования — это исключительная особенность городских банков. Банк был рассчитан на предпринимателей и зажиточных горожан, которым был нужен потребительский кредит. Там же выдавали ссуды под недвижимость.
13 марта 1918 года новая, советская, власть отстранила членов правления общественного банка, и он закрылся. А 3 июня этого же года, когда советскую власть свергли, заработал снова. Только в декабре 1919 года, когда Ново-Николаевск взяла Красная Армия, городской общественный банк окончательно прекратил свою деятельность.
Структура момента. «Сибири все должны мы поклониться...»
В Новосибирске отметили 76-ю годовщину полного снятия блокады Ленинграда. 27 января 1944-го года небо над вечерним Ленинградом под грохот артиллерийской канонады озарилось огнями. Но это был не удар вражеской авиации и не отблеск пожара. Это был салют, который ознаменовал полное освобождение города от гитлеровской блокады.
В память о погибших жителях блокадного Ленинграда на главной сцене новосибирского оперного театра исполнили Реквием Джузеппе Верди, который сопровождали кадры кинохроники. Новосибирск присоединился ко всероссийской акции памяти «Блокадный хлеб». Кусочки чёрного хлеба по 125 граммов раздавали волонтёры.
Кольцо гитлеровских войск сомкнулось вокруг города на Неве 8 сентября 1941 года. Но ещё 7 августа из Ленинграда в Новосибирск прибыл первый эшелон электровакуумного завода «Светлана». На следующий день пришли эшелоны с оборудованием эвакуированного инструментального завода имени Воскова из Сестрорецка. 9 августа завод имени Чкалова принял четыре эшелона женщин и детей из Ленинграда.
Среди эвакуированных из Ленинграда детей была Лариса Евдокимова. Сейчас она председатель новосибирской общественной организации инвалидов и пенсионеров «Блокадник». Лариса Николаевна Евдокимова родилась в Севастополе, в северную столицу её привезли погостить, но вскоре начались война и блокада. В три года, уже в Новосибирске, девочку в приюте увидела новосибирская актриса и удочерила её. Всю жизнь Лариса Евдокимова посвятила поискам родной семьи и рассказам о ленинградской блокадной правде. Послушаем фрагмент большого интервью, которое Лариса Николаевна дала моей коллеге из телевизионной редакции «Новосибирских новостей» Александре Медведенко.
Лариса Евдокимова: «В детстве мне каждый год снилась война. Каждый год я просыпалась от ужаса. То, что было на вокзале, когда я маленькая сидела, как бомбили вокзал и как бегали люди — это мне приснилось очень сильно. Мне было, наверное, около трёх лет, оттуда меня уже привезли в Новосибирск на поезде. На Алтайке нас разгружали. Было обращение, чтобы детей из Ленинграда брали в семьи. Мама пришла в дом малютки и сказала: „Мне бы девочку, на меня похожую“. Меня вывели к ней. Я на неё сморю, она на меня смотрит. Я подошла, взяла её за руку и сказала: „Мама“.
50 лет Ленинград молчал. Не было дано указание о том, что есть такие блокадники. И вообще слово „блокадник “ говорить было нельзя. Я даже у Ольги Берггольц прочитала в какой-то статье, что, если человек говорил, что он блокадник, это приравнивалось к врагу народа. У каждого блокадника своя судьба. Новосибирск пригрел нас и помог нам всем встать на ноги.
Ленинград до боли нам родной,
Сибири все должны мы поклониться —
Она нам стала родиной второй».
Было — не было. Дочка Красной гвардии
Гость в студии — руководитель Ново-Николаевского военно-исторического клуба, сотрудник пресс-службы транспортной полиции Сибири, майор внутренней службы Константин Шумкин.
Евгений Ларин: «Служим России — служим Закону». Так называется выставка, которая открылась на днях, 22 января, если быть точным, в историческом парке «Россия — моя история», который находится в военном городке. Посвящена она 101-ой годовщине становления в нашем городе транспортной полиции.
Константин Владимирович, если я правильно понимаю, вы являетесь автором или, по крайней мере, одним из организаторов этой выставки? Что это за выставка, какие экспонаты там собраны?
Константин Шумкин: Я один из участников этого масштабного проекта. Ранее я проводил несколько подобных выставок, но такой проект — первый. В таком формате никто ещё никогда не делал. В основе здесь не музейные экспонаты, а мультимедиа: видео-, фотоматериалы и документы.
Одно из направлений нашего клуба — изучение истории правоохранительных органов. Я занимаюсь этим много лет. Темой милиции я заинтересовался ещё в раннем детстве, и до сих пор к изучению этой темы у меня интерес не пропал. Самое интересное то, что во время изучения одной милицейской эпохи за неё цепляется другая, а ней — третья. Каждое десятилетие вызывает огромнейший интерес. Смотришь развитие этой силовой структуры и удивляешься: неужели всё это произошло за такой короткий период?! Как люди могли перестраиваться, обучаться, достигать совершенства в своей работе, виртуозности!
Я начинал изучать тему в детстве с прочтения одной интересной книжки, называлась она «Записки следователя». Написал её бывший следователь Лосев, новосибирец. Книжка меня захватила, там описана работа милиции в 1920-е годы. А когда я уже стал вполне взрослым молодым человеком, я решил по этой книжке кое-какие моменты воспроизвести.
Во время изучения темы мне попалась книжка Леонида Токаря, где описывалась форма одежды милиции в разные периоды. Я стал просто реконструировать униформу, костюм работника, сотрудника милиции. Реконструкцию униформы я выставлял на выставках. С 1920-30-х годов многие вещи не могли сохраниться, я восстанавливал облик милиционера.
Евгений Ларин: С течением времени форма сильно менялась?
Константин Шумкин: Да, сильно. В 1922 году на коллегии НКВД было принято решение, что форма работника милиции должна существенно отличаться от любой форменной одежды силовых структур и даже от формы бойцов Красной армии. Над проектом работало много художников. Утвердили первую униформу, из-за которой впоследствии работники милиции получили шутливые прозвища, такие как «щегол», «скворец», «снегирь». Это из-за того, что на шинели был краповый воротник. В зимнее время носилась шапка крапового цвета. Посмотришь старые фотографии — всё в жёлто-серых тонах. А когда воспроизведёшь в цвете — как красиво всё смотрится!
Евгений Ларин: И сразу было видно, кто перед тобой стоит!
Константин Шумкин: Конечно! В этой униформе передано ощущение 1920-х годов. Она показывает дух времени.
Евгений Ларин: А транспортная милиция не сразу же стала отдельной структурой?
Константин Шумкин: История транспортной милиции, правоохранительных органов на транспорте — вообще загадочная история. Её ещё изучать, изучать и изучать! Вроде прошёл всего-навсего 101 год, но эта история столько загадок хранит!
Транспортную милицию несколько раз расформировывали, несколько раз создавали. В период войны транспортная милиция показала такую эффективность своей работы, что аналогов ей не было нигде. У транспортной милиции тоже была своя униформа, отличная от [формы] работников территориальной милиции.
В 1938 году, когда совместным приказом НКВД и НКПС [Народный комиссариат путей сообщений — прим. автора] была воссоздана железнодорожная и водная милиция, для неё вводились малиновые фуражки: малиновая тулья, бирюзовый околыш. И издалека было видно, что это работник транспортной милиции.
После войны, в 1947 году, транспортная милиция была расформирована, вместо неё был создан корпус Министерства государственной безопасности (МГБ), вводились чёрная униформа, малиновые фуражки. Учитывая важность этой структуры, они могли вести ещё и контрразведывательную деятельность. То есть руководители нашего государства работу на транспорте ставили чуть ли не во главу угла. Это очень важный вопрос. Думаю, на тему транспортной милиции у нас ещё будет разговор.
Евгений Ларин: Резонно ли говорить, что в первые годы существования речного и железнодорожного города Ново-Николаевска вся его полиция была транспортной?
Константин Шумкин: Нет, ни в коем случае. Ново-Николаевск изначально был перевалочной базой. На весь посёлок — тогда ещё Александровский — был всего-навсего один полицейский пристав. По мере развития города, а он рос очень стремительно, количество сотрудников увеличивалось.
Евгений Ларин: Полиция, наверное, вообще играла очень большую роль в жизни нашего города? В 1903 году посёлок Ново-Николаевский стал городом на неполном городовом положении, с упрощённым управлением. А это значит, что им управляли полицейские чины, это так?
Константин Шумкин: В России всегда военные и полиция имели приоритет. Армия и полиция — это лицо государства, их качественная работа показывает степень защищённости, степень авторитета государства. При сильном государстве всегда сильные силовые структуры.
Евгений Ларин: В 1903 году у власти в городе действительно была полиция?
Константин Шумкин: Всё-таки городская власть была. Полиция всегда была проводником государственных законов, государственного строя. Поэтому полиция отчасти была у власти, да.
Евгений Ларин: Ново-Николаевск в первые годы и даже первые десятилетия своего существования вообще было трудно назвать благополучным городом с точки зрения криминальной ситуации. Уж очень много лихих людей он притягивал к себе, как магнит. Ещё в будаговские времена каждый третий, наверное, житель посёлка мостостроителей за Каменкой ходил с заточкой в кармане. А какой была криминогенная ситуация в городе в трудные годы перехода власти — 1917-1920?
Константин Шумкин: Ново-Николаевск хоть и был маленьким городом, но в нём было большое количество беженцев. Мы же знаем, что произошло в 1917 году.
Евгений Ларин: Это ведь началось ещё раньше, во время Первой мировой войны? Сюда потянулся поток беженцев.
Константин Шумкин: Да. Гражданская война была следствием Первой мировой. Из центральной России бежали люди разных сословий. Город представлял собой одну большую гостиницу, большое общежитие. К беззащитному человеку всегда будут тянуться руки криминала. Всегда — дабы поживиться. Человек, как говорится, только с поезда, не знает, куда обратиться за помощью. Он становится объектом посягательства преступного, уголовного элемента. Такие факты в Ново-Николаевске были, и в достаточном количестве.
Евгений Ларин: Можете привести наиболее яркие примеры, самые вопиющие случаи, которые зафиксировала пресса тех лет или хроника?
Константин Шумкин: На территории Ново-Николаевска была банда Ожихина и Лесового, первая ОПГ. Они ещё с 1907 года наводили ужас на местное население, занимались исключительно грабежами, разбоями. Где-то к 1917 году эта банда была обезврежена.
Евгений Ларин: Какая в целом была картина? С наступлением темноты нельзя было выходить из дома?
Константин Шумкин: Да они не гнушались временем суток! Например, на счету банды было ограбление Каинского банка. Это вообще среди бела дня произошло. Эти господа криминального мира, в основном, представлялись либо красногвардейцами, либо милиционерами. Они проводили обыски у достаточно зажиточных людей, выписывали повестки. На следующий день люди приходили в отделение на разбирательство, в милиции говорили: дескать, мы такое не проводили.
Евгений Ларин: А пока они ходили...
Константин Шумкин: Естественно. Никаких следов уже нет. Причём при задержании эта банда постоянно оказывала вооружённое сопротивление. Среди сотрудников милиции были и смертельные исходы.
Евгений Ларин: К тому времени милиция как таковая уже была сформирована. Когда она появилась? Это была советская милиция?
Константин Шумкин: Февральская революция уничтожила царскую власть. Жандармский корпус и департамент полиции были упразднены. Интересный момент: во всех западных странах государство создаёт свои правоохранительные органы. В России же было всё с точностью до наоборот. Зародившись в недрах Красной гвардии, советская милиция создала советское государство.
Давайте будем точными в формулировках. Фактически 1 марта 1917 года при Советах была создана милиция. Отсюда и пошло название «советская милиция». Её можно называть милицией Временного правительства, созданного в феврале 1918 года. Но сама структура советской милиции зародилась в недрах Красной гвардии. Это добровольная организация для защиты революции.
Евгений Ларин: Белая власть предпринимала какие-то попытки создания своей полиции или милиции? Ведь подразумевалось, что будет продолжение и никакой красной милиции не будет.
Константин Шумкин: Один мудрый древнекитайский философ сказал: «Тяжко жить в эпоху перемен». Это не пустые слова, это на самом деле так. Создаётся новое государство. У него много противников, несогласных, потому что всё это идёт через кровь, через очень много неприятных вещей.
Страна ещё не вышла из Первой мировой войны, экономика надорвана, институты власти фактически все уничтожены. Осенью 1917 года политические противники большевиков в Сибири начали создавать альтернативные Советы, региональные органы, претендовавшие на всю полноту власти. Одним из таких органов был Западно-Сибирский комиссариат.
Как дальше развивались события? Чехословацкий мятеж — были свергнуты Советы, захвачен Ново-Николаевский Совет депутатов, разогнаны его представители. К июню здесь устанавливается Временное Сибирское правительство.
Евгений Ларин: Но с центром в Омске?
Константин Шумкин: Нет. Временное Сибирское правительство Петра Яковлевича Дербера, потом его меняет Временное Сибирское правительство Петра Васильевича Вологодского. Понимаете, какая была чехарда властей. Потом была Сибирская Директория. За маленький промежуток времени раз пять власть менялась в Сибири.
В результате омского мятежа были свергнуты, как я их называю, розовые правительства, и к власти пришёл Александр Васильевич Колчак. Он был жёстким руководителем. Одним из приоритетов своей работы он поставил борьбу с преступностью, защиту граждан от преступных посягательств различного элемента.
Евгений Ларин: Как на себе это почувствовали простые жители нашего города?
Константин Шумкин: В милиции тоже разный состав работал. Были ещё и царские городовые, и вновь принятые, и случайных людей очень много было. В целом неоднородный коллектив. Но решать вопросы охраны общественного порядка приходилось именно им. Не все грамотные были, многие не имели даже начального образования.
Евгений Ларин: А как же их взяли?
Константин Шумкин: Всё было в духе времени. Кому-то надо было порядок наводить, поэтому приходилось идти на такие меры. Желающих идти в милицию было не особо много. Дело в том, что и вооружение у милиции было слабое. Материальная база вообще как таковая отсутствовала. Принимались меры. Заказывались униформа, вооружение.
Конечно, вооружение всё шло по остаточному принципу. Белая Сибирь воевала. Шло продолжение войны. Ну а чтобы успешно вести боевые действия, надо было в тылу наводить порядок. Ново-николаевская милиция в 1918-1919 годах с уголовниками не справлялась, поскольку была непрофессиональной. Её сотрудники тоже были уличены в грабежах. Поэтому уголовниками была вынуждена заниматься ново-николаевская контрразведка, она оказывала помощь милиции.
Евгений Ларин: Белая контрразведка?
Константин Шумкин: Да. Они считали, что большевистское подполье разгромлено, что ничего власти не угрожает. Осенью 1919 года они взялись за преступный мир и провели ряд успешных мероприятий по задержанию и уничтожению бандитских шаек.
Евгений Ларин: Их много было?
Константин Шумкин: Много. Когда основную группу всё-таки взяли, взяли не всех. Последователи и члены этой же банды разделились на множество других. Когда в Ново-Николаевске за них очень плотно взялись, они рассосались по городам Сибири. Они наводили ужас на жителей и в Барнауле, и в Бийске, и в Красноярске. На гастроли уходили.
Евгений Ларин: Вы сказали, что контрразведчики считали красное подполье разгромленным. А на самом деле как это было?
Константин Шумкин: Фактически это так и было. Надо сказать, что контрразведка успешно справлялась с преступным миром. Уголовников за тяжкие преступления расстреливали. Основные жертвы белой контрразведки в Ново-Николаевске — это уголовники. В городе во время гражданской войны процветали кражи, грабежи, разбойные нападения и вымогательства.
В 1919 году в контрразведку обратилась группа купцов во главе с неким Амстердамским. Нашему клубу пока не удалось установить, откуда прибыл этот купец в наш город. Среди купцов Ново-Николаевской и Томской губернии мы его не обнаружили. Но мы нашли купца с такой фамилией в городе Петрограде — смотрели по деловым губернским календарям.
Вполне возможно, что купец Амстердамский бежал в Сибирь после революции и здесь занимался бизнесом. Но ни милиция, ни контрразведка не смогли защитить его от вымогателей, он был убит. Также мы установили судьбу бывшего ново-николаевского полицмейстера Бухартовского. Считалось, что после февральской революции он был отправлен на фронт, и далее его следы терялись. На самом деле он вернулся на родину, где был потом расстрелян за участие в подавлении революции 1905 года.
Евгений Ларин: Когда контрразведчики провозгласили свою победу над преступным миром? Если вообще такое было возможно.
Константин Шумкин: Такого, конечно, не было. Это была обычная рутинная работа. Конечно, в газетах писали о достижениях. Писали о уничтоженных преступных группах, благодарили за помощь военных, а про погибших милиционеров не было сказано ни слова.
Евгений Ларин: А военные — это кто?
Константин Шумкин: Военные власти. В данном случае — контрразведчики.
Евгений Ларин: Мы же знаем, что в нашем городе были — не буду называть их интервентами, это неправильно. Но как началось с чехов в мае 1918 года, так иностранные легионеры не уходили из города, по крайней мере, до осени 1919 года. Кто здесь размахивал шашками?
Константин Шумкин: Был чехословацкий мятеж. Неправильно называть их белочехами, никакими они белыми не были. У них были свои задачи — быстрее выбраться из России. Были польские легионеры. Откуда они взялись? В Ново-Николаевске был большой лагерь для военнопленных.
Поляки в основной своей массе были военнопленными австро-венгерской армии. Из них и формировалась здесь пятая польская дивизия. Во главе стоял Казимир Румша. Он до конца своих дней считал себя русским офицером. За это он постоянно подвергался критике со стороны своих соотечественников. Он был отличным командиром, но не мог отвечать за всех своих подчинённых. Как себя поведут выпущенные на свободу люди, которые несколько лет находились в концлагере?
Евгений Ларин: А кто их отпустил?
Константин Шумкин: Революция!
Евгений Ларин: И что они делали? Они были заключёнными, и вот они пошли на улицу. Это настораживает.
Константин Шумкин: По сути, заключёнными они не были, потому что им разрешалось работать на предприятиях, но на правах военнопленных. Во время неразберихи, получив определённую власть, они свою ненависть начали вымещать на мирном населении.
Евгений Ларин: А что милиция?
Константин Шумкин: При одном таком случае милиционеры пришли на задержание, поляки оказали такое сопротивление, что один из милиционеров был ранен и впоследствии умер.
Евгений Ларин: То есть они не могли ничего сделать против этой вооружённой враждебной силы?
Константин Шумкин: Конечно! Милиция на тот момент была слаба. Вот второй документ: «Дежурный надзиратель Смирнов случайно от родственников Костылёвой узнал, что польские офицеры, проживающие в комнатах домовладелицы дома № 18 по улице Гоголя Евдокии Алексеевны Костылёвой, производят незаконное дознание с последней, обвиняя последнюю в краже 6000 рублей денег у проживающей в этом же доме польской подданной Юлии Петровны Герута.
Причём произведённым дознанием, будучи спрошена в качестве заподозренной в краже денег, Костылёва объяснила, что в краже она не виновна, но польский жандарм, наставив на неё револьвер, потребовал сознаться, что она похитила деньги, и она, Костылёва, перепуганная, сказала, что обещала отдать 6000 рублей. Дознанием виновность Костылёвой в краже не установлена.
По сведениям, полученным от посторонних лиц, деньги в сумме 6000 рублей принадлежали не госпоже Герута, а поручику 2-го польского строевого полка Есковскому, который в последнее время часто пьянствовал и в день пропажи денег на квартиру явился пьян, не помня себя. А деньги были казённые». Вспомните литературное произведение Зарубрина «Два мира».
Евгений Ларин: Да, по его мотивам в Ново-Николаевске сняли фильм «Красный газ».
Константин Шумкин: Там описывается ситуация, как два молодых офицера белой армии, находясь на перроне, увидели чехов и поляков, и те с каким-то чванливым видом, не отдавая воинского приветствия, выказывая явное неуважение, прошли мимо. Русские офицеры были удивлены: как, они же наши союзники! Почему они так ведут себя по отношению к нам, офицерам?
Евгений Ларин: Причиной тому была их озлобленность или просто нелюбовь к нам?
Константин Шумкин: Не могу сказать, что ими двигало. В первую очередь это отсутствие воинского воспитания. Какая разница, кто перед тобой? Перед тобой офицер, пусть даже не союзнической армии, но ты должен вести себя подобающе. Тогда, на переломе Первой мировой войны, в воздухе витала идея панславянизма о том, что все славянские народы — братья. А на деле эта идея рушилась на бытовом уровне некрасивым, вызывающим поведением, неуважением к власти, к обывателю, к местным жителям. Это всё сказывалось.
Евгений Ларин: Есть сведения, сколько было милиционеров в 1919 году, какая структура была у милиции, что она собой представляла?
Константин Шумкин: Всё было не так однозначно. Милиция только формировалась. Были трудности и с обмундированием, и с вооружением, с любой материальной базой.
Евгений Ларин: Они знали, где взять!
Константин Шумкин: Да, тем более что осведомлённость у бандитов была очень хорошей.
Евгений Ларин: Вы сказали, что на заре юности города был всего один полицейский на весь посёлок. К 1919 году уже были нормативы, сколько должно быть миллионеров на определённое количество населения?
Константин Шумкин: Один милиционер на 400 человек. У современного участкового гораздо больше.
Евгений Ларин: Когда в городе появилась сильная милиция? Это уже, наверное, советская милиция?
Константин Шумкин: Да, произошла смена власти. Новое советское правительство уделяло этому вопросу особое внимание.
Евгений Ларин: Когда ситуация стала налаживаться?
Константин Шумкин: Уже в начале 1920-х годов во многих городах России по преступности были нанесены удары. Была подписана соответствующая нормативная база, руководящие документы, циркуляры поступали на места. То есть общее руководство осуществлялось из Москвы, централизованно. Это уже о многом говорит: вопросы решались не на местном уровне, а в масштабах страны.
Евгений Ларин: И была вне политики?
Константин Шумкин: Старалась быть вне политики. Тем не менее, я видел документы о том, как в Кузнецком уезде партизаны напали на село, а там оказались милиционеры. Партизаны с ними очень жестоко расправились. Их просто распилили... Такие факты были. Но надо отдать должное милиции, она умела на ходу перестраиваться. Это уникальная структура — на ходу учиться всему, перевооружаться, переобучаться и параллельно выполнять свои обязанности.
Любой работник милиции должен был уметь оказать первую помощь. Учили грамотности, арифметике, всем первым азам, которые должен знать поступивший на службу в милицию. Как может неграмотный работать в этой структуре?! Нужно уметь читать, писать, вычислять. Дело в том, что когда волна беженцев прибыла в Сибирь, там были и классные кадры: следователи, дознаватели. Они с удовольствием шли работать в милицию.
#Однажды в Новосибирске #Городская история #Городская волна #Безопасность #Работа #История #Мода #Армия