«Архитекторы не лучше врачей или водопроводчиков. Так же косячат» – Юрий Нечай

Почему архитектура становится поводом столкновения интересов власти и общества? Научимся ли мы когда-нибудь договариваться? Почему у одного зодчего получается построить необычный объект, а у другого нет? В чем главное преимущество Новосибирска? На вопросы «Новосибирских новостей» ответил дизайнер-архитектор, доцент кафедры дизайна Института искусств (Худграф) НГПУ Юрий Нечай.

- Застройка Новосибирска становится одной из главных тем столкновения интересов общественности и городских властей. Недовольство архитектурными решениями облекается в какие-то невероятные формы. Общество пытается влиять на власть, требовать, чтобы та в свою очередь повлияла на застройщиков и архитекторов. Почему такое происходит?

- Во всех случаях есть конкретный расклад сил. Я, кстати, не считаю, что должен быть консенсус. Потому что самые правильные и яркие вещи происходят вопреки. Классический пример – Эйфелева башня, по поводу нее стон стоял десятилетия. А дальше выяснилось, что она так срослась с Парижем, что если ее сломать, то они за ночь построят новую. И еще один парижский пример – префект барон Осман во второй половине 19-го столетия «прорубил» жилые кварталы города широкими магистралями. Хотя в то время с точки зрения жителей его интересы были сомнительны. Это делалось для того, чтобы минимизировать возможности строительства баррикад. В итоге город получил новое дыхание. Фактически он сделал это насильно, игнорируя мнение жителей Парижа. Это такая авторитарная история.

Сложность в том, что никто не доволен. Нет в мире стран, где всех всё устраивает. Кроме, наверное, Голландии. Там переплетение интересов и механизм взаимоотношений власти и общества относительно строительства и согласования проектов – самые демократичные. Вероятно, и у них тоже бывают всплески негодования, но существуют механизмы, и прописаны процедуры, в итоге они так или иначе приходят к результату, который внешние наблюдатели оценивают как суперуспешный.справкаНечай Юрий Владимирович

Родился в 1960 году. В 1983 году окончил Архитектурный факультет Киевского инженерно – строительного института. В 1989 году окончил Центральную учебно–экспериментальную студию Союза художников СССР в Москве. Член Союза дизайнеров России с 1990 года.

Доцент кафедры дизайна Института Искусств НГПУ.

Совладелец частной картинной галереи «Нечаянная галерея маленького искусства».

Реализованы творческие проекты в г.г. Москва, Новосибирск, Барнаул (Россия), Киев (Украина), Франкфурт на Майне (Германия), Майами, Нью-Йорк (США).- В голландских городах довольно жесткие регламенты и по застройке, и по планировкам. Или я ошибаюсь?

- Фокус не в регламентах как таковых, а в том, что процесс утроен так, что результат устраивает всех. Ведь процесс начинается не с регламентов, а с того, что кому-то что-то захотелось построить. И человек заранее готов согласовывать свои цели с интересами других жителей, которые в свою очередь готовы видеть в нем не алчного агрессора, а партнера по жизнеустройству. То есть все стороны изначально настроены на сотрудничество. А регламенты – всего лишь инструмент для согласования интересов сторон.

- Но есть же мнение среди архитекторов, что как построишь, так люди и будут жить. Построишь кривой потолок, повозмущаются две недели, а потом ничего - привыкнут. Или взять наши новые спальные микрорайоны, где как грибы растут панельные многоэтажки, при этом дороги к ним остались прежними. Перспективы такого формата панельной застройки даже мне, обывателю, кажутся весьма не оптимистичными. Существует шанс, что эти микрогорода со временем переродятся в Гарлем местного пошиба?

- Гарлем – это одна сторона дела. Такой социальный район вырождается в очень короткие сроки. В Америке такие районы стали взрывать в 80-90 годы, потому что они, как коралловый риф, служили убежищем для всякого ужаса и ада. На Западе все эти сомнения-колебания уже в прошлом. У нас такие районы по-прежнему строят. Застройщиков даже нельзя упрекнуть в том, что они не знают, что неправильно строить такие спальные районы, потому что они превращаются в трэш. Это их ресурс, и он им достался на короткое время. И задача у них отжать из него максимум.

Для полноты картины надо еще посмотреть, как все выглядит с другой стороны.

Люди, которые населяют этот город, тоже абсолютно не готовы к тому, чтобы принимать осмысленные коллективные решения. Причем начиная с совсем простых пенсионеров и заканчивая моими коллегами - архитекторами. Вот где чума.

И я не представляю, что должно произойти, чтобы все научились взаимодействовать.

- Для Новосибирска важнее девелоперы революционеры или интерпретаторы, те, кто строят уникальные объекты или те, кто повторяют уже существующее?

- Объект такого уровня как Эйфелева башня в Новосибирске еще долго ждать. Потому что такого рода сооружения возникают как осознанная визуализация глобальных лидерских амбиций. Новосибирск – пока не игрок вот такого масштаба.

- А как же «столица Сибири»?

- На уровне риторики – да. Но нужно, чтобы город породил запрос на такой аттракцион, как Эйфелева башня. Сталин настроил высоток в Москве, и это была заявка на некую глобальную пассионарность. Она позволяет мобилизовать необходимый ресурс и сделать. В Новосибирске пока не видно, откуда-то взялся такого рода запрос и такого рода ресурс. Здесь уместнее говорить об улучшении городской среды. Чтобы дворы были удобнее, чтобы в них было легко убирать снег.

БЦ "Бутон", созданный компанией "Гласстоун" под руководством Дениса Герасимова

- Чтобы быть архитектором, обязательно изучать сопромат?

- Нынешним архитекторам необязательно. Потому что есть специальные люди, которые все считают – это конструкторы. Предполагается, что архитектор должен координировать интересы всех участников процесса строительства – от заказчика до будущего жильца.

Удивительно, но сегодняшние архитекторы самые нелюбопытные люди. Похоже, что когда человек помещает в свою голову всю немыслимо запутанную нормативную базу и научается как-то с этим жить, там – в его организме – нет места ни для чего больше. Ему не интересны реальные процессы, в которых участвует его здание. В мире, где стоит его объект, вообще нет живых людей. Результат, к которому он упорно движется, преодолевая трудности, переживая унижения и лишения – несколько килограмм бумаги, упакованных в аккуратную стопку под названием «проектно-сметная документация».

Больше ничего. Нет, ну есть еще давно растоптанная греза - чтобы картинки походили на журнальные из замусоленных в студенчестве Domus или Japan Architect – список у каждого поколения свой.

Расскажу про свой первый плотный контакт с архитекторами. Кстати, авторами нашумевшего проекта гостиницы на месте «Центральной». Проектировали тогда крупный торговый центр в Барнауле. Моя идея, а я со стороны заказчика  отвечал за внутренний и наружный дизайн и рекламу, заключалась  том, что на торговом центре бывает вывеска.

- А их в институте не учили, что вот на этом здании должна быть вывеска?

- Как-то лет 10 назад я подготовил специальную лекцию под названием, ты будешь смеяться, «Взятие Рейхстага». Объяснял людям, что если вы не делаете вот этого [место под вывеску], то все происходит стихийно, и на вашем шедевре будет написано, как на Рейхстаге  в 1945 году «16-я рота» или «8-ой мотострелковый полк».

Как оказалось, это не только наша беда. Архитекторы всего мира в гробу видали эти вывески. Даже в Сингапуре обнаружилось здание банка, на котором не предусмотрено место для вывески, и поэтому логотип банка на баннере пришпилен на верхушку стеклянного небоскреба так же, как реклама на заборе в Искитиме. Справедливости ради замечу, что сейчас дело сдвинулось: здание «Ауры» - пример идеального баланса архитектуры и рекламы, причем сделанного архитекторами.

Особняк, построенный предпринимателем Сергеем Проничевым.

- А как же самовыражение архитектора?

- В мечтах! И весь ужас положения, что в мечтах они вершители судеб и переустройщики мира, а построенные плоды их самовыражения вызывают в памяти фразу «не стреляйте в пианиста…». Архитекторы ничем не хуже и не лучше врачей или водопроводчиков. Также косячат.

Просто у врача ошибки не так заметны – они где-то на кладбище зарыты, а архитекторские косяки – вот они все перед нами. И если им внезапно дать свободу, то станет еще хуже. Объекты, построенные «раскованными» архитекторами, довольно причудливые, выглядят прикольно, но жить в них трудновато.

В Барнауле много таких примеров. Там сформировалась особая атмосфера. Я, кстати, сторонник того, чтобы ничего не запрещать. Все разрешить. Хочешь строить – строй. Некрасиво строишь – строй. Ведь ты платишь за это свои деньги. Человек построит, увидит, ужаснется и в следующий раз построит лучше. Или его дети ужаснутся и не повторят ошибок. Другого пути нет. В 90-е годы начали строить в Новосибирске частные лица – предприниматели Сергей Проничев, Вольдемар Басалаев. Проничев построил дом Каменской, Басалаев несколько зданий на Урицкого. Архитектурная общественность высокомерно плевалась. Но на самом деле, это здорово, когда человек построил в городе то, что захотел. Это его лицо. Чем привлекательны европейские города? Сквозь века их жители смотрят на нас своими домами. Они живые. У каждого свой характер. У нас же нет совсем ничего личного.

Ведь даже обычный фасад – это часть диалога между владельцем и обществом. А сегодня архитектура статичных фасадов уходит в прошлое. На выручку спешат стремительно дешевеющие видео-панели, и лет через 10 -15 в центре не останется пустых и скучных фасадов. Их заменят экраны, на которых будет транслироваться всевозможная визуальная информация – начиная с коммерческой и социальной рекламы, и заканчивая навигацией, частными объявлениями и прочими, не существующими сегодня видами социальной коммуникации.

У меня был проект, который я назвал «Медиа-урбанизм». Попытка заявить, что головокружительные возможности грядущего медиапотока заставят по-новому осмысливать городскую ткань.

Особняк, построенный бизнесменом Вольдемаром Басалаевым.

- Возвращаясь к архитектуре. В мире стиль «кто во что горазд» уходит в прошлое, а у нас он еще и не начинался?

- Ты не представляешь, до какой степени обычному нашему девелоперу наплевать на то, как объект будет выглядеть. Для него внешняя образность на десятом месте, важно, чтобы за нее не прилетело. Девелопер должен быть странным человеком, чтобы ему было не всё равно.

- Ну, у Дениса Герасимова, который построил бизнес-центры «Кокон» и «Бутон», получается.

- Да, получается. Но это исключение из правила. Я знаю нескольких человек в городе, которые делают интересные вещи. Они все по-своему сумасшедшие. Это Денис Герасимов / «Гласстоун»/, Владимир Рыбаков /СК «Русь»/ и Артем Грушецкий/ «Стройхолдинг»/.

Это очень характерно для Новосибирска, что добросовестно вкладываться в идеологически или функционально прогрессивные вещи, могут только сумасшедшие люди. И они не в первом ряду застройщиков по объемам.

И у них получаются объекты, которые не стыдно показывать гостям города. И это очень характеризует уровень общественного запроса. На архитектуру.

- Гостиница «Центральная» рискует стать символом эпохи. История ее сноса и строительства нового высотного отеля началась со скандала и неизвестно, чем закончится.

- Эта история очень характерна для Новосибирска. Нужно понимать, что Александр Ракшин – это бизнесмен из Барнула. И фактически он осуществляет экспансию в Новосибирск. А небоскреб на площади Ленина – это такой, простите, неприличный жест, которым он буквально сообщает: «я здесь». А кому это понравится? Здесь своих реальных пацанов хватает, но никто же не претендует на центральную площадь города. А он тут «понаехал» и давай всем показывать, кто они такие. Главная коллизия находится ровно в этом месте. Он почти уже показал вот этот неприличный жест, но его в последний момент остановили.

Визуализация проекта высотного отеля, которыйй планируют построить на месте гостинцы "Центральная"

- Подождите, но ведь он туда уже вложил полмиллиарда. И всяко будет их отбивать.

- Ну, и на здоровье. Более того, легко можно предположить, что люди, которые за этим процессом наблюдали, они, как пулеметчики в окопе, сначала подпускают цель поближе… еще ближе… еще… ну все!.. давай! Полмиллиарда – это он еще легко отделался. Его могли бы тормознуть и попозже. И влетел бы на сумму, куда более внушительную. А отбивать вложения ему есть где. Бесчисленными желто-зелеными магазинчиками покрыты весь Алтай и Новосибирская область. Очень интересно, что будет дальше с этой историей небоскреба на площади Ленина.

- А площадь Маркса с ее легендарными недостроями – гостиницей «Турист» и ДК «Сибсельмаш». У них какие перспективы?

- Вот новая перехватывающая парковка на Маркса – это круто. Доехал до площади, машину бросил и дальше на метро. Очень удобно. Остальная застройка вызывает в памяти одну интересную историю про аборигенов. Во время Второй мировой войны на островах в Тихом океане были американские базы. Что происходило на глазах у туземцев? Белые люди вели переговоры по рации, перекладывали бумажки, потом к ним прилетали самолеты и привозили всякое вкусное – консервы, огненную воду. После войны американцы улетели. Аборигенам стало грустно, и они начали делать все то, что делали американцы: изображать, что они разговаривают по радио, перекладывать бумажки, и даже построили из палочек самолеты. И все для того, чтобы вот этот «бог Карго» приехал и привез им консервы и огненной воды. И сегодня на острове Вануату люди ждут мессию по имени Джон Фрум [редуцированная форма John from America]. Они уверены, что если будут делать все в точности, как белые люди, то  у них тоже все будет так же. Ведь белые люди ничего не выращивали, не толкли, не добывали огонь, но им все само с неба приходило. И они решили, что если будут повторять все в точности за белыми, то у них тоже все будет так же.

"Культ карго" аборигенов.

Этот феномен исследователи называют «культом карго». Я думаю, что многое, что мы имеем в сфере архитектуры, описывается вот этим феноменом. В России его породил Петр Первый, считавший, что если все сделать, как в Европе, то и у нас тоже что-то такое наладится. Задача в том, чтобы поточнее воспроизвести внешнюю форму. И нам все кажется, что если как следует воспроизвести оболочку, то содержимое автоматически притянется. И вся наша история про то, насколько внешняя оболочка оторвана от содержания. Например, большинство питерских дворцов на самом деле представляют собой декорации. Все эти здания с колоннами и декором из дерева и штукатурки копируют здания, сделанные из камня. В Европе декор таких сооружений вырезан из камня, у нас же это называется лепниной, потому что лепится из гипса или глины.

#Интервью