Именем закона: новосибирской прокуратуре

Работники прокуратуры посадили липовую аллею в сквере за оперным

В 2022 году новосибирская областная прокуратура отметит 100-летие со дня своего образования. Если в Сибири прокуратура начала работать ещё в 30-е годы XVIII века, то наша местная появилась чуть более чем через год после учреждения Ново-Николаевской губернии — 7 сентября 1922-го.

Евгений Ларин

08:13, 12 января 2022

Взыскатели наказания и защитники невинности

Вообще история прокурорского надзора в России уходит корнями в петровские времена. Рост казнокрадства, взяточничества и других видов преступности потребовал создания службы государственного контроля. И в 1711 году Пётр Первый основал специальный орган — фискалитет, который стал предшественником прокуратуры. Фискалы должны были «тайно проведывать, доносить и обличать» — сообщать о нарушениях законов, злоупотреблениях, а также обо всём, что «во вред государственному интересу может быть».

Кстати, в 1721 году царь Пётр казнил первого сибирского губернатора Матвея Гагарина. И казнил за лихоимство, то есть взяточничество. А может, за сепаратизм — тот, дескать, хотел отделить Сибирь от России. А может, и за то, и за другое.

Фискалы приносили императору присягу на верность, однако очень скоро Пётр Алексеевич убедился, что служба их неэффективна. Всё дело в том, что жили эти государевы люди за свой счёт, что, разумеется, приводило к поборам и злоупотреблениям. То есть за фискалами тоже нужен был глаз да глаз. Необходимо было что-то менять — надзор за исполнением законов и работой сената от имени государя должен был стать гласным. И вот тогда и появилась прокуратура.

12 января 1722 года Пётр Первый издал указ: «Быть при сенате генерал-прокурору и обер-прокурору, также во всякой коллегии по прокурору, которые должны будут рапортовать генерал-прокурору».

«Сей чин яко око наше и стряпчий о делах государственных» — это о генерал-прокуроре, который подчинялся непосредственно императору, а не сенату, как фискалы. Прокуроров — «взыскателей наказания» и «защитников невинности» — поставили над фискалами, чтобы расследовать их донесения и передавать дела на рассмотрение в суды. Потребность в фискальной канцелярии постепенно сокращалась, и в 1729 году её упразднили. А должность генерал-прокурора существовала до 1917 года, и занимали её выдающиеся государственные деятели, блестящие юристы, военные и дипломаты.

Советский закон — народная воля

Но прокуратура, следившая за исполнением законов, оказалась частью буржуазной государственной машины, которую сломала социалистическая революция. Собственно, это и было одной из её задач — разрушение старого и создание принципиально нового аппарата государственного управления, который выражал бы и защищал классовые интересы пролетариата и крестьянства.

22 ноября 1917 года декретом о суде №1 Совнарком упраздняет институты прокурорского надзора, а равно и судебного следствия, и адвокатуры. Вот только рабоче-крестьянская власть, как оказалось, тоже не брезгует взятками — старая как мир проблема мздоимства, конечно, не исчезла. Более того, в новых условиях стали появляться новые формы преступлений, но об этом чуть позже.

В Сибири старорежимную прокуратуру упразднили в декабре 1917-го — феврале 1918 года. Однако уже летом, после того как чешские легионеры свергли здесь советскую власть, Временное Сибирское правительство восстановило Омскую и Иркутскую судебные палаты и стоящие при них чины прокурорского надзора. Но после разгрома Колчака, в ноябре-декабре 1919-го — в феврале 1920 года, всё вернулось на круги своя.

Функции ликвидированных институтов, в том числе прокуратуры, взяли на себя созданные народные суды и революционные трибуналы. Следить за исполнением законов поначалу стали и рабоче-крестьянская инспекция (РКИ), и всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК). Но в 1922 году их преобразовали в ГПУ — главное политическое управление.

Были ещё так называемые «камеры обвинения» при революционных трибуналах — первая попытка восстановить прокурорский надзор. Но нужны были более решительные меры.

После гражданской войны уровень преступности оставался не то что очень высоким, он был едва ли не выше, чем до революции. Конечно, это были уже не массовые попытки свержения власти с оружием в руках (хотя и без этого не обходилось) и организация беспорядков, но вовсю процветали бандитизм, грабежи и разбои. А ещё появились вредительство, диверсии, росло количество преступлений в торговле и злоупотреблений служебным положением.

Прокурор потребовал завершить жуткий долгострой в центре Новосибирска

Ловили преступников все кто мог. И кто во что горазд. И тогда Ленин предложил народному комиссариату юстиции РСФСР подготовить положение о прокурорском надзоре, которое после долгих дискуссий ВЦИК — всероссийский центральный исполнительный комитет — принял 28 мая 1922 года.

Круг обязанностей, которые возложили на прокуратуру, был весьма широк. Прокуроры должны были от имени государства следить за действиями всех органов власти, хозяйственных учреждений, организаций и даже частных лиц. Против виновных прокурор возбуждал уголовное преследование. Также он мог опротестовать противозаконные постановления властей. Прокуратура контролировала работу органов дознания и ГПУ, поддерживала обвинения на судах и следила за правильностью содержания заключённых под стражей.

Однако прокуратура была пока не самостоятельным государственным органом, а только отделом народного комиссариата юстиции РСФСР. А народный комиссар юстиции был одновременно и прокурором республики.

Прокурор всея Сибири

А что же в Сибири? А здесь тем временем произошли важные территориальные и административные изменения. 13 июня 1921 года по решению ВЦИК появилась Ново-Николаевская губерния. В её состав вошли пять уездов: Каинский, Каргатский, Каменский, Ново-Николаевский и Черепановский.

Ещё раньше, 14 января 1921 года, Сибирское бюро Центрального комитета РКП(б) решило перенести сибирский центр из Омска в Ново-Николаевск. Летом 1921 года в наш город из бывшей колчаковской столицы переезжают общесибирские государственные, партийные и хозяйственные организации — практически все отделы Сибревкома, Сиббюро ЦК РКП(б), Совнархоз, а также редакция газеты «Советская Сибирь» и Сибархив. Так Ново-Николаевск становится не просто губернским, но общесибирским центром.

Фото: музей Новосибирска

После упразднения отдела юстиции Сибревкома, который действовал с 1920-го по август 1922 года, появилось сибирское отделение верховного трибунала. Прокурором этого отделения 6 августа 1922 года ВЦИК назначил С. В. Александровского — история как будто утратила его имя-отчество. 25 октября 1922 года он стал областным прокурором Сибири. Областным — в смысле общесибирским. Сибирь всё же далеко от центра, и потребность подчинить губернские прокуратуры общесибирской была продиктована экономическими и политическими особенностями нашего огромного региона.

5 сентября 1922 года старший помощник прокурора республики Н. В. Крыленко писал Александровскому: «Вследствие Ваших запросов о круге деятельности по Сибири разъясняю: применительно к статье 9 Положения о прокуратуре на Вас возлагается общее наблюдение за закономерностью действий всех сибирских областных органов власти, а следовательно, применительно к §14 Инструкции губернского прокурора на вас возлагается участие в заседаниях Сибревкома со всеми правами губернского прокурора, то есть с правом опротестования всех постановлений сибирских краевых органов».

Изнурённая больная лошадь и сломанный ходок

Ново-Николаевская губернская прокуратура появилась 7 сентября 1922 года. Её первым руководителем стал Пётр Григорьевич Алимов, до этого заведовавший губюстом — губернским отделом юстиции, который ликвидировали в 1922 году во время реформы судебной системы.

Бывшие кабинеты этого ведомства и заняла губернская прокуратура.

«Помещение губюста представляло из себя грязное запущенное здание с разбитыми окнами, закопчёнными стенами и потолками. Пришлось немедленно ремонтировать помещение, приобретать и поправлять мебель, покупать канцелярские принадлежности», — писал Алимов в первом отчёте прокурору республики.

По имеющимся сведениям, из транспорта губернскому прокурору выделили «изнурённую больную лошадь и сломанный ходок».

У Алимова было начальное образование, но он сумел собрать неплохой штат. Например, на должность помощника принял юриста Пановского, получившего высшее образование в Париже и готового «весьма энергично» взяться за работу. Всего в штате губернской прокуратуры было 24 человека, из них шесть оперативников.

Уже в первый год в работе ведомства оказалось 2549 уголовных дел. И среди этой массы особо выделялась борьба со взяточничеством.

«Наряду с его привычными, „хрестоматийными“ формами (дача и получение взятки, посредничество, вымогательство) в новых условиях возникло и новое явление — так называемое „скрытое взяточничество“. Оно не было предусмотрено законодательством и не являлось уголовно наказуемым. В протоколах конца 1922 года описаны следующие виды коррупционных преступлений в органах юстиции: традиционные взятки, незаконная скупка хлеба, самогоноварение, кумовство, неправильное распределение конфискованного имущества, нарушения в ходе проведения ревизий или следственных мероприятий, продажа чужих документов», — пишет сотрудник музея Новосибирска Константин Голодяев в статье «Первый год работы губернской прокуратуры».

Фото: музей Новосибирска

Рост коррупции, по данным Голодяева, был таким резким, что в уголовный кодекс РСФСР внесли ужесточающие карательные дополнения. В том числе наказание за посредничество и даже за неприятие мер противодействия взяточничеству. Самыми крупными были дела правления Южно-Алтайской мукомольной компании и конторы «Сибкладъ».

В октябре 1922 года прокурорская комиссия взяла под негласный контроль народных судей и следователей и запросила в органах сведения о взятках работникам юстиции. Губрозыск сообщил, что некоего гражданина освободили из-под стражи за взятку. Действия народного судьи, следователя и агента угрозыска начали проверять. Оказалось, что к делу причастны пять судей, следователь и заседатель. Четверых сотрудников отстранили от работы и отдали под суд, в отношении троих следствие продолжилось. Пришлось создать особую комиссию губернского суда.

Коррупционный скандал стал достоянием общественности. В октябре председатель Колыванского райисполкома Апенько через газету «Советская Сибирь» сообщает: «Следователь по фамилии Волков-Зотов ухитрился так, что, не получая „ничего“ (по его выражению), купил в гор. Новониколаевке дом за полтора миллиарда рублей. Есть у нас ещё такой же тип: нарсудья 5 уч. Жданов, который тоже немало натворил по своей специальности. <...> Губюсту надлежит принять меры борьбы с такими „хранителями“ революции, законности и тем самым очистить народные суды от примазавшихся спецов».

Через неделю, также через газету, ответил народный судья 2-го участка Фомин. Опровергнув обвинения, он добавил: «Тов. Апенько причислил меня к числу примазавшихся спецов-юристов, с каковыми я ничего общего не имею. Я работаю в качестве нарсудьи с марта 1920 года, куда был выдвинут рабочей организацией. И сам рабочий, пришедший в нарсудьи от станка».

В музее прокуратуры Новосибирской области. Фото: nso.ru

По этому вопросу губернская прокуратура назначила выездное заседание ведомственной комиссии, в задачи которой входила в том числе и ревизия.

Помимо взяточничества традиционными статьями были конокрадство (при участие прокуратуры раскрыли банду конокрадов Мавлютова и даже ввели паспорта на лошадей) и самогоноварение, в котором уличили 2900 человек.

Кроме того, прокурор старался искоренить практику самосудов, которая в начале 1920-х получила широкое распространение в деревнях.

Конечно, органы прокуратуры работали в русле общей политической ситуации в стране. Алимов докладывал прокурору РСФСР Д. И. Курскому: «В отчётном году обращают на себя внимание следующие антисоветские организации: на переднем плане стоит Незнамовско-Базаровская организация, захватившая Каменский и Барабинский уезды Новониколаевской губернии и губернии Тюменскую, Алтайскую, Семипалатинскую, Омскую и другие. <...> Органами ГПУ открыты нелегальный комитет эсеров, подпольный комитет сионистов и меньшевиков Красного Креста. В г. Камне раскрыта эсеровская белогвардейская организация бывших офицеров Клюева-Вележева, Заболоцкого, Ковшарова, Зайцева, объединявшая бывших участников Колыванского восстания».

16 октября 1922 года своим постановлением ВЦИК предоставил органам ОГПУ право внесудебной расправы — вплоть до расстрела — в борьбе с вооружёнными выступлениями. Это же постановление ограничило «функции прокурорского надзора по наблюдению за следствием и дознанием по делам политическим и по обвинению в шпионаже». И всё же прокуратура пыталась присматривать за работой ГПУ.

В музее прокуратуры Новосибирской области. Фото: nso.ru

«Всегда подчёркивая необходимость прокурорского надзора, несомненную пользу от этого, всё-таки ясно видно недоброжелательное отношение к прокуратуре, в особенности при указаниях со стороны последней на неправильные или незаконные действия органов ГПУ. Мелкие сами по себе случаи выявляют в известной мере желание ГПУ по-прежнему распространять свои действия во всех областях», — писал Пётр Алимов в одном из своих отчётов.

Только за первый год работы губернской прокуратуры по её представлениям из милиции уволили «40% негодного элемента».

Подводя промежуточные итоги, Алимов докладывал: «В период с сентября 1922 по октябрь 1923 года в Новониколаевской губернии обстановка спокойная. <...> Отношение населения к прокуратуре, насколько наблюдается это в Управлении Прокурора и выявляется из докладов помощников прокурора, доброжелательное и доверчивое. Граждане идут к прокурору со всеми своими нуждами и болезнями, подчас обращаясь за содействием по вопросам, даже не имеющим к Прокуратуре никакого касательства».

По законам военного времени

Серьёзная реорганизация прокуратуры произошла в середине 1920-х годов. 25 мая 1925 года Ново-Николаевск (с 1926 года — Новосибирск) стал центром Сибирского края. Губернии упразднили, а управление областного прокурора реорганизовали в управление краевого прокурора. Им стал бывший губернский прокурор Пётр Алимов. Губернские прокуратуры расформировали — учредили управления старшего помощника краевой прокуратуры Сибири по округам, также были помощники краевого прокурора по участкам.

Преобразований было ещё много. 30 июля 1930 года постановлением ВЦИК Сибирский край разделили на Западно-Сибирский с центром в Новосибирске и Восточно-Сибирский с центром в Иркутске. А 28 сентября 1937 года из Западно-Сибирского края выделили Новосибирскую область. Все эти административно-территориальные изменения, конечно, касались и прокуратуры.

В музее прокуратуры Новосибирской области. Фото: nso.ru

В годы войны прокуратуру Новосибирской области возглавлял Константин Яковлевич Румянцев — выходец из семьи ярославского ремесленника, бывший прокурор Сталинградской области. При облпрокуратуре создали штаб противовоздушной обороны. С октября 1941 года до Победы оперативные работники дежурили круглосуточно.

Только в первые десять дней Великой Отечественной войны из органов прокуратуры Новосибирской области на службу призвали более 50 человек. 26 июня 1941 года Румянцев издал приказ о «красноармейских жалобах», потребовав, чтобы подчинённые особо следили за срочностью и правильностью их разрешения. Обращения военнослужащих и их семей рассматривали вне очереди, раз в десять дней эти жалобы обобщали для доклада прокурору области и органам власти.

Региональная прокуратура следила за исполнением законов военного времени, проверяла работу предприятий оборонного комплекса и угольной промышленности. Особое внимание уделяли приёму эвакуированных — чтобы не оставить никого без еды, медпомощи, одежды, жилья и рабочих мест.

Не женское дело?

В списке прокуроров Ново-Николаевской губернии, Сибирского и Западно-Сибирского краёв и Новосибирской области не встретить ни одного женского имени. Действительно, ведомство от основания и до наших дней возглавляли исключительно мужчины. Но это, конечно, не говорит о том, что прокурорский надзор — не женское дело. Женщин в прокурорских погонах в общем немало. Ветераны прокуратуры Новосибирской области с особым чувством вспоминают свою коллегу — Заслуженного юриста РСФСР Екатерину Дмитриевну Филимонову.

Екатерина Филимонова. Фото: музей Новосибирска

Лев Яковлевич Берчанский, например, говорил о ней так: «Екатерина Дмитриевна уникальна! Прежде всего женщина-прокурор, что является редкостью. Деловита, высокопрофессиональна, умна, авторитетна. По характеру прямолинейна. Никогда не повышала на коллег голоса. Она даже строжилась очень приятно, и никто из подчинённых не мог позволить себе не выполнить её указания. Наверное, так и должен выглядеть настоящий руководитель».

Екатерина Дмитриевна родилась в 1910 году в небогатой многодетной крестьянской семье в селе Молчаново Томской губернии. В шесть лет девочку отдали работать к зажиточным людям — качать и забавлять детей. А в 19 лет она стала секретарём Колпашевского народного суда. Дальше — комсомольские должности, общественные обязанности и отъезд в Москву с мужем-юристом.

В 1939 году молодая семья оказалась в Новосибирске. Екатерина Филимонова самостоятельно начинает изучать юридические науки и устраивается на работу помощником прокурора Центрального района. Потом были вечерняя юридическая школа, годичные ленинградские курсы повышения квалификации, подготовка к поступлению в новосибирскую юридическую школу.

А потом была война. Филимонова сразу пошла в военкомат, но там отказали: «Женщин пока не берём». На фронт её призвали только в 1942 году, когда она уже занимала должность прокурора Дзержинского района Новосибирска. Работы было много: проверяли трудовую дисциплину на предприятиях, следили за распределением продуктов, вели агитацию среди населения. Всю войну Екатерина Дмитриевна прослужила политруком роты связи 57-го отдельного полка Карельского фронта. В 1945-м со своим полком оказалась на Первом Дальневосточном фронте.

К мирной жизни Екатерина Филимонова вернулась с орденом Отечественной войны II степени, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Северного Заполярья», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и «За победу над Японией».

После войны Филимонова исполняла обязанности прокурора отдела по делам несовершеннолетних, прокурора уголовно-судебного отдела, старшего помощника прокурора города. В 1950 году стала прокурором Октябрьского района Новосибирска, а с 14 октября 1953 года до ухода на пенсию в мае 1973-го работала прокурором Центрального района. К боевым наградам прибавились ещё три правительственные, в том числе медаль «За трудовую доблесть».

Всегда готова!

Веру Петровну Копылову война застала 19-летней практиканткой народного следователя в прокуратуре Колыванского района. Девушка только что окончила первый курс Новосибирской заочной юридической школы Народного комиссариата юстиции (Наркомюста РСФСР) и 3 июня 1941 года обратилась в областную прокуратуру с заявлением о «принятии на практическую работу». Так в прокуратуре началась карьера ещё одной женщины, которая отдала служению Отечеству и Закону всю свою жизнь.

«Вера Петровна была исключительно скромным, честным и справедливым человеком. Все годы работы следователем она проявляла высокий профессионализм, принципиальность, упорство и настойчивость в изобличении преступников, в том числе — занимавших руководящие должности», — пишет о бывшей коллеге заслуженный работник прокуратуры РФ, государственный советник юстиции 2-го класса Евгений Фёдорович Овчинников, который до 2015 года занимал должность прокурора Новосибирской области.

Вера Копылова. Фото: архив прокуратуры Новосибирской области

До апреля 1942 года Вера Петровна Копылова работала следователем Колыванской прокуратуры, затем следователем прокуратуры Ипподромского — впоследствии соединённого с Центральным — района Новосибирска, следователем прокуратуры Легостаевского (ныне Искитимского) района, а с декабря 1942 до декабря 1948 года — следователем прокуратуры Новосибирского района.

В 1946 году Копылову уже называют лучшим следователем с опытом. Все сложные дела поручают именно ей. А это в первую очередь хищения, причём на уровне председателей колхозов, которые отправлялись затем прямиком за решётку.

В характеристике на следователя Копылову от 8 сентября 1948 года сказано: «За восемь месяцев Копыловой В. П. расследовано 18 уголовных дел на 40 человек. Дела преимущественно о хищениях и растратах должностных лиц. Также успешно закончила дело на бандитскую группу из пяти человек. По всем делам обвиняемые осуждены. Копылова В. П. всегда готова к исполнению служебных поручений, независимо от того, куда бы ей ни пришлось выезжать».

Профессиональный уровень молодой сотрудницы отмечало и высокое начальство. Приказом прокурора РСФСР от 14 декабря 1948 года Вера Копылова — студентка первого курса заочного юридического института — была назначена старшим следователем прокуратуры Новосибирской области. В мае 1951 года стала членом КПСС.

Следователем Вера Петровна проработала 21 год — половину из 42 лет службы в прокуратуре. В 1955 году окончила юридический институт и получила высшее образование. А в октябре 1962 года Веру Копылову назначили на должность старшего помощника прокурора Новосибирской области по делам несовершеннолетних. В июле 1983 года Вера Петровна стала начальником созданного в областной прокуратуре отдела по делам несовершеннолетних и занимала эту должность до ухода на пенсию в июле 1983 года.

В музее прокуратуры Новосибирской области. Фото: nso.ru

«За 21 год службы на поприще защиты прав несовершеннолетних Копылова В. П. в совершенстве овладела методикой и практикой прокурорского надзора на этом направлении и достигла высоких результатов работы руководимого ею отдела. В порядке поощрения ей был присвоен классный чин старшего советника юстиции, а указом президиума Верховного Совета РСФСР от 19 мая 1969 года — почётное звание „Заслуженный юрист РСФСР“», — пишет Евгений Овчинников.

Но и после выхода на пенсию бывший работник прокуратуры не забывала коллег и частенько приходила на помощь сослуживцам. Например, изучала уголовные дела периода политических репрессий, оценивая законность принятых решений.

Вера Петровна Копылова была награждена медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» и орденом «Знак Почёта».