Городская волна
Настрой город для себя

Милый город

Город Локтя

Город в лицах

Городская история

Сделано в Новосибирске

Полезный город

Городской треш

Сбросить
Новосибирские
новости
Настрой город для себя

Милый город

Город Локтя

Город в лицах

Городская история

Сделано в Новосибирске

Полезный город

Городской треш

Сбросить
Городская волна
Все материалы
Подписывайтесь:

Вечерний разговор: 45 станций метро, дисперсный парк и зелень против бетона

Как сделать Новосибирск более комфортным и дружелюбным для горожан? Что сейчас происходит для подготовки города к Молодёжному чемпионату мира по хоккею 2023 года? Почему в нашем генплане заложены такие фантастические цифры, и нужно ли теперь подстраиваться под них? Новосибирск — бетонный город, или вполне себе зелёный? Какие парки будут благоустраивать в ближайшее время? И хватит ли денег на проект «Академгородок 2.0»? Об этом и многом другом рассказал 16 мая гость программы «Вечерний разговор» — советник мэра, председатель художественного совета Новосибирска, архитектор Александр Ложкин — на радио «Городская волна» (101,4 FM).

Иван Конобеев
Иван Конобеев
16:15, 20 мая 2019

Иван Конобеев: Добрый вечер! В эфире программа «Вечерний разговор». У микрофона Иван Конобеев. Сегодня [16 мая] у нас в гостях Александр Ложкин — архитектор, ездок на велосипеде, некоторое время житель города Перми и советник мэра Новосибирска по комфортной среде. Здравствуйте!

Александр Ложкин: Здравствуйте!

Иван Конобеев: Поговорим сегодня о том, каким видится город Новосибирск, каким он должен быть. И, может быть, в применении к этой замечательной дате, которая называется 2023-й год — Молодёжный чемпионат мира по хоккею. Кто ездит на подземке, видят, что готовится мощный проект станции метро и подъездов к ЛДС. Обсуждается всё это довольно широко, и мы уже видим, что ведётся строительство.

И, наверное, первый вопрос: у сегодняшнего города Новосибирска, если сравнить с Пермью, в которой вы некоторое время жили, есть ли какие-то магистральные направления для того, чтобы город становился комфортнее? Какие это направления, и какой срок нужен городу, чтобы он преобразился?

Александр Ложкин: Поскольку вы затронули тему молодёжного чемпионата мира по хоккею, то вообще любое спортивное событие, на мой взгляд, — это повод для нас несколько скорректировать наши приоритеты, и сделать город удобным и комфортным для тех людей, которые к нам приедут. Но в первую очередь — для себя.

И я, как болельщик хоккейного клуба «Сибирь», могу сказать точно, что болельщики как никто другой понимают, что стадион строится, конечно, к чемпионату мира. Но в первую очередь он нужен нашей хоккейной команде. Точно так же и те зоны гостеприимства, те гостевые маршруты, те территории, которые будут благоустроены к 2023-му, а точнее, даже к 2022-му году — потому что чемпионат начнётся в декабре 2022 году. И все эти территории будут делаться, прежде всего, для горожан.

Иван Конобеев: Насколько мне известно, главные улицы чемпионата — это улица Богдана Хмельницкого, где сейчас существует Ледовый дворец, и проспект Маркса, который станет своего рода хоккейным центром Новосибирска. Сегодня, на взгляд архитектора, человека, который возглавлял художественный совет мэрии Новосибирска, чего просит эта среда, чтобы стать удобной, комфортной и понятной для гостей?

IMG_3002_новый размер.JPG
Александр Ложкин. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Александр Ложкин: Вообще был определён ряд таких зон. То, о чём вы сказали, а также центр Новосибирска — это зона гостеприимства, это те места, где наши гости будут гулять, но и это же места — общегородской центр, центр левобережья, локальный центр Калининского района — территории, которые нужны горожанам и нужны гостям. И эти территории, конечно, необходимо приводить к современным стандартам формирования комфортной городской среды.

Наверное, одна из самых сложных задач — это проспект Маркса, который очень серьёзно в постсоветский период изменился. Из тихой улицы практически без магазинов он превратился почти что в барахолку.

И сегодня уже разрабатывается концепция архитектурного оформления, концепция размещения рекламы. Будут разработаны паспорта всех фасадов, причём за муниципальный счёт. И наша задача, в том числе — направить те программы, которые сегодня реализуются — программы капремонта, благоустройства — в том числе на то, чтобы к 2022 году ситуацию на проспекте и площади Маркса мы серьёзно поменяли.

Теперь — к вопросу о Перми. В Перми, в которой я три года провёл, тогда осуществлялся серьёзный амбициозный проект по изменению городской среды. Много внимания уделялось и паркам, и градостроительству. Пермь была первым городом, который получил такой документ, как стратегический мастер-план, который определяет принципы развития города и является политическим соглашением о том, как развивать город дальше. У нас ситуация, слава богу, получше, чем была в Перми на тот момент, когда они переходили к этой истории. У нас есть действующий генеральный план, но его нам тоже надо корректировать.

Иван Конобеев: Можно ли на пальцах объяснить, что это такое — генеральный план — и почему он нужен? Почему нельзя просто строить город Новосибирск?

Александр Ложкин: Генеральный план должен определять принципы сбалансированного развития территорий. Мы же видим с вами, что у нас строятся новые микрорайоны. И оказывается, что эти микрорайоны не обеспечены социальной инфраструктурой и так далее.

Задача генплана — сделать так, чтобы территории были сбалансированы. Действующий генеральный план, к сожалению — и мы видим это все вместе — в полной мере эту задачу не выполняет. Он разрабатывался без оглядки на реальные ресурсы. Лучше всего это видно в транспортной сфере.

В генеральном плане перечислено почти 750 километров магистралей улично-дорожной сети, 70 мостов, 45 станций метро... Мы же понимаем, что к 2030-му году их не будет. И соответственно, вопрос — как мы будем вывозить людей из новых микрорайонов — это вопрос, который должен решаться. И одна из задач корректировки генерального плана, которая сейчас ведётся, — это свести этот баланс потребностей и возможностей.

Иван Конобеев: А как выглядит генплан — это такая большая карта, в которой, например, зелёненьким помечены парки, красненьким водопроводы, а, например, синеньким — станции метро? Или это что-то иное? И почему его так сложно сделать?

Александр Ложкин: У нас уже определён разработчик генерального плана — это МБУ «Институт градостроительного планирования». А задача эта сложная. Генплан — это наше видение будущего Новосибирска — в данном случае — в 2030-м году. То, каким он будет. И соответственно, на нём должно быть показано, как и какая территория развивается — здесь будет жильё, здесь — садики, здесь — общественно-деловая зона.

Там есть и те территории, которые уже есть, и мы должны понимать, что будет происходить с этими территориями — какая плотность застройки будет, что на них будет меняться. Это с одной стороны.

А с другой стороны — это транспортный каркас, то есть то, каким образом мы будем решать вопросы вывоза жителей и доставки их, например, к местам работы. Эта задача действительно очень сложная. И в составе генплана делается очень большая научно-исследовательская работа. Потому что нужно определить, например, как у нас перемещаются жители, откуда и куда они едут. От правильности этих определений, от правильности этих расчётов и зависит жизнеспособность этой системы.

Иван Конобеев: Получается, что на определённом этапе был создан генеральный план, который отвлёкся от реальной жизни?

Александр Ложкин: Я не могу сказать, что в действующем генеральном плане что-то нарисовано ненужное. Нам действительно нужны все мосты, действительно нам нужны дороги. Другое дело, что он был слишком оптимистичным и не соотносился с реальностью. И в итоге мы вместо 45 станций метро получили три. И эта проблема при корректировке генплана должна быть решена.

Иван Конобеев: Существует генплан, и существуют градостроительные проблемы. Я как депутат на округе вижу, что существует проблема: например, улица Линейная заперта с двух сторон: с одной стороны поставили здание, с другой стороны — другая сложность.

Эта проблема возникает, потому что генплан не предусмотрел её решение? Или всё-таки в генплане всё правильно было написано, а в смутные 1990-ые годы происходило турбулентное движение. И оно увлекло за собой и такого рода вещи, которые теперь мешают жителям, например, пользоваться улицей Линейной?

Александр Ложкин: И так и так это происходит. Генплан сам по себе не является документом прямого действия. Он реализуется через другие документы — через проекты планировки, через правила землепользования и застройки. Последние у нас появились только в 2009 году — такие современные, которые действительно регулируют. Да, правила землепользования и застройки сегодня тоже не совершенны, хотя мы, как разработчики, и вы, как депутаты, делаем всё, чтобы привести их в состояние реально работающего инструмента, и, слава богу, это получается.

IMG_2945_новый размер.JPG
Иван Конобеев. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Иван Конобеев: Генплан — это документ, который определяет развитие города и снимает горячие точки в городе, где нужно соблюдать интересы многих групп, граждан, сфер. В этой связи у меня такой пример, когда информация о застройке некорректно подаётся. Сегодня была новость в «Фэйсбуке», которую написал довольно активный гражданин про то, что мэрия отдала под строительство многоэтажки землю на пересечении Кропоткина и Красного проспекта. Достаточно было бы открыть какой-то простой документ, посмотреть кадастр, и увидеть, что эта земля определена под скверы, она покрашена зелёным. И в принципе в этой зоне построить нельзя.

Правильно ли можно объяснить роль генерального плана, что он даёт такую разметку, что в этой зоне мы предполагаем, что будет сквер, здесь — деловая застройка, тут — жилая застройка, и мимо этих зон пройти нельзя. Желающих много: увидят свободный кусок земли, и скажут: «а давайте этот кусок земли переведём из парков-скверов в общественно-деловую зону, и там построим очередной бизнес-центр?»

Понятно, что запрос у города есть на все виды деятельности. Нужны парковки, торговые центры, бизнес-центры и так далее. Но понятно, что это всё должно быть увязано между собой, и чтобы эти зоны не мешали друг другу.

Роль генерального плана — она такая?

Александр Ложкин: Она немножко шире. Я уже сказал, что задача генерального плана — это обеспечить сбалансированное развитие города. А это можно сделать только через сбалансированное развитие каждой из территорий. Мы определяем в генеральном плане параметры развития: мы понимаем, сколько человек будет жить в Новосибирске в 2030-м году, эти расчёты есть. И дальше мы должны понимать, как эти жители будут размещаться на территории города.

Соответственно для каждой из территорий нам нужно столько-то школ, детских садов, поликлиник, такое-то количество дорог, такое-то количество скверов. Потому что одна из задач — обеспечить всех жителей зелёными зонами в пешеходной доступности. И дальше уже по каждой из этих зон — разработка проектов планировки.

Сегодня появляется ещё один очень интересный документ на федеральном уровне — это стандарт комплексного развития территории, который как раз достаточно чётко показывает параметры развития разных территорий: так должна развиваться центральная зона, так должна развиваться срединная зона, а так — периферия. Не должно быть чрезмерной плотности застройки, например, в периферийных районах, что мы сегодня замечаем.

Почему нельзя строить много жилья на периферии? Да потому что, если мы заселяем наших горожан в периферийные районы, мы никогда не построим столько дорог, чтобы их нормально вывезти оттуда. При этом у нас в городе есть территории частного сектора, территории ветхого жилья, которые сегодня отлично обеспечены улично-дорожной сетью, а людей там живёт меньше всего. При этом там есть социальная инфраструктура, есть территории, которые можно развивать.

И одна из задач генплана — сделать город более эффективным. Так, чтобы люди не тратили личное время на то, чтобы добираться до работы, чтобы не было необходимости строить новые инженерные сети в полях. А мы больше средств могли вкладывать в реконструкцию существующих сетей. А также в реконструкцию улично-дорожной сети.

Иван Конобеев: Вы сказали про зоны. Мы же все прекрасно понимаем, что промышленные зоны в Новосибирске потихоньку занимаются строительством жилых объектов. Это по понятным причинам происходит. Потому что промышленность у нас, к сожалению, 1990-ые годы пережила непросто. И возникают такие точки, где раньше существовал завод, а послезавтра там возникает жилой дом. В этой связи генплан позволяет такие «штуки» делать, или не позволяет?

Александр Ложкин: Скажем так: генеральный план должен быть одновременно жёстким и гибким. Жёстким — в той части, что он должен абсолютно чётко исполняться. А гибким его поможет сделать цифровая модель, которую мы хотим «зашить» в генеральный план.

Когда у нас по каждой территории есть баланс, и есть общий баланс по всему городу, который нам показывает, что те 2 млн человек, которые будут жить в городе, будут обеспечены всем — мы понимаем, сколько нам всего нужно.

Сегодня, кстати, этого нет, потому что, если мы начинаем сводить все проекты планировок, мы получаем население города в 3,5 млн человек — это абсурд. Мы должны строить сады, школы на 3,5 миллиона жителей, а у нас их в два раза меньше. А цифровая модель даст определённую гибкость.

Да, у нас сегодня есть промышленные территории, да, мы не предполагаем развитие жилья на этой территории. И, соответственно, не планируем здесь размещение школ и детских садов. Но появляется инициатива перевести эту территорию в жилую.

Хорошо, мы можем благодаря цифровой модели рассчитать необходимую потребность в школах и детских садах, мы понимаем, сколько людей будут жить на этой новой территории, мы понимаем, где мы должны уменьшить количество населения, чтобы общий баланс сохранился. То есть на какой территории надо сократить строительство. И дальше мы просто вносим соответствующие изменения в генплан. В этой части генплан гибкий, но все изменения вводятся по достаточно сложной процедуре: принимает решение горсовет, перед этим проводятся общественные слушания.

Иван Конобеев: Про генеральный план поговорили, давайте про зелёные зоны поговорим. Такой тезис звучит, что Новосибирск — бетонный город. Согласны вы с этим?

Александр Ложкин: Нет, не согласен. Достаточно посмотреть на город сверху, пролетая на самолёте, и вы увидите, что Новосибирск очень зелёный. Проблема скорее в том, что большая часть зелени — это сорная зелень, самосев, это клёны, это тополя, которые иногда даже не улучшают, а ухудшают жизнь жителей. И наша задача — создать систему озеленённых общественных пространств.

Мы этой работой начали заниматься в 2014 году. В 2015-2016 годах у нас была разработана концепция озеленённых общественных пространств общегородского значения, в которую вошли 32 территории. На следующий год были проинвентаризированы полностью все зелёные территории Новосибирска, и составлены паспорта на все эти зелёные территории.

IMG_3051_новый размер.JPG
Александр Ложкин и Иван Конобеев. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Иван Конобеев: Паспорта — это речь идёт о том, сколько деревьев, или сколько жителей их посещают?

Александр Ложкин: У нас были сделаны расчёты, сколько жителей пользуются этими 32-мя территориями. Там есть ещё и сценарий развития этих территорий. А здесь мы просто проинвентаризировали существующее состояние, и мы понимаем, что дальше нужно делать с этими территориями. Следующий вопрос — как эти территории преобразовывать в условиях нашего небогатого бюджета.

Иван Конобеев: Насколько я понимаю, есть федеральная программа, есть «Комфортная среда», есть некоторое количество проектов, которые вошли в неё, но денег там на все территории не хватит.

Александр Ложкин: 18 марта 2018 года прошло общегородское голосование по муниципальной программе «Формирование комфортной городской среды», и было выбрано 10 пространств, которые мы должны реализовать до 2024 года. 

Эти деньги выделяются в рамках национального проекта «Жилье и городская среда» из трёх бюджетов — федерального, областного и городского. И там нет чёткого соответствия. Мы не знаем, сколько денег мы получим на следующий год. Но то, что средства будут выделяться на эти проекты — это точно.

Иван Конобеев: И в рамках этого финансирования мы делаем Михайловскую набережную?

Александр Ложкин: Два года мы делали набережную — нижний и средний променад, и у нас ещё два этапа, которые надо продолжать, но уже за счёт других источников.

Иван Конобеев: И далее на очереди Затулинский дисперсный парк?

Александр Ложкин: В этом году мы делаем Сквер Славы, поскольку он получил наибольшее число голосов, и там будет идти большая работа не только по благоустройству, но и по реставрации самого монумента. Была достигнута договорённость с областью, и будут выделены деньги именно на реставрацию.

Далее у нас есть определённый рейтинг, и в нём следующим стоит Затулинский дисперсный парк. И потом — всё остальные пространства.

Но тут есть проблемы — объёмы средств, которые выделяют, меньше тех, которые мы хотели бы и могли бы освоить. Мы могли бы в этом году сделать два парка. И у нас есть проекты по двум паркам. Но, к сожалению, средств, которые выделяются, хватило только на один.

Иван Конобеев: Вы знаете проблему, которая есть в Академгородке? Там обсуждается парк на Демакова. И как раз проблема следующего содержания: одна часть жителей считает, что нужно держать территорию условного будущего парка до победного конца, пока не придут какие-то федеральные деньги, а сейчас просто обставить её флажками и держать.

Другие считают, что нужно делать сейчас, если появился инвестор, который готов вложить деньги. Там фактически даётся 60 млн рублей. Я так понимаю, что деньги неплохие на эту территорию, и там можно сегодня сделать такой проект. Общего мнения на этот счёт у жителей нет. Как вы оцениваете перспективу вхождения в этот проект инвестора, и нужно ли ждать ещё какое-то количество времени? Может, действительно, нужно поставить всё на паузу?

Александр Ложкин: Когда мы разрабатывали концепцию формирования озеленённых общественных пространств, мы рассматривали, в том числе, и экономические вопросы. И там было предложено три модели финансирования. Первая модель финансирования — это вхождение в федеральные программы, и мы вообще очень здорово в 2016-м году разработали концепцию. А в конце 2016 года появился национальный проект. Предугадали это, хотя в тот момент, когда мы её разрабатывали, каких-то предпосылок к этому не было. Но очень здорово, что сейчас эта модель есть.

Вторая модель — это те небольшие средства из бюджета, которые тратятся на парки и скверы. Есть вариант тратить их не просто на ремонт, а тратить их на прибавку качества. И тогда год за годом мы можем этот парк преобразить. Так делается, например, в Центральном парке.

И третья модель — это муниципально-частное партнёрство, там, где это возможно. И что касается сквера на Демакова — я здесь являюсь сторонником того, чтобы идти по этой модели. Потому что мы видим, что этот сквер попал в десятку рейтинга, но он в конце этого рейтинга. И если мы приступим к нему, то это будет к 2024-му году. И ещё мы видим, что тех средств, которые выделяются по этой программе, — их недостаточно. И если есть возможность привлечь частные инвестиции — то это надо делать. Сквер может стать хорошим местом, но может на этом месте появиться и торговый центр — почему бы и нет.

Иван Конобеев: Если я правильно понял, там речь идёт о спортивном центре. И проблема была бы в том, если бы там было многоэтажное строительство...

Александр Ложкин: Там точно, 100%, не должно быть жилья. И зонирование там сделано таким образом, что жильё там не может возникнуть. Жильё там возводить нельзя ни в коем случае. Но какие-то общественно-деловые функции могут быть. Какой-то спортивный объект там может появиться — это прекрасное место для такого объекта.

Поэтому если есть возможность не ждать до 2024 года, а сегодня привести территорию в порядок, — это будет очень здорово. Опять же появятся дополнительные средства, которые мы сможем реализовать в том же Советском районе. А нам там точно надо будет реализовывать большие программы благоустройства в связи с программой «Академгородок 2.0».

Иван Конобеев: Сегодня программа «Академгородок 2.0», насколько я понял — если мы говорим о финансировании — сводится исключительно к кольцевому ускорителю, и там больше денег-то и нет.

Александр Ложкин: Да, программа сегодня не обеспечена в части благоустройства, а делать это надо, потому что у нас «Академгородок 1.0» в советское время был абсолютным примером качественного благоустройства. Но мы это утратили. 

Нам как минимум нужно вернуть то, что было в советское время — велодорожки, качественное благоустройство, сохранить озеленённые группы. Мы должны сделать Академгородок местом привлекательным для учёных мирового уровня. Без благоустройства здесь никак не обойтись.

Иван Конобеев: Я тоже для себя понял, что в инициативной группе, которая борется за то, чтобы такой сквер появился в ближайшее время, есть представители «Сибакадемстроя» — как раз те люди, которые возводили в то время Академгородок, который прославился на весь мир.

Если мы говорим о перспективных проектах — сказали уже о станции «Спортивная», о той развязке возле НГС. Не знаю, встречали вы или нет? Есть высказывания довольного известного московского блогера. Он не архитектор, а интересующийся человек. И он уже раскритиковал проект переходов через магистрали Маркса и Ватутина, сказал, что так нельзя делать. Мне просто было бы интересно услышать мнение архитектора.

Александр Ложкин: Илья Варламов, кстати, архитектор по образованию. Хотя он не занимается профессионально архитектурой, у него другая сфера деятельности. Вы знаете, я тут во многом согласен, потому что, конечно, надземные переходы — вещь очень неудобная для жителей, и в первую очередь для маломобильных групп. А маломобильные группы — это не только инвалиды, но ещё и мамы с колясками. И, конечно, там, где можно обойтись без надземных переходов — это нужно делать. Удовольствие очень дорогое, но подземные переходы чуть удобнее, чем надземные, но при этом они гораздо дороже. 

Это, в принципе, неправильно, что машины едут по ровной поверхности, а жителей мы заставляем лезть вверх или вниз. Конечно, есть магистральные улицы, например, Немировича-Данченко, где большой поток машин, и нужно решать, как развести машины и пешеходов. Но, на мой взгляд, через проспект Маркса, через улицу Ватутина точно не нужно строить надземные переходы, там достаточно светофорного регулирования.

Иван Конобеев: Предлагаю поговорить о памятниках архитектуры в Новосибирске. Александр, нашему городу очень мало лет по сравнению с мировыми столицами и городами. Мы имеем право на памятники архитектуры? Не является ли это понятие уделом каких-то очень узких специалистов?

Александр Ложкин: На самом деле Новосибирск обладает очень мощным пластом историко-культурного наследия, несмотря на свой молодой возраст. Я бываю и в других городах, жил в Перми, и более того — в течение года возглавлял там центр охраны историко-культурного наследия. И могу сказать, что Новосибирск в определённых исторических периодах обладает, конечно, более ценным наследием, чем другие города. И, в первую очередь, наследием советского периода — это эпоха конструктивизма (конец 1920-х — начало 1930-х годов) и эпоха сталинской архитектуры (1930-е — 1940-е годы).

Кроме того, мы имеем совершенно уникальное модернистское градостроительное образование — это 1960-е годы, Академгородок. Это вещи действительно уникальные.

IMG_3038_новый размер.JPG
Александр Ложкин. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Иван Конобеев: Почему будущим жителям этого участка земли, на котором можно построить новый симпатичный дом, нужно мириться, что там стоит какое-то здание?

Александр Ложкин: Город вообще — это очень сложная система. Города никогда не состоят из произведений одной эпохи, за исключением случаев, если это город, который строили единовременно. Но даже новые города, например, такие как Тольятти — это всё-таки город многослойный. А Новосибирск — это набор эпох. Никогда вы не будете жить в городе, который построили только современными зданиями. В Нью-Йорке со всеми его небоскрёбами на Манхеттене стоят старинные здания.

Иван Конобеев: Нам ими нужно гордиться, изучать, или что?

Александр Ложкин: Это история. Вообще мне очень нравится высказывание одного московского архитектора Михаила Хазанова, который сравнивает историческую застройку с антиквариатом — это некая память, это некие вещи, которые достались нам от предыдущих поколений. И мы их должны сохранять. Ценность этих зданий такая же, как ценность антиквариата.

И в Москве даже есть предприниматели, которые коллекционируют здания. Есть такой девелопер, Сергей Гордеев, который, например, коллекционирует конструктивистские здания архитектора Мельникова. У него куплено несколько клубов, он владел какое-то время частью собственного дома Мельникова, потом передал его Государственному музею. Такая тенденция есть, и она есть во всём мире. Наш бизнес пока, может быть, не дорос ещё до этого. Но это правильный и нужный ход.

Иван Конобеев: На слуху сейчас кинотеатр «Металлист». В интернете было много фотографий, как экскаватором «ковыряли» это здание. Оно конструктивистское, если я правильно понимаю?

Александр Ложкин: Здание уникальное, безусловно, одно из самых интересных в Новосибирске. И, к сожалению, ему не повезло, потому что, начиная с конца 1990-х годов его начали обстраивать разным жильём. И дошло до того, что его стали сносить.

Появилась на НГС новость о том, что эксперт предложил отказать в признании этого здания памятником архитектуры. Я думаю, что эта экспертиза будет рассмотрена нашими специалистами в совете по историко-культурному наследию. И я надеюсь, что это экспертное заключение не будет принято государственной инспекцией по объектам культурного наследия.

Иван Конобеев: Тогда возникает такой вопрос: эти экспертизы, которые проводятся — каждый имеет право оценивать?

Александр Ложкин: Там есть специальные квалифицированные эксперты министерства культуры. Но я не могу сказать по тексту новости, насколько профессионально оценил эксперт, я не могу оценить его доводы. Но, безусловно, на это надо смотреть и анализировать.

Иван Конобеев: Ещё на слуху ситуация с домом-коммуной. Я с большим интересом читал мнения экспертов. Ходил мимо этого здания каждый день, и не понимал, что какая-то ценность в нём есть. А когда начинаешь вникать в вопросы, как они видятся специалистам, то понимаешь, что нас окружают довольно интересные объекты, которые, как вы говорите, «антиквариаты», и их нужно сохранять.

Александр Ложкин: Дом-коммуна — это уникальный документ эпохи, кратчайший период этого самого коммунального строительства. И эти дома с обобществленным бытом возводились буквально в течение двух лет, после чего изменилась и стилистическая направленность, и изменилось отношение к строительству домов-коммун.

Тут надо понимать, что любой памятник не по красоте определяется. У нас есть объекты археологического наследия, и это внешне абсолютно некрасивые вещи. И в лучшем случае они выглядят как какой-то бугор или просто ровный участок земли. Но по сути — это документ. Любой памятник — это документ своего времени, документ эпохи.

Конечно, не стоит задача сохранять все старые дома. Но те из них, которые несут в себе важнейшую информацию, — они должны быть сохранены.

Иван Конобеев: Городская среда — насколько она удобна и комфортна. Хочу, чтобы вы сделали выводы — что такое комфортный город для гражданина?

Хочу привести пример, который мне очень понравился. В каком-то архитектурном журнале увидел ссылку, и там показывался действующий парк в условной Голландии. Там стоят однотипные лавочки, и на каждой лавочке можно через сайт зайти и разместить на лавочке некоторую рекламу.

Александр Ложкин: У нас такой же опыт был, когда в Первомайском сквере ставили лавочки с рекламой. И это не очень хорошая история. Мне больше нравится в других городах — в частности, в Кемеровской области — есть традиция ставить именные лавочки. И у нас это есть, например, в Академгородке ставят именные лавки и скамейки. В Кемеровской области это обычные скамейки, а Академгородке — арт-лавки.

Когда вы хотите сделать подарок городу, вы ставите такую арт-лавку с табличкой, со своим именем, или с указанием своей компании, которой вы обозначаете свой вклад. Это мне нравится гораздо больше, чем реклама.

Иван Конобеев: Я здесь хотел сказать о том, что пока есть большие рекламные формы, у желающих получить рекламное место в городе будут другие интересы.

Александр Ложкин: Большие рекламные формы мы будем сокращать. Эта задача поставлена мэром, и мы успешно сокращаем их на 10% каждый год.

Мы возвращаемся к тому, с чего мы начали — с подготовки к 2023-му году. И к этому времени должны быть созданы гостевые маршруты, зоны гостеприимства — они должны быть избавлены от крупноформатной рекламы. Где-то количество этой рекламы будет радикально уменьшено.

Иван Конобеев: Александр, подводя итоги — для вас, как для человека, который ездит на велосипеде — удобен ли город? Вы как, кстати, приехали к нам?

Александр Ложкин: Нет, не на велосипеде. И, к сожалению, Новосибирск — город крайне неудобный для поездок на велосипеде, в отличие от Перми.

Иван Конобеев: То есть вы приехали на общественном транспорте. Для вас, как человека, у которого есть понимание, что такое город и как он должен развиваться — что такое комфортный город для новосибирца, который пользуется общественным транспортом?

Александр Ложкин: Это удобное общественное пространство. А общественное пространство — это не только скверы и парки. Это и улицы, и площади. И здесь есть стандарты, к которым нужно стремиться. А в Новосибирске, безусловно, должна быть удобная разветвлённая сеть общественного транспорта, а также комфортная, соразмерная человеку застройка. Если мы эти три позиции приведём к тем стандартам, которые есть в мире, и к тем стандартам, которые, слава богу, у нас появляются на федеральном уровне, то Новосибирск станет гораздо более привлекательным городом, чем сейчас.

Иван Конобеев: Спасибо за разговор. Всего доброго!

Александр Ложкин: До свидания!

Видео: nsknews.info

Что происходит

Движение большегрузов ограничат из-за распутицы в Новосибирской области

Как навести порядок с уборкой мусора — горячий телефон в Новосибирске

Когда можно снимать шапку — мнение врачей

Суп-пюре и рыбное суфле готовят на конкурсе «Семья чемпионов»

О женском мини-футболе слушайте в прямом эфире на Горволне

Мобилизованный сотрудник метро Новосибирска получил медаль «За отвагу»

20 марта новосибирцы встретят астрономическую весну

В Новосибирске создают робота для минирования «Ёжик-М»

«Черновики» для записи в первый класс открыли на Госуслугах

Вредную котельную снесли по требованию прокуратуры в Новосибирске

Что делать, если ребёнок начал курить — горячая линия в Новосибирске

Показать ещё