Новосибирские
новости
Все материалы
Подписывайтесь:

Однажды в Новосибирске: Расточка, Богдашка и осколки индустриальной эпохи

23 октября на радио «Городская волна» (101.4 FM) прозвучал очередной выпуск «Вечернего разговора об истории Новосибирска». В гостях в студии побывал архитектор, доцент кафедры Новосибирского государственного университета архитектуры, дизайна и искусств Игорь Поповский. «Новосибирские новости» публикуют полную расшифровку программы.

Евгений Ларин
Евгений Ларин
14:13, 28 октября 2020

Взгляд назад. Исторический календарь

19 октября 1959 года постановлением Западно-Сибирского совета народного хозяйства при новосибирском заводе «Экран» создано опытно-конструкторское бюро, позднее — ОАО «Катод».

20 октября 1980 года образован десятый район города — Калининский. Его создали за счёт части Дзержинского района. Центральной магистралью Калининского района стала улица Богдана Хмельницкого.

20 октября 2007 года в Новосибирске открыли первую в городе скоростную магистраль — улицу Ипподромскую — с пропускной способностью до 30 000 машин в сутки.

21 октября 1943 года вышло постановление об организации Западно-Сибирского филиала Академии наук СССР.

22 октября 2008 года открылось сквозное движение на участке Северного автодорожного обхода Новосибирска с мостом через Обь. На церемонии открытия присутствовал тогдашний председатель правительства Владимир Путин. Новая трасса стала связующим звеном в сети дорог Челябинск — Новосибирск — Ордынское — Кочки — Карасук — Казахстан.

23 октября 1905 года в Ново-Николаевске провели однодневную перепись. Всего в городе и его окрестностях жили больше 26 000 человек. Чуть больше половины из них были квартиросъёмщиками, остальные — домохозяевами и членами их семей.

Полторы с лишним тысячи человек жили за городом в помещениях керосиновых складов компании «Нобель» и общества «Мазут», лесопильного завода и продовольственного пункта. Ещё до 1500 человек каждый год приходили в город на заработки и жили в нём временно.

23 октября 1939 года постановлением президиума Новосибирского облисполкома было определено «организовать областную больницу на 500 коек в помещении по Красному проспекту №3». Ныне это Новосибирская областная клиническая больница.

23 октября 1956 года указом Президиума Верховного Совета СССР Новосибирскую область наградили орденом Ленина — за успехи в освоении целинных и залежных земель. 27 октября по этому поводу в Новосибирске прошёл митинг трудящихся.

 

Однажды в Новосибирске. Слёзы радости двух берегов

20 октября 1955 года состоялось торжественное открытие автомобильного Коммунального моста через Обь, ныне это Октябрьский мост. Мост соединил Октябрьский и Ленинский — тогда Кировский — районы Новосибирска. Строительство этого сооружения в начале 1950-х годов было комсомольской стройкой.

По поводу запуска Коммунального моста в 17 часов 20 октября состоялся митинг. Площади с правой и левой стороны моста заполнили десятки тысяч новосибирцев. В 17:45 перерезали алые ленты, и началось движение.

Сначала по мосту проследовала символическая колонна гружёных грузовиков. Она действительно была лишь символическая, поскольку мост до открытия уже многократно проверили, он прошёл все испытания, его приняла госкомиссия. И уже за этими грузовиками с левого и правого берегов навстречу друг другу двинулись две колонны горожан.

Момент их встречи был великой минутой в истории города и трогательной вместе с тем. Совершенно незнакомые друг другу люди обнимались, целовались и плакали. Потом по Коммунальному мосту пустили и трамвай, который ходил там вплоть до 1992 года.

Вечером в день пуска моста дорогу идущему транспорту осветили семь мачт со светильниками. Об открытии Коммунального моста люди вспоминают как о большом празднике. А спустя две недели колонны жителей Кировского района, пройдя по мосту, впервые приняли участие в праздничной демонстрации на центральной площади города в честь очередной годовщины Октября.

5.-Str-vo-Okt-mosta_cr.jpg
Строительство Октябрьского моста, 1954 год. Фото: Музей Новосибирска

Было — не было. Корпоративное жильё советской эпохи

В гостях в студии «Городской волны» — архитектор, доцент кафедры архитектуры Новосибирского государственного университета архитектуры, дизайна и искусств Игорь Поповский.

Евгений Ларин: Волны интереса к так называемым соцгородам — некогда «городам будущего», «городам солнца», как их только ни называли — то и дело колышут как профессиональных историков и краеведов, так и обывателей, которые просто неравнодушны к истории своего города.

Соцгорода, конечно, проиграли истории в целом, но оставили довольно яркие следы в архитектурном облике Новосибирска и в истории жизни городского сообщества. Сегодня мы будем разыскивать эти следы.

Прежде чем мы начнём разбираться, где в Новосибирске строили соцгорода и что от них осталось сегодня, давайте выясним, что такое соцгород. Каким видели архитекторы Страны Советов, да и не только, идеальный город будущего? Из чего он состоял, как в нём должен был быть устроен быт?

Игорь Поповский: Идея корпоративного жилья формировалась с 17 века. Были небольшие предприятия с жильём у утопистов-социалистов — Фуко, Роберта Оуэна. Эти объекты сегодня являются памятниками ЮНЕСКО, они находятся под усиленной охраной. В России тоже были такие объекты.

Кстати, в России сейчас к таким объектам намного хуже относятся. Например, в Михалкове разрушается усадьба ткацкой фабрики Йокиша, она много вопросов вызывает у тех, кто охраняет. У нас был Кноп, были железнодорожные посёлки, которые проектировал знаменитый генпланист Семёнов. Таких объектов даже до революции было много.

После революции это стало некой привязкой к тейлоровской идее корпоративного жилья при промпредприятиях. Суть заключалась в том, чтобы поддерживать рабочих в очень здоровом состоянии. Потому что первая накопительная фаза капитализма подразумевала жесточайшую эксплуатацию, в том числе детей и женщин. Она привела к тому, что капиталисты исчерпали возможности повышения производительности труда и улучшения всего производства вообще.

IMG_4799_tn.JPG
Игорь Поповский. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Тейлор над этим задумывался. Кстати, Ленин его достаточно серьёзно критиковал в 1914 году. А в 1921 году он поставил задачу применять эту систему организации труда. И наши будущие управленцы будущего Чкаловского завода, который нам строили американские специалисты по своему проекту, ездили в США и смотрели «фордовские» посёлки при промпредприятиях.

И это очень хорошо подходило для нашей государственной системы индустриализации, когда при промышленном районе появляется очень качественное поселение — с высоким озеленением, с социальными объектами. Это как раз соответствовало идеологии.

Евгений Ларин: То есть ко времени послереволюционной индустриализации эта идея у нас была совершенно не нова, она успешно развивалась?

Игорь Поповский: Да. Потому что в тех дореволюционных посёлках также были социальные объекты. Включали даже социальное страхование, вплоть до пенсии. Но это были, конечно, единичные случаи. А во время индустриализации эта идея была уже государственной программой по всей стране.

И ещё один момент. Была очень сильно популяризирована идея, чтобы люди не уходили с предприятий, оставались там, привязывались целыми семьями, создавались династии. Об этом даже показывали кино. Предполагалось, что эти рабочие посёлки будут всегда работать на промпредприятиях и поддерживать производительность труда и рост благосостояния самих трудящихся.

Евгений Ларин: Во всех источниках, которые мне удалось к этому моменту изучить, в привязке к соцгородам подчёркивалась мысль обобществления быта. Не просто инфраструктура вокруг промпредприятия, а обобществление быта и дома-коммуны. Чем была так привлекательна эта идея обобществления всего и вся для нового человека труда?

Разве наши новые советские люди не хотели бы жить во дворцах, которые они отобрали у буржуев? Мы же только и делали, что строили дворцы — дворцы культуры, спорта, дворцы рабочих, дворцы съездов. А тут, казалось бы, совершенно противоположная идея.

Игорь Поповский: Идея обобществления была в период ленинской фазы переустройства общества. В этом смысле она, конечно, была более близка к коммунистической идее. Идее, когда коммуна решает абсолютно все вопросы: питания, оплаты жилья, ремонта здания.

Но вот корпоративное жильё соцгородов уже было обеспечено самим предприятием. То есть гарантии были уже совершенно другого характера. Там, конечно, строились такие объекты, которые создавали определённую коммуникацию — дома культуры, школы, детские сады, могли создаваться фабрики-кухни. Но в соцгородах уже была чётко определена ситуация с собственными квартирами. Это было в 1930-х годах.

Во второй фазе всё категорически изменилось. Мало того — изменилось даже с точки зрения социальной иерархии. Для руководства дома строились определённым образом по-другому, для рабочих — более низкий уровень. В определённой фазе это дошло до Академгородка, это тоже своего рода соцгород.

У академика — особняк, у научного сотрудника — квартира, а у младшего научного сотрудника — общежитие. Стали формироваться новые сословия. Иначе говоря, общество на самом деле было не совсем готово к тому, чтобы абсолютно выровнять все материальные блага.

Интересный момент, связанный с соцгородом завода «Сибкомбайн»: на левом берегу были построены дома для рабочих, а дом для специалистов «Сибкомбайна» был построен на правом берегу, на улице Советской. Специалисты были высокооплачиваемыми, и они хотели жить ближе к центральной части.

Эта ситуация продолжилась и дальше. Жилой дом Новосибирского завода химконцентратов построили на углу Потанинской и Красного проспекта, в центре города. Потом они для себя построили так называемый Болгарский дом. Происходило такое странное, но всё-таки расслоение.

Тем не менее, я считаю, соцгорода обладали высоким качеством пространства и инфраструктуры. В каких-то соцгородах по разным причинам что-то не успевали, но ряд соцгородов построен с очень хорошим качеством.

Евгений Ларин: Давайте ближе к нашей земле. Вопрос по поводу соцгорода завода «Сибкомбайн». Не далее как этим летом жители левобережья попросили экспертов государственной инспекции по охране объектов культурного наследия Новосибирской области обследовать пять домов в 1-м переулке Пархоменко, пять домов во 2-м переулке Пархоменко, а также здание ДК имени Клары Цеткин на улице Котовского. Точнее, то, что от него осталось.

Изучить эти здания, чтобы признать их, собственно, объектами культурного наследия. Есть ли у этого основания? Почему возникла эта просьба? Это действительно имеет смысл?

Игорь Поповский: Первый соцгород — мы можем его так называть — при «Сибкомбайне», конечно, был результатом определённого влияния английских и немецких градостроителей. В частности, Кларенса Артура Перри, который делал первые микрорайоны немецкой строчной застройки. Если даже известный немецкий архитектор Эрнст Май не участвовал в этом объекте, то были применены типовые решения, которые он делал в соцгороде в Новокузнецке.

Это влияние было существенным. Это были крайне аскетичные, модернистские подходы, но, естественно, со всей социальной инфраструктурой. Хотя если в Новокузнецке доходили до специальных кухонь, то у нас до такого не дошли.

IMG_4844_tn.JPG
Евгений Ларин. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Что касается клуба имени Клары Цеткин, то это типовой проект Альберта Кана [американский индустриальный архитектор. — Прим. автора], привязанный, возможно, не самим Каном, хотя он участвовал в строительстве промзоны, которая развилась от «Сибкомбайна». Есть чертёж, который прямо на это указывает. Он размещён в книге Ивана Невзгодина о конструктивизме. Этот соцгород имеет некую уникальную характеристику совпадения с такими соцгородами, как в Новокузнецке.

Также мы знаем, что там работал немецкий архитектор Вольтерс. Он работал и в районе улицы Дуси Ковальчук, и в Первомайском районе. Там строчная застройка сильно не проявилась. Но соцгород при «Сибкомбайне» на левом берегу как цельный объект в этом отношении сохранился.

Евгений Ларин: Что такое строчная застройка?

Игорь Поповский: Это когда жилые дома ставятся не квартально, по периметру красной линии, а в одном направлении. Сегодня это достаточно скучно — всякие посёлки типа Новомарусино. А это та же самая идея. Эти строчные решения были не случайны. Они предполагали проветривание дворов, открытие пространств, чтобы не было распространения туберкулёза и других санитарных нарушений. Эта была немецкая идея, и воплотилась она в объектах соцгорода на левом берегу.

Если взять посёлок «Кузбассугля» в центре города, то вдоль улицы Державина эти строчные дома так и стоят торцами к жилой улице. По сути, многие хрущёвки у нас таким образом стоят. Планировочное внедрение строчной застройки в соцгороде «Сибкомбайна» было одним из первых в Новосибирске.

Надо сказать, что этот посёлок по большому счёту интересен дальнейшим продолжением — сталинскими домами, архитектурой Тейтеля. Впоследствии был построен дом на улице Станиславского, 3. В этом отношении всё пространство там очень многослойно и очень интересно. Парк, который связан с Монументом Славы — это тоже часть соцгорода. Он является планировочным решением, заложенным в самом начале.

Евгений Ларин: То есть те десять домов, которые мы назвали, и клуб Клары Цеткин — это только ядро, из которого всё потом начало расти?

Игорь Поповский: Да, всё потом росло, но уже по другим принципам. Изменилась подходы. Сменилась ментальная характеристика: от аскетичного жилья стали идти к более богатому. Закончилось это красивейшими домами Хроненко, как Станиславского, 3 — чудеснейшими домами. Может, там селились люди уже не с завода, а другие люди. Но суть в том, что жильё это развивалось таким образом.

IMG_3081_novyy-razmer (Станиславского, 3).jpg
Жилой дом на улице Станиславского, 3. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Евгений Ларин: Где и что ещё строили? Мы уже упомянули «Кузбассуголь». Давайте пройдёмся по основным местам, где строили или, по крайней мере, планировали, начинали строить такие кластеры.

Игорь Поповский: Достаточно известен жилой район на улице Мира при олозаводе и заводе «Тяжстанкогидропресс», так называемая Расточка. Этот район, кстати, формировался хоть и из типовых домов, но очень качественно в отношении среды. И там был сделан замечательный дом культуры.

В послевоенное время — улица Богдана Хмельницкого, улица Авиастроителей, бывшая Жданова. Интересно, что она была даже многоэтажной. Один из соцгородов был в Первомайском районе. По сути, строилась масса всевозможных посёлков.

Например, на улице Сестрорецкой, куда переехал бывший сестрорецкий инструментальный завод, строили свой маленький посёлочек. Конечно, это были одноэтажные дома, не такие качественные структуры, как в первом соцгороде. И, конечно, были квартальные решения — дома «Кузбассугля» в центральной части города, связанные больше не с рабочим поселением, а поселением некоторых чиновников в центре Сибирского края. Они там выстраивали своё корпоративное жильё.

Потом была самая мощная фаза — города науки, это тоже поселения социалистического характера. Это Академгородок, прежде всего его Верхняя зона. Это Медгородок, который находится рядом, на Нижней Ельцовке. Это и Краснообск.

vaskhnil_cr.jpg
Научный городок СО ВАСХНИЛ в Краснообске. Скриншот: yandex.ru/maps

В какой-то степени к ним может быть отнесено и Кольцово, посёлок при биомедицинском предприятии «Вектор». То есть соцгород — это не просто жилмассив. Понятно, что Затулинский жилмассив строился при большой промзоне, но он строился просто как гигантский спальный район.

Объекты, которые мы перечислили, строились под конкретные производственные или научные предприятия и формировали свою корпоративную среду. Люди там пользовались коммуникациями, знали друг друга.

Евгений Ларин: То есть если буквально препарировать карту Новосибирска, то мы обнаружим, что весь город, собственно, и состоит из таких жилых районов — соцгородов?

Игорь Поповский: Да, и это не случайно. Профессор Коршунов в 1928 году проектировал Новосибирск как крупный плотный мегаполис. Правда, не высокий с точки зрения этажности застройки, но он формировал единый цельный город.

Но в 1930-х годах было дано указание проектировать Новосибирск в качестве агломерации соцгородов. Рассредоточить промтерритории по определённому удобному принципу с точки зрения их расположения по отношению к воде, к малым рекам, к железнодорожной и автомобильной инфраструктуре. И это имело ещё и стратегическое значение — бомбить такой рассредоточенный город значительно сложнее. Это позволяло чётко понимать стратегию во время войны.

Плюс ко всему корпоративное жильё предполагало, что люди, поселившиеся в таком жилом районе, уже не захотят идти работать на какой-то завод на другом конце города. В этом была, пожалуй, основная ошибка. Потому что это как раз и произошло. Люди стали работать совсем в других местах. Люди из Верхней зоны Академгородка стали работать в городе. В городе началась колоссальная ежедневная миграция населения из одного района в другой.

Евгений Ларин: А почему так произошло? Им там чего-то не хватало? Работы, кинотеатров?

Игорь Поповский: Дело не в этом. Городской житель вступил в новую фазу. В 1930-х годах сюда приезжали крестьяне из голодных районов или те, которые просто хотели развить свою жизнь. Они приезжали на какое-то промпредприятие, им было за счастье там работать и жить.

Их дети, уже получив образование, становились городскими жителями. И самый главный принцип города — свободный выбор — позволял им выбирать свою деятельность, как они хотели. А при этом они были привязаны пропиской к квартире, они не могли продать её и переехать в другое место. Новое поколение готово брать жильё в аренду и переезжать из одного места в другое, даже из одного города в другой.

А раньше была ситуация, когда люди были очень привязаны к территориям, а предприятия они могли менять. Например, в 1940 году была очень серьёзная привязка к предприятиям. Существовал государственный документ, запрещающий человеку переходить на другое предприятие без разрешения директора завода.

Евгений Ларин: Крепостное право?!

Игорь Поповский: Примерно. Это объяснялось предвоенной ситуацией, в 1950-60-х годах эту традицию продолжать не стали. В 1960-х годах мобильность населения значительно выросла. В результате появилась транспортная проблема.

В советское время общественный транспорт просто не справлялся с потоками передвигающихся людей. Получался парадокс. Те, кто жил на площади Калинина, ехали работать на Затулинку, а те, кто жил на Затулинке, ехали в обратную сторону.

Евгений Ларин: В первых соцгородах, которые ещё стремились к идеалу, чего было больше — мечты об идеальном городе? Или цель была утилитарной — рабочим нужно было где-то жить? Какая чаша весов перевешивала?

IMG_4776_tn.JPG
Евгений Ларин и Игорь Поповский. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Игорь Поповский: Все эти города в то время, конечно, имели приоритет труда. Создать впечатление индустриальности. Если мы посмотрим фильмы 1930-х годов, то мы больше увидим людей не в бытовых условиях. Мы их увидим на заводе, среди доменных печей. При этом показано, что быт у них улучшается, они получают квартиры.

Вся система соцгорода, естественно, работала на индустриальное развитие. Детский сад — это же не просто так. Это для того, чтобы освободить родителей для труда и сосредоточить государственное образование на определённой идеологии. Школа — то же самое. Всё, в том числе парки и скверы, работало на то, чтобы человек после работы отдохнул и со свежими силами вновь туда пришёл.

Система Тейлора отрабатывала организацию труда, чтобы повышать его производительность, создавать здоровых и счастливых рабочих, которые чувствуют корпоративный дух и своё участие в предприятии. Это Тейлор прямо отстаивал, за что его страшно не любили капиталисты. Они считали его социалистом, потому что он говорил, что надо делиться с рабочими. Что, кстати, Форд и сделал: он включил рабочих в акционеры.

Идея была в том, что с рабочими нужно делиться и включать их в предприятие, чтобы они чувствовали участие в «собственном» предприятии. А тут вся идеология Советского Союза стояла на том, что предприятие является собственностью рабочих. Хотя, конечно, оно было государственной собственностью.

Евгений Ларин: Но у нас же была страна трудящихся!

Игорь Поповский: Да, эта квазисобственность сидела в головах, и люди участвовали в производстве, в собраниях рабочих. Я думаю, что корпоративное жильё и корпоративное отношение к самому заводу и к труду — это основа соцгорода.

Евгений Ларин: Где у нас лучше всего это получилось? Всё-таки при «Сибкомбайне»?

Игорь Поповский: Нет. Я думаю, что очень хорошо получилась улица Богдана Хмельницкого, по крайней мере, её историческая часть. А соцгород при «Сибкомбайне» имеет столько пластов, которые друг друга нарушали. Очень жаль, что там парк, который, по идее Бабенкова, должен был дойти до реки, до неё не дошёл. Вот это, конечно, очень жалко. Это был бы мощнейший парк.

Если брать улицу Богдана Хмельницкого, то там не воплотились два мощных планировочных элемента. Во-первых, это зелёный парк, который должен был начинаться от кинотеатра «Космос» и идти до Сухого лога. Идея была в том, что там ничего не застраивалось. Там не должно было быть ни «Отдыха», ни трёх девятиэтажек — всё это был сосновый бор.

А спортивная зона развивалась не там, где Дворец спорта. Она большей частью развивалась совершенно в другом месте. Она должны была спускаться за ДК Горького к рекреационной зоне. Но там оказались очень вредная река и частный сектор. От этого отказались. Идея в основном пошла вдоль улицы Богдана Хмельницкого.

Очень слабо развился соцгород при станции Инской в Первомайском районе. И строчная идея Вольтерса там мало отражена. Этот соцгород просто не успели реализовать.

Но я считаю, что очень интересный соцгород на улице Авиастроителей, бывшей улице Жданова, там жилые дома Осипова с прекрасными угловыми решениями. Это был вообще другой формат пятиэтажных домов — крупных объектов. Это удивительно, но Чкаловский завод себя проявил целым собственным городом.

Что касается Расточки, то этот район был, к сожалению, построен из очень некачественных строительных материалов. В частности, из шлакоблоков. И в результате того, что после развала СССР эта промтерритория практически не работает, Расточка пришла в упадок. Это, конечно, жалко, потому что знаменитый доктор архитектуры Сергей Николаевич Баландин ставил Расточку выше, чем улицу Богдана Хмельницкого.

Евгений Ларин: Говоря о Расточке, чаще всего упоминают некий флорентийский ренессанс. С чем мы здесь имеем дело?

Игорь Поповский: Несмотря на то, что там были применены типовые решения, они были сделаны через определённые архитектурные элементы: ограждения, арки. Это пространство сформировано не банально. Такой поход был нечасто, но на улице Мира его применили очень удачно. Были единые комплексы, как на улице Мира и улице Богдана Хмельницкого. 

А в ряде случаев с корпоративным жильём каждое предприятие хотело создать какой-то интересный архитектурный объект для своих работников. Сегодня коммерческое жильё имеет совершенно другую мотивацию — быстрее или дороже продать.

Но тогда у предприятий была мотивация показать собственный имидж, дескать, вот в каком шикарном доме у нас люди живут! Несмотря на то, что соцгород сегодня вряд ли может появиться в прежнем виде, было бы здорово, если бы такая идея появилась в корпоративном жилье, как оно трактовалась до революции.

Евгений Ларин: Вполне возможно, что новые замкнутые микрорайоны, которые возникают на окраинах, продолжают идею соцгородов.

Игорь Поповский: В этом жилье однозначно есть рыночные механизмы. Иерархия социальных групп. Эконом-жилье, комфорт, комфорт-плюс. В центральной части мы получаем очень богатые объекты со всеми управляющими компаниями, с внутренней организацией пространства, с поддержкой. Но это другое.

Соцгорода — это определённый исторический подход, который начинался с идей утопистов и романтичных капиталистов. Идеи цельного, мощного корпоративного жилья на сегодняшний момент не существует.

Евгений Ларин: Что из названного нами — признанные памятники? Где их можно увидеть?

Игорь Поповский: Достопримечательное место — улица Богдана Хмельницкого. Она является именно достопримечательным местом. К сожалению, такой предмет охраны не позволяет охранять все объекты, которые находятся на этой территории, как памятники. Охраняется ДК Горького, охраняются два жилых дома.

Конечно, в какой-то момент будут какие-то пересмотры, рассмотрение, какие ещё объекты включать — как архитектурные ансамблевые памятники. Я считаю, что очень важно решать вопрос с жилыми домами Осипова на улице Авиастроителей, важно решать вопросы и новых объектов.

Например, жилой дом рядом с ДК «Энергия», бывшим ДК имени Жданова — просто уникальный. Шикарный дом. Такой декор практически нигде не повторяется. Такие вопросы нужно рассматривать более внимательно.

Очень хороший техникум находится в Первомайском районе на улице Первомайской, с очень качественным декором. Но пока он в плохом состоянии. А так ряд объектов уже включены. Например, ДКЖ. Самое главное — надо понимать, как их сохранять. Потому что люди, которые живут даже в таких шикарных объектах, как на Станиславского, 3, просто экономически не могут поддерживать должный уровень реставрации.

В этом отношении нужна не только государственная поддержка. Надо создавать какие-то фонды, надо находить меценатов, людей, которые хотят построить, как до революции. А тогда были невероятные люди. Один врач взял и построил дом-коммуну для бедных. Он просто хотел сделать свой вклад в очень серьёзную ситуацию накопительного капитализма.

IMG_4854_tn.JPG
Игорь Поповский. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Евгений Ларин: Чтобы понять, что памятник, а что нет, взгляд должен быть профессиональным?

Игорь Поповский: Сейчас рассматривается идея балльной системы, когда ряд факторов комплексно отрабатывается по каждому объекту и получается определённое количество баллов, которое подтверждает или не подтверждает ценность этого объекта. Но я всё-таки сторонник того, что в эту ситуацию должны быть серьёзно включены экспертная оценка и даже оценка общественников.

Есть ценность такая, которую трудно определить, и она лежит в субъективном восприятии объекта городским сообществом. Памятники охраняет не государство, а горожане. Если сгорал деревянный дом на углу Урицкого и Ленина два раза, то его два раза восстанавливали. Собственник его восстановил. Это говорит о том, что самая мощная охрана в основном идёт именно от горожан, от их понимания ценности того или иного объекта.

Евгений Ларин: Давайте вернёмся к тому вопросу, с которого мы начали. По домам в переулках Пархоменко решение должно было состояться в октябре. Сейчас октябрь. Что-то уже известно?

Игорь Поповский: Пока нет. Возможно, будет совместное заседание общественного и научно-экспертного советов по рассмотрению этого вопроса. Но, когда рассматривали вопрос улицы Богдана Хмельницкого, я стоял на том, что у нас есть ещё очень ценный объект, многослойный, сложный, который хранит архитектурные памятники — классические дома на улице Котовского. Их же мастерская Жолтовского строила, там есть объекты, в которых Щусев участвовал.

Они, конечно, в своё время были сильно раскритикованы. Но всё равно это сгусток ценных объектов: квартал Пархоменко, Ватутина, Котовского, Станиславского. Их создавала группа разных архитекторов, из разных стран. Это очень ценное пространство, которое имеет мощнейшие исторические пласты именно на левобережье.

Потому на левобережье самые мощные пласты могут находиться, скажем, в деревне Бугры, где солодовенный завод и прочее. Соцгород «Сибкомбайна» — это очень ценное пространство левого берега. Ну и Расточка тоже.

Подписывайтесь на нашу страницу в Facebook — будьте в курсе актуальных новостей Новосибирска.

Что происходит

Четыре саксофона сыграли неоклассику и авангард на «Белом фестивале»

Огромный вентилятор запустили в новосибирском метро после реконструкции

Мэр Кудрявцев: главы районов персонально отвечают за качество уборки улиц

Мэр Кудрявцев на Днях ритейла назвал главные задачи для Новосибирска

Систему видеонаблюдения модернизируют в новосибирском метро

Стоимость проезда в транспорте Новосибирска хотят поднять до 40 рублей

Мэр Кудрявцев сообщил о рекордной закупке ради сноса аварийных домов

Названы лидирующие по числу сделок застройщики Новосибирска

119 миллионов получит Новосибирская область на борьбу с сахарным диабетом

Афиша Новосибирска: куда сходить в четверг, 5 декабря

Ещё два шаурмячных киоска исчезли с улиц Новосибирска

Показать ещё