{{news.content}}
{{news.date}}
{{news.section.name}}
21 июня на радио «Городская волна» прозвучал очередной выпуск «Вечернего разговора об истории Новосибирска». В гостях в студии побывал археограф 1-ой категории отдела научно-исследовательской и методической работы Государственного архива Новосибирской области Игорь Самарин. «Новосибирские новости» публикуют полную расшифровку программы.
Взгляд назад. Исторический календарь
18 июня 1934 года в Новосибирске открыли первую в Западно-Сибирском крае парашютную вышку.
20 июня 1959 года в эксплуатацию приняли первое институтское здание Новосибирского Академгородка — главный корпус Института гидродинамики.
22 июня 1923 года в Вокзальном райкоме комсомола Ново-Николаевска состоялся первый пионерский сбор, был сформирован 1-й отряд юных пионеров имени Ленина. В июле того же года создан второй отряд — при Закаменском райкоме комсомола. А 29 июля 1923 года во время Международной детской недели на городской площади Новониколаевска состоялся первый пионерский парад. К концу 1923 года в городе было 800 пионеров.
23 июня 1966 года в Новосибирск с визитом прибыл президент Франции Шарль де Голль с супругой. Их машину на улицах города встречало более 150 тысяч новосибирцев. Де Голль посетил завод «Сибэлектротяжмаш», Академгородок, Театр оперы и балета. В своей речи он сказал, что в Сибири «осуществляется одно из самых гигантских усилий, когда-либо предпринятых человечеством для того, чтобы освоить эти районы, привести их к прогрессу и благосостоянию». Кроме того, он произнёс по-русски: «Да здравствует Новосибирск! Да здравствует Сибирь! Да здравствует Советский Союз!»
23 июня 1993 года в Новосибирске состоялась первая демонстрация стереокино. Премьерным стал фильм «SOS над тайгой», его показали в детском Доме культуры имени Калинина. Это был боевик, снятый режиссёрами Перовым и Кольцатым по сценарию Витоля и Кузнецова. Фильм был выпущен ещё в 1977 году.
Однажды в Новосибирске. Миротворец в бронзе
В полночь 23 июня 2012 года, предваряя празднования 119-ой годовщины Новосибирска на набережной Оби в парке «Городское начало» под увертюру Петра Чайковского «1812-ый год» в исполнении Новосибирского симфонического оркестра перед новосибирцами предстала 13-метровая бронзовая статуя императора Александра Третьего. Торжественный момент сопровождали колокольный звон, пушечная пальба, приветственные гудки локомотива, фейерверк и световое шоу. Концертная программа продолжалась до глубокой ночи, выступления подготовили почти все коллективы Новосибирской филармонии. На торжественном событии побывал прямой потомок императора, его праправнук Павел Куликовский из Дании.
1 / 6
Открытие памятника Александру Третьему
Это было удивительное открытие и в политическом, и историческом смысле. Ведь именно Александр Третий 17 марта 1891 года издал высочайший рескрипт о начале строительства Транссибирской магистрали. И это в корне изменило всю историю Сибири. Послушаем сотрудника музея Новосибирска, краеведа Константина Голодяева.
Константин Голодяев: 27 февраля 1893 года Александр Третий высочайше соизволил утвердить решение Комитета министров Российской империи по строительству Западно-Сибирского участка Сибирской дороги и направлению Средне-Сибирского участка, который уже идёт за Обь. И в этом решении сказано, что железнодорожный мост через Обь должен быть построен именно вблизи села Кривощёкова. Тем самым Александр Третий дал «зелёный свет» новому укладу развития сельских поселений, которые здесь находились, и открыл отсчёт стремительной истории нового города. Стоит также заметить, что одно из первых названий нашего посёлка тоже было «Александровский».
«В газете „Томский листок“ от 4 ноября 1895 года помещена очень интересная для нас заметка под заголовком „Посёлок Александровский, бывший Кривощёковский“. Там написано: „Посёлок Кривощёковский, ввиду постройки церкви во имя святого благоверного князя Александра Невского, переименовать в Александровский, о чём через заведующего полицейской частью Ляпустина объявить всем жителям“». Но названию «Александровский» не суждено было закрепиться. Уже через месяц, 3 декабря 1895 года будет составлена просьба о переименовании посёлка в Ново-Николаевский«.
«Александр Александрович — удивительный император. За годы его правления в России не было ни одной войны, за что императора звали Миротворцем. Во время крушения царского поезда под Харьковом Александр удерживал на своих плечах крышу вагона, пока из него не выбралась его семья. Это именно на него покушался брат Владимира Ленина Александр Ульянов, но неудачно. И мне кажется, установка памятника этому человеку вполне достойной, а нашем, новосибирском случае, ещё и уместной».
«Кстати, незадолго до нашего памятник Александру Третьему восстановили в Иркутске, он был у них ещё на революции. И хотя они немного похожи, их скульптура всё-таки отличается от нашей. Там Александр Третий без шапки, грустный какой-то взгляд у него. А наша скульптура автора Салавата Щербакова — это точная копия с картины Ильи Репина „Приём волостных старшин Александром Третьим“. Та же самая поза, шапка, шпага, сапоги, — полная копия».
Было — не было. Без объявления войны
Гость в студии — археограф 1-ой категории отдела научно-исследовательской и методической работы Государственного архива Новосибирской области Игорь Самарин.
Евгений Ларин: 22 июня наша страна отмечает День памяти и скорби и вспоминает погибших на фронтах, умерших в тылу от голода и холода, замученных фашистами. Как мы знаем, в четыре часа утра Германия без объявления войны напала на Советский Союз. Ранним утром Люфтваффе уже бомбили приграничные советские города, и жителям западной части страны уже и так всё было ясно. А когда весть о начале войны пришла в Новосибирск, и как жители нашего города узнали об этом?
Игорь Самарин: Есть информация о том, новосибирцы узнали о начале войны в этот же день, но, конечно, позже. Произошло интересное совпадение. Дело в том, что в ночь с 21 на 22 июня 1941 года, непосредственно перед началом войны, — это мало кто знает, — состоялся пленум новосибирского обкома ВКП(б) с важнейшим вопросом. К нам из Белоруссии был прислан на работу в качестве первого секретаря обкома Михаил Васильевич Кулагин, с которым и ассоциируется наш город и область периода Великой Отечественной войны. И так получилось, что этот пленум обкома закончился только во втором часу ночи, то есть менее, чем за три часа до нападения Германии на Советский Союз.
Новосибирцы, по некоторым сведениям, узнали о нападении Германии к вечеру 22 июня, а буквально во втором часу ночи этого дня обком партии на своём пленуме утвердил Михаила Васильевича Кулагина первым секретарём обкома. И этому человеку предстояло сыграть огромнейшую роль абсолютно во всех вопросах: в приёме эвакуированного населения, в размещении огромного количества заводов, в формировании наших дивизий. Это человек, который на своих плечах вынес вместе со всеми тяготы военного времени.
Игорь Самарин. Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Евгений Ларин: Возникает подозрение, что его назначение было неслучайным. О чём-то он знал, и руководство страны догадывалось.
Игорь Самарин: Михаил Васильевич работал в комитете партийного контроля ВКП(б), это была очень высокая должность, он был вторым и первым секретарём крайкома в Белоруссии. Не случайно, наверное, такие подготовленные опытные кадры были направлены в Сибирь, в том числе и Кулагин.
Если кто-то думает, что эвакуация промышленных предприятий — это было что-то спонтанное, то это совершенно не так. Дело в том, что проигрывались сценарии возможной войны. Был разработан план действий с участием генштаба Вооружённых сил, совета народных комиссаров.
Если кто думает что всё за секунду было решено, что комитет обороны возглавит Сталин, комитет по эвакуации — известный экономист Вознесенский, а его заместителем станет Косыгин, и пошла эвакуация заводов с колёс, — так может думать только очень наивный человек. Всё это было заранее запланировано и отработано, — возможность эвакуации и размещение промышленного потенциала тогдашнего СССР за Урал и в Сибирь.
Евгений Ларин: Тем более, что война в Европе шла вовсю. И предупреждения были, и слухи ходили.
Игорь Самарин: Слухи ходили. Но была странная наш сегодняшний взгляд ситуация. С одной стороны с Германией был заключён пакт о ненападении. И даже доходило до того, что тех, кто распространял, как считалось тогда, панические слухи о возможной войне, арестовывали и даже, бывало, расстреливали. Нечего панику сеять, у нас всё нормально. В этом есть своя и логика и оправдание. Это было сделано для того, чтобы паники действительно не было.
Смотрите также
Во-вторых, говорят, что деньги любят тишину. И к войне надо готовиться в тайне и от врага, и от своего населения тоже. Как ни странно, эта тишина и законспирированность должна была помочь лучше подготовиться. И в связи с этим, может быть, судьбоносное назначение Кулагина уже не выглядит случайным.
Евгений Ларин: Давайте нарисуем картинку, каким был город в июне 1941 года. Чем занимались горожане? Что это был за день — 22 июня?
Игорь Самарин: День был самый обычный, это было воскресенье. Неслучайно один из первых митингов состоялся в Парке имени Сталина, ныне это Центральный парк. Люди шли туда отдыхать. Там был планетарий, карусель. Это было одно из любимых мест отдыха горожан. Город, конечно, можно было назвать промышленным, но крупных заводов было не так много. Прежде всего, это «Сибметаллстрой», или «Сибкомбайнстрой», который мы знаем сейчас как «Сибсельмаш», а также завод имени Чкалова, который уже перед войной имел это гордое наименование, завод, который выпускал самолёты, в том числе и боевые. Это два крупнейших предприятия, остальные были помельче, — завод «Труд» и прочие. Было много кожевенно-обувных производств, предприятий лёгкой промышленности. Город был в меньшей степени промышленный, нежели сейчас.
Евгений Ларин: Я читал, что на 22 июня было запланировано открытие Театра юного зрителя, и туда приглашали к вечеру на представление.
Игорь Самарин: Действительно, было запланировано открытие. В то время спектакли представления начинались позднее, чем сейчас, а именно в 20:00. Почему-то была такая традиция. Длились они, как правило, не так долго, полтора-два часа, но начинались именно в восемь часов. Но к восьми уже все знали о том, что Германия без объявления войны напала на Советский Союз, уже прошло объявление совинформбюро.
Евгений Ларин. Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Евгений Ларин: В сборнике документов Новосибирска военных лет, который подготовил и издал городской архив, также опубликованы детские воспоминания заслуженного врача Российской Федерации и начальника окружного военно-клинического госпиталя Минобороны Владилена Георгиевича Липина. В 1941 году ему было 10 лет. И вот они пишет:
«Наступившее воскресное утро было необычно тихим: не было песен, молчала гармонь, не пел патефон. Где-то часов в 11-12 запричитали женщины, им стали подвывать собаки, поднялся сильный ветер. Многие люди шли в сторону центра, побежали и мы „в город“».
Горожане сразу отреагировали на сообщение, или был период шока?
Игорь Самарин: Все документы, как вы понимаете, изучить невозможно, но те документы, которые я видел, говорят, что первое впечатление было такое: никто не поверил. Это действительно был глубокий шок. Нашей стране ведь пришлось пройти за короткое время Первую мировую войны, две революции, Гражданскую войну, массу конфликтов. Люди не хотели никакой войны. Все понимали, что если это действительно так, то это глубочайшая трагедия. Поэтому не верили, думали, что это, может, слух, недопонимание. Может быть, на границе произошла провокация, и всё ещё обойдётся. Конечно, никто не хотел кровопролитной войны. Но когда к вечеру стало ясно, что, к сожалению, там на всём огромном фронте от Украины до Балтики — массированное вторжение, бомбардировки, то было понятно, что это полномасштабная война.
Евгений Ларин: Ещё тот же Липин пишет:
«21 июня 1941 года, в субботу, после „битвы“ с крапивой, полынью и лебедой, мы с мальчишками смотрели на очень красный закат. Вдруг на его фоне показались тёмные тени, похожие на конницу, взрывы. Всё было в движении, как в немом кино. Дома мне сказали, что „не к добру это“».
И вот есть ещё такой удивительный факт: в славянской мифологии 22 июня — это Змеиный день, или День Скипера-Зверя, царя всех змей. Наши далёкие предки верили, что после рождения Перуна на Землю Русскую пришёл Скипер-Змей. Он закопал младенца Перуна в глубокий погреб и унёс в Навь, то есть в мир мёртвых, его сестёр — Живу, Марену и Лелю, богинь жизни, смерти и любви. Потом боги освобождают Перуна и он побеждает Змея.
И в эти июньские дни, когда на Русскую землю идёт Скипер-зверь со своим змеиным воинством, многие видят блуждающих призраков, знамения смерти и бед. Неожиданно на полях появляются мышиные и волчьи стаи, налетают тучи воронья, земля стонет, а по полю пробегает огонь. В эти дни на Руси ожидали вражеских нашествий. Кстати, Отечественная война 1812 года тоже началась близко по дате — 24 июня.
Я чему это всё веду? К тому, что народное сознание глубоко мифологично, и от этого не отвертеться.
Игорь Самарин: Это действительно так. Сознание действительно мифологично. Народ накапливает жизненный опыт и знания о глубоких вещах столетиями. Кстати, про красный закат я тоже читал, что многие люди, которые жили в Новосибирской области и вообще в Сибири, свидетельствуют, что 21 июня действительно был кроваво-красный закат.
Евгений Ларин: А ещё, дескать, за две недели до начала войны, 8 июня, в Новосибирске и в области разразился страшнейший ливень, с ветром и большим градом, которого уже давно не видели. Якобы сама природа предупреждала о том, что идёт что-то страшное.
Игорь Самарин: Говорят, иногда то, чего человек напряжённо ожидает, то и происходит. Говорят, что «накликали». Так, возможно, и тут. Ведь во всех этих событиях задействованы миллионы людей. Европа покорена, Гитлер стоит у порога, там 130-150 боевых обученных дивизий, которые только что победным маршем прошли по Европе. Мы тоже готовились.
Сейчас многие осуждают Сталина и тогдашнее правительство за то, что мы фактически произвели захват и раздел Польши. Немцы вошли в Польшу с одной стороны, мы с другой, предвоенная Польша была уничтожена. Но тем самым наша граница была отодвинута на Запад, это делалась сознательно.
Если бы мы, как планировалось, укрепили бы эту новую границу, то никакого такого стремительного наступления не было бы. Это продуманно делалось для того, чтобы отсрочить начало этой ужасной войны или минимизировать её последствия. Но так получилось, что был такой сокрушительный удар, — к нему так долго готовилась нацистская Германия, — конечно, первый год войны был тяжелейшим.
Евгений Ларин: Когда все поняли, что это никакая не ошибка и не провокация, какой был настрой, ведь ещё никто не знал, насколько долгой, тяжёлой и кровопролитной будет эта война?
Смотрите также
Игорь Самарин: Ваш вопрос можно разделить на две части. Во-первых, господствовала доктрина: мы будем воевать на вражеской территории. Была уверенность, она культивировалась, и даже генштаб эту доктрину официально обнародовал, что мы первый натиск врага отобьём, он будет отброшен от наших границ. А мы врага-агрессора накажем, мы пойдём победным маршем по Европе и закончим войну также, как закончили её сто с лишним лет назад, как в 1812-14 годах, будем добивать врага на его территории в Берлине. Эту доктрину защищал Ворошилов, Тимощенко и все наши ведущие военачальники.
А во-вторых, когда люди осознали, что это самое настоящее вероломное вторжение, что это полномасштабная кровопролитная война, которой не избежать, люди массово стали уходить на фронт. Я сам читал эти документы, у меня по коже бежали мурашки, и даже слёзы подступали к глазам. Люди сами просили взять их на фронт. Я читал заявления и тех, у кого была так называемая бронь. Это высококвалифицированные рабочие редких специальностей, инженеры, специалисты, партийные и комсомольские высокие функционеры, сотрудники НКВД. Они имели бронь, они вовсе могли не идти на эту кровавую мясорубку. Но люди писали заявления сотнями и тысячами. Когда я работал в Краеведческом музее, там эти выцветшие от времени листочки были выставлены в экспозиции.
Буквально в первые два дня только новосибирцев поступило более 4000 заявлений на фронт, а дальше вал только нарастал. Шли и стар, и млад. Молодые люди, подростки, искусственно себе добавляли год-другой, дескать, уже 18 лет, возьмите. Мы знаем об этом и по книгам, и по фильмам, и по воспоминаниям. Это носило массовый характер. Все рвались на фронт.
Картина художника Вениамина Чебанова. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Евгений Ларин: 9 мая 1945 года, когда в Новосибирск пришла весть о Победе, практически сразу был объявлен митинг на площади перед облисполкомом. Полагаю, что-то подобное произошло и 22 июня 1941 года. Это так?
Игорь Самарин: Митинги были повсеместно. Перед облисполкомом митинг, конечно, тоже был. Это современная Площадь Свердлова. В разное время её предлагали назвать по-разному. Она называлась Площадью Эйхе, но потом Роберт Индрикович, верный сталинский руководитель Сибирского края, был репрессирован. Потом площадь была безымянной, а потом стала Свердлова.
В 1990-2000-е годы были разные варианты, как площадь назвать. Кто-то предлагал её назвать Площадью Крячкова, потому что там все дома построены Андреем Дмитриевичем, а за Стоквартирный дом он гран-при получил в 1937 году в Париже. А кто-то предлагал назвать её каким-то образом в честь Дня победы или воинской славы. А дело в том, что наши воинские формирования, как дивизии Сибирского военного округа, так и наша 18-я добровольческая гвардейская дивизия, уходили на фронт с этой самой площади.
Евгений Ларин: Был ли какой-то главный организованный митинг, или они стихийно возникали?
Игорь Самарин: Насколько я знаю из «Советской Сибири» за июнь 1941 года, митинги возникали повсеместно и стихийно — в заводских цехах, на площадях, в парках, в том же Центральном парке, который тогда носил имя Сталина. Новосибирцы стихийно собирались на митинги и говорили о том, что враг напал вероломно, и наше дело — этого кровавого врага остановить, защитить родную страну.
Видимо, у нашего многонационального народа есть такая черта: история показывает, что всегда в развитии нашей страны была масса внутренних проблем. Но если нападает какой-то враг, мы все проблемы и разногласия забываем. И не дай бог этому самому врагу напасть — тогда ему будет очень нелегко, вся наша энергия на голову этого врага выплеснется. Вот именно это и происходило в те июньские дни.
Евгений Ларин: Сохранились ли речи, которые произносили на митингах? Какие слова звучали?
Игорь Самарин: В нашем архиве есть уникальные вещи. Когда ещё не было сканеров и копировальных аппаратов, с документов делали фотокопии. Фотокопии многих документов в нашем архиве есть. Например, можно привести речь механизатора-комсомольца товарища Прокопьева, буквально маленькую цитату: «Мы, работники речного транспорта, будем бороться за досрочное выполнение государственного плана грузоперевозок. Каждый лишний грамм перевезённого груза — это укрепление военной мощи страны. Об этом сейчас нам надо крепко помнить. Наш долг работать слаженно, чётко».
Смотрите также
То есть люди не только рвались на фронт, но они понимали, что от того, как будут работать в тылу, в том числе и для фронта, изготовляя военную продукцию, поставляя на фронт продовольствие, запчасти и боеприпасы, зависит наша общая победа. В лозунге «Всё для фронта! Всё для победы!» была правда. Люди понимали, что одни сражаются на фронте, а другие не менее героически, а, может, даже, более, трудятся в тылу, обеспечивая победу.
Евгений Ларин: Когда первые добровольцы стали приходить в военкоматы?
Игорь Самарин: Это началось буквально в тот же день, об этом есть свидетельства. Как мы уже говорили, в первые два дня только в правобережье Новосибирска заявления подали более 4000 человек. Новосибирцы сами просили взять их в армию, — и военнообязанные, и невоеннообязанные, и подростки, и люди старшего возраста.
Я назову две фамилии людей, которые могли на фронт не ходить, это наши прославленные земляки. Про Ольгу Жилину все слышали. Она воевала в нашей сибирской добровольческой дивизии, была медсестрой. А вообще-то она работала в органах НКВД, была комсоргом, имела бронь и вовсе могла никуда не ходить, могла спокойно оставаться в Новосибирске в тылу. Но она пошла на фронт и героически под Ригой погибла в 1944 году. В Заельцовском районе есть улица её имени.
В том же районе есть улица Михаила Перевозчикова, который также воевал в нашей 22-ой сибирской добровольческой гвардейской дивизии. Он вообще был секретарём областного комитета комсомола, он автоматически имел бронь, мог на фронт не ходить. Он трижды писал заявление, его не брали, не хотели отпускать, но он всё-таки добился своего. Наша дивизия сразу попала в страшную мясорубку под Белым, подо Ржевом, и он там погиб, бросаясь под вражеские танки с гранатами, личным примером поднимая свой взвод в атаку.
Картина художника Вениамина Чебанова. Фото: Мария Козлова, nsknews.info
Евгений Ларин: Я встречал факты о рекордсменах-добровольцах. Приходили целыми семьями, приходила женщина, пенсионерка за 80 лет, бывшая медработница, и просила отправить её на фронт вместе с дочерью.
Игорь Самарин: Я назову ещё два случая, феноменальных для нашего города и вообще для истории Великой Отечественной войны. Все знают, кто такой Борис Богатков. Он, строго говоря, не наш земляк, он родился под Ачинском. Но здесь у него жила тётя, и он с юных лет после смерти матери жил в Новосибирске. Так вот, он дважды уходил на фронт в составе той же 22-ой сибирской добровольческой гвардейской дивизии. Первый раз он ушёл на фронт, был сильно контужен, его комиссовали, то есть по состоянию здоровья отправили в тыл, обратно в Новосибирск.
Он был поэтом, публицистом, работал в газете «Советская Сибирь», делал «Окна ТАСС», то есть агитационные выпуски Телеграфного агентства Советского Союза, высмеивающие врага, поднимающие боевой дух. Но он не мог просто находиться в тылу, он рвался на фронт. И уже после контузии, серьёзного ранения, второй раз напросился на фронт в ту же самую дивизию и героически погиб, отражая атаку врага. У нас есть улица Бориса Богаткова, школа его имени.
И ещё один пример приведу, он очень важный. Был такой Игнатий Владимирович Громов. А был это человек совершенно легендарный. Он руководил Ново-Николаевским уездом, он был сотрудником ОГПУ НКВД, во время Гражданской войны в Сибири он был красным партизаном, в советский период он был первым почётным гражданином нашего города, членом горкома партии. Так вот, в 1943 году в возрасте уже более 60 лет он был специально заброшен в тыл в Белоруссию и помогал в организации белорусских партизанских отрядов, используя свой опыт красного сибирского партизана времён Гражданской войны. Совершенно уникальный случай, такого больше в истории страны не было ни в одном регионе.
Евгений Ларин: Известно, когда была объявлена мобилизация?
Игорь Самарин: Да, известно, этот факт точно установлен. В день начала войны обком партии получил правительственную телеграмму из Москвы по новосибирскому времени в 16:57. Только что избранный и назначенный руководителем обкома Михаил Васильевич Кулагин получает телеграмму и немедленно созывает президиум обкома партии, пленум, и на этом пленуме принимаются первые решения, в том числе и по мобилизации, уже звучат цифры, предложения, какой численности контингента ждёт страна от Новосибирской области.
Евгений Ларин: Я встречал информацию, что они и эту ночь, как и предыдущую, засиделись допоздна.
Смотрите также
Игорь Самарин: Да, так получилось, что они сначала до 01:15 заседали, избирая Михаила Васильевича Кулагина в ночь на 22 июня, а в следующую ночь они ещё дольше засиделись, принимая все решения. От момента получения правительственной телеграммы в 16:57 и до трёх или даже четырёх часов утра 23 июня.
Евгений Ларин: А у Кулагина был какой-либо подобный опыт мобилизационной работы? Наверное, вряд ли?
Игорь Самарин: Опыта именно такой мобилизационной работы у него не было, тем самым это совершенно удивительно. Многие исследователи его жизни считают, что он вместе со всем нашим населением вынес на своих плечах эту войну. Кулагин был везде: на митингах, в цехах заводов, он изучал документы, он был руководителем, которому надо было самому всё почувствовать, увидеть на местах. И он был блестящим оратором, он людей вдохновлял, он был прекрасным организатором. Что такое — принять за короткое время полмиллиона человек? Это второе население нашего города! Это немыслимо! Он всё это смог организовать вместе с другими, конечно, руководителями.
Более 50 промышленных предприятий было эвакуировано только в наш город, а всего на территории области — более 80-ти. Это фантастика. Человек принял по потенциалу и по количеству вторую такую же область. Ему приходилось на ходу в этой сложнейшей мобилизационной работе учиться направлять её. Неслучайно, когда в начале 2000-х годов у нас проводилось голосование на звание «Гражданин Новосибирской области 20 века», больше всего людей проголосовали за Михаила Васильевича Кулагина. И это по заслугам.
Кулагин Михаил Васильевич. Фото: bsk.nios.ru
Евгений Ларин: И мы помним, что это именно он выступил перед новосибирцами на площади облисполкома 9 мая 1945 года со своей знаменитой речью.
Игорь Самарин: Я эту речь читал. Сказано было достаточно кратко, но так ёмко, так эмоционально! Более 100 000 человек, которые собрались на площади перед облисполкомом, обнимались и плакали от счастья, это действительно был великий день.
Евгений Ларин: Когда началась массовая мобилизация новосибирцев? Когда пошли эшелоны на фронт?
Смотрите также
Игорь Самарин: Уже в июле-августе. Кадровые части немного пополнились добровольцами, и сразу пошли, — у них приказ, они в любую секунду выступают. А добровольцам надо было пройти курс молодого бойца, курс подготовки. Они его проходили в городе Юрга. Тогда территория Новосибирской области была немножко больше, в неё входили современные Томская и Кемеровская области и северная часть Алтайского края. Сборы в Юрге занимали полтора месяца. После этого люди, которые, может быть, до этого и винтовки не видели, с колёс отправлялись на фронт. Наша добровольческая дивизия сразу после лагеря в Юрге, проехав неделю на поездах, сразу попала в боевые действия.
Евгений Ларин: И вот из города ушли фактически все мужчины, остались женщины, подростки и дети. Что им осталось делать?
Игорь Самарин: Это отдельная страница. И в фондах нашего Государственного архива Новосибирской области, в фондах Краеведческого музея и других музеев есть уникальные документы и фотографии, которые говорят о том, как использовался женский и детский труд, как эти люди фактически спасли нас всех.
У нас есть фотографии, которые неоднократно использовались в изданиях о периоде войны. Стоит маленький мальчик росточка где-то 140 сантиметров, малюсенький. Он не достаёт до станка, на котором точится снаряд — большая гильза. Под него подставляют три деревянных ящика, только тогда он достаёт до станка. Там ходит мастер, опытный рабочий, который контролирует, — там же важно размеры соблюсти до микрона. И вот этот самый мальчик выдаёт фронтовую продукцию, настоящие гильзы для снарядов. Это удивительно!
Женщины в колхозах пахали землю, впрягаясь вместо лошадей. Мужчины все ушли, остались старики и инвалиды. Труд был колоссальный.
А что вообще дали наш город и область фронту? Во-первых, продовольствие. Были пайки, у людей было всё ограничено, всё шло на фронт. Во-вторых, помощь тёплыми вещами: шили валенки, полушубки, обмундирование — фабрика «Автомат» ЦК Союза швейников. И в-третьих, мы знаем, что в годы войны к нам было эвакуировано огромное количество предприятий, которые дали стране, по последним данным, половину всех снарядов, выпущенных по врагу. Половину!
В Новосибирске выпускались снаряды, авиационные бомбы, патроны. Прожекторный завод выпускал прожекторы, которые использовались в наступательных операциях. Из Красногорска был эвакуирован завод имени Ленина, который выпускал военную оптику: прицелы для пушек, для средств ПВО, винтовок. У нас выпускались войсковые радиостанции, гранатомёты, весь спектр вооружений для фронта.
Евгений Ларин и Игорь Самарин. Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Евгений Ларин: Когда начали прибывать эвакуированные?
Игорь Самарин: В июле-августе начали прибывать первые предприятия. Например, на базу завода «Сибкомбайн», то есть «Сибсельмаш», — а это же огромная территория на улице Станционной, — прибыло несколько заводов. Они встроились в огромный конгломерат. Вся эта территория называлась «Кривощёковская промышленная площадка». Там выпускали патроны, снаряды, собирали и ремонтировали танки. Комбинат по производству сеялок, веялок и комбайнов превратился в огромный комбинат по выпуску продукции для фронта. Все делали «с колёс»: привозили оборудование, стен и крыши ещё не было, станки ставили просто на землю, пока ещё зимы не было, и начинали давать продукцию, это правда. Есть фотографии, свидетельствующие об этом.
Евгений Ларин: Сколько человек Новосибирск потерял за годы войны?
Игорь Самарин: Точную цифру пока ещё только предстоит установить. Поисковые отряды до сих пор работают и находят даже массовые захоронения сибиряков. Цифру назвать не могу, но это десятки тысяч человек. На Монументе Славы даже специально оставлены пустые места под фамилии, и с момента его открытия в середине 1960-х годов он пополнился примерно на 5000 фамилий.
#Однажды в Новосибирске #Городская история #Городская волна #9 Мая #Интервью #История #Армия #Промышленность
