{{news.content}}
{{news.date}}
{{news.section.name}}
В момент публикации этого материала на сайте Дина Рубина диктует, сочиненный ею текст Тотального диктанта–2013 в Академгородке. Русская писательница, живущая «в Иудейской пустыне», на встрече с журналистами 5 апреля призналась, что ничего не знала о тотальном диктанте пока, с ней не связались его организаторы. Но, услышав имена предыдущих авторов, сразу согласилась участвовать. Рубина объяснила, почему она выбрала тему «Интернет», покаялась, что текст не простой в плане пунктуации и орфограмм и посетовала на свой «мерзкий» характер.
— Дина Ильинична, тему для текста Тотального диктанта организаторы как-то вам наметили, или вы написали то, что захотели?
— Я славлюсь мерзким характером, поэтому мне вообще никто не указ. Первыми моими вопросами организаторам были: какие ограничения, и какие условия? Мне ответили, что ограничения только по количеству слов и что это должно быть три части примерно по триста слов, а тему я могу выбрать сама. Тогда я дала согласие. Мне казалось, что тема должна быть из тех, что волнует не только россиян, а всех, кто говорит и мыслит по-русски, чувствует себя в контексте русской культуры и русской истории, но проживает в других странах. Сейчас могучая русская цивилизация раскинулась, что называется, «до Ганга».
— Организаторы Тотального диктанта немного напугали будущих участников акции, пообещав сложную пунктуацию, приставки на «з» и «с», одно и два «н» в суффиксах и прочие орфограммы. Успокойте, пожалуйста, тех, кто, возможно уже испугался?
— Бояться не стоит, ведь там никого распинать и расстреливать не будут. Но и сильно успокоить я не могу. Каюсь, когда писала, то меньше всего думала, чтобы было легче. Но потом, когда на меня навалилась группа филологов, то после определенной борьбы я немного сдалась. В смысле пунктуации я автор довольно сложный, потому что использую весь спектр знаков препинания – и точка с запятой, и тире, и восклицательные знаки. Вообще я ужасно люблю эти кувыркания в тексте, потому что я человек интонационно очень подвижный. Когда я пишу фразу, мне хочется, чтобы она звучала у читателя так, как она звучит у меня в области диафрагмы.
Я думаю, что существует изрядное количество грамотных людей и надеюсь, что если вместо точки с запятой будет поставлена просто запятая, то проверяющие все-таки будут милосердны к пишущему, потому что это очень индивидуальные вещи.
— Тотальный диктант для вас – это развлечение, испытание или что-то еще?
— Я живу в Иудейской пустыне, а это место сложное и климатически и психологически. Моя жизнь очень похожа на жизнь отшельника – у меня нет телевизора, радио. Ленту новостей я иногда смотрю в Интернете. И довольно часто мне предлагают поучаствовать в каких-то проектах. И я всегда их отметаю, потому что я даже не поэт. Я переносчик каких-то гигантских объемов кошмарных текстов. В последние годы я пишу романы. Условно говоря, я как застройщик, владею огромными площадями текста. Поэтому я отказываюсь. Когда я получила предложение от организаторов Тотального диктанта, то я понятия не имела, что это такое. Мало того, я до сих пор не привыкла полезть и Интернет и посмотреть, что это такое. Я спросила Егора Заикина /организатора ТД/. И он мне ответил подробно. И я увидела, что первым автором был Борис Стругацкий. Потом Дмитрий Быков. Я поняла, что хорошая компания. Почему бы и не поучаствовать? Когда же я узнала, что это полная свобода за исключением объема, то мне стало интересно, и я решила попробовать.
— Правда ли, что был такой момент в работе над текстом, что вы даже были готовы отказаться от участия в проекте?
— Да, такой момент был. Я всегда извиняюсь за свой характер. А тут наперед не извинилась. Люди не были предупреждены, и я обиделась, когда мне прислали текст, переписанным без всяких предупреждений. И я предложила поискать другого автора. Тут же недоразумение было исправлено. Затем филологи изложили мне свои задачи в этом диктанте, и я поняла, что мне надо унять свой стиль и свои амбиции.
Мне сказали, что диктант должен состоять из трех кусков. Я закончила консерваторию и очень взыскательно отношусь к вопросам формы. Поэтому по всем правилам это должны быть – экспозиция, разработка, реприза – то есть я должна представить две точки зрения на выбранную тему «Интернет – зло или благо?» и поставить в конце знак вопроса. Поскольку мы находимся в начале эры Интернета, то давайте погодим лет сто и посмотрим.
— Известно, что Владимиру Набокову не хватало «смайлика». Каких знаков препинания не хватает вам?
— Да, я бы изобрела еще парочку знаков. Особенно не хватает математического знака «приблизительно» - это две волнистые черты. Иногда выбираешь слово и поменяешь вариантов пятнадцать, и в итоге все-таки понимаешь, что нужного слова, точно соответствующего интонации или чувству, нет. И тогда хочется поставить перед выбранным эпитетом знак «приблизительно».
— Как вы думаете, почему такая форма проверки грамотности, как Тотальный диктант, получила популярность?
— Во-первых, это азарт культурного и грамотного человека проверить себя. Во-вторых, это проверка не столько своей грамотности, сколько своей преданности русскому языку. Это такое интеллектуальное мужество. Меня это радует. Ведь родной язык – это колоссальное богатство, которое дается нам просто так с детства. Но его надо ежедневно обогащать.
— Вы уже тестировали текст Тотального диктанта на ком-нибудь? На родных, например?
— Это хорошая идея. Вернусь – протестирую. Разве что на внучке. Ей год и пять месяцев, она уже знает слово «баба» и «деда». Сын мой читает и говорит по-русски, а дочь говорит, что мои книги читать может, но это процесс (чтение по-русски, прим. ред.) для нее очень мучительный.
— Дина Ильинична, как вы относитесь к экранизациям ваших произведений? Что вы можете сказать о сериале «На солнечной стороне улицы»?
— Нельзя спрашивать автора про его отношение к экранизациям. Разве что, может быть, Булгаков был бы доволен экранизацией «Собачьего сердца». Хотя это тоже вопрос. Я всегда говорю, что автора романа или повести надо убивать до премьеры фильма. Экранизации – это всегда страшная вещь. Автора надо держать, заламывать ему руки, коленом вдавливать в диван, а лучше вообще вывести его из комнаты. В сериале «На солнечной стороне улицы» я начала смотреть первую серию. Не досмотрела, ушла, легла лицом в подушку, и на этом просмотр закончился.
— Что для вас маленькие радости?
— Вообще я специализируюсь на больших радостях. На маленькие я совершенно не согласна. Но если мы говорим о маленьких радостях жизни, то это первая чашка кофе в четыре утра за компьютером, когда меня никто не трогает. Когда ко мне приходит моя собака и становится на задние лапы, а передние кладет мне на колени и говорит мне что-то нежное, и мы обнимаемся.
Что еще? Путешествия. Бокал хорошего вина в кафе где-нибудь на вершине горы оглушительной высоты над Неаполитанским заливом, например. Фреска, увиденная в церкви в Итальянской деревушке. Музей Дория-Памфилии в Риме, куда никто не ходит, а там есть потрясающий портрет Папы Пия кисти Веласкеса.
Ощущение счастья дает человеку любовь в ее самых разных проявлениях. Смысл жизни для меня в количестве вот этих исписанных проклятых страниц. В работе. Потому что любой писатель – это сумасшедший. Это безумец. Это маньяк. Когда у меня идет работа, то у меня хорошее настроение, у меня прекрасная жизнь, приличные дети, любимый муж. Когда работа не идет, то все ужасно – дети засранцы, муж – зануда, и сама я пишу какой-то кошмар и ужас. Писатель весь в контексте своей работы. Он вывернут наизнанку, и все его кишки перед вами, как кишки взорванного на поле боя солдата. Вот и всё…
