{{news.content}}
{{news.date}}
{{news.section.name}}
10 сентября на радио «Городская волна» (101.4 FM) прозвучал очередной выпуск «Вечернего разговора об истории Новосибирска». В гостях в студии побывал руководитель Музея Железнодорожного района Новосибирска Алексей Авдеев. «Новосибирские новости» публикуют полную расшифровку программы.
Взгляд назад. Исторический календарь
6 сентября 1941 года бюро новосибирского обкома ВКП(б) и облисполком выпустили совместное постановление, по которому в 45 районах новосибирской области предусматривалось расселить 100 000 немцев, депортированных из республики немцев Поволжья.
7 сентября 1957 года в Новосибирский порт прибыли два необычных в то время для Оби теплохода типа ОМ — «озеро-море». Они предназначались для плавания по Обскому морю, то есть Новосибирскому водохранилищу. Теплоходы прошли большой путь через Мариинскую водную систему, Беломоро-Балтийский канал, а также Белое, Баренцево и Карское моря.
22 августа 1957 года в Салехарде их передали нашим речникам. Потом они прибыли в порт и стали курсировать от Новосибирска до Камня-на-Оби. ОМ-323 до сих пор ходит по Оби и водохранилищу, музей Новосибирска проводит на нём экскурсии со шлюзованием.
8 сентября 1929 года вышел в свет первый том Сибирской советской энциклопедии.
Однажды в Новосибирске. Шаровая демократия
12 сентября 1904 года впервые в истории Ново-Николаевска жители города собрались, чтобы выбрать городских уполномоченных на 1904-1909 годы.
Выборы эти стали возможны благодаря тому, что 21 января 1904 года томский губернатор получил уведомление Министерства внутренних дел от 7 января о том, что «...Государь Император в 28 день декабря минувшего года [...] высочайше повелеть соизволил: поселение Ново-Николаевск [...] Томских уезда и губернии возвести на степень безуездного города того же наименования [...]».
Министерство внутренних дел распорядилось «ввести в населённом пункте Общественное управление по городовому положению 1892 года в упрощённом виде». Создание этого управления проходило в несколько этапов. Этими этапами были создание оценочной комиссии, которая определит число избирателей по имущественному цензу, — 100 рублей.
Затем должны были пройти выборы в Совет городских уполномоченных. И уже потом — из их числа — городского старосты и его двух помощников.
До предстоящих первых городских выборов допустили 25% домохозяев города. В голосовании приняли участие около 160 человек. Выборы состоялись в воскресенье, 12 сентября 1904 года.
Голосование было закрытым и проводилось «баллотировочными шарами» по составленному «Выборному листу», в котором числились 46 кандидатов в состав Совета уполномоченных. По соотношению количества набранных кандидатами шаров «за» и «против» определились 15 уполномоченных, а также 7 кандидатов в собрание для его пополнения в случае выхода кого-либо.
Лучший результат по выборам был у Льва Ивановича Лапшина, его единогласно избрали председателем Совета на сходе уполномоченных 8 ноября. 18 ноября губернатор утвердил Лапшина в должности.
А 21 ноября 1904 года Лапшин собрал городских уполномоченных на выборы городского старосты. Единогласно на эту должность был избран барнаульский купец Иван Тимофеевич Суриков, самый богатый человек города, владелец доходных домов, мыловаренного завода, складов и магазинов.
В помощники Сурикову определили известных предпринимателей — колыванского мещанина Ивана Андреевича Карелина и личного Почётного гражданина Александра Михайловича Луканина. 24 ноября всех троих губернатор утвердил в должностях.
Было — не было. Великое переселение народов
Гость в студии «Городской волны» — руководитель Музея Железнодорожного района Алексей Авдеев.
Евгений Ларин: В прошлом выпуске нашей программы, неделю назад, я очень коротко затронул тему, которую сегодня мы хотим развить. Речь шла о визите в Ново-Николаевск председателя Совета Министров Петра Аркадьевича Столыпина.
В наш город он прибыл 31 августа 1910 года в ходе большой поездки по сибирским губерниям и областям. Столыпин выяснял, как обстоят дела с переселением крестьян из европейской части страны в Сибирь, смотрел, как они адаптируются на сибирской земле.
А Музей Железнодорожного района Новосибирска объявил о начале подготовки к выставке, посвящённой переселенцам, которые прибыли в Сибирь по столыпинской реформе. И мы будем сегодня говорить о том, что увидел Пётр Аркадьевич Столыпин в Ново-Николаевске в августе 1910 года и о том, как действительно обстояли дела у переселенцев.
Алексей Сергеевич, для начала расскажите немного о том, что за выставку вы у себя затеяли. Чем планируете наполнять музейные стенды? Я так понимаю, что вы сейчас как раз в процессе активного поиска экспонатов. Расскажите, что ищите и где?
Алексей Авдеев: Наша выставка приурочена к 85-летнему юбилею Железнодорожного района. Когда мы только планировали выставки на текущий год, мы понимали, что эту тему обязательно надо как-то показать. Встал вопрос: что же можно показать на юбилейной выставке?
Сперва мы думали, что будем рассказывать о культуре, хотели поговорить о театрах, которые находятся на территории Железнодорожного района, — это и «Красный факел», и кукольный театр, и цирк. Но потом всё-таки решили, что культуру мы покажем в другой раз. Решили найти какую-то точку, с которой началась история даже ещё не Железнодорожного, а Вокзального района.
И этой точкой для нас стал переселенческий пункт. Мы поняли, что переселенческий пункт — это именно то место, откуда пришли те люди, которые впоследствии стали ново-николаевцами, новосибирцами. Если начинать разбираться, то, наверное, предки каждой второй-третьей семьи в нашем городе приехали сюда в начале 20 века по так называемой столыпинской реформе.
Началась подготовка к выставке, и сейчас у нас самая интересная стадия подготовки, — поиск предметов. Конечно, мы будем использовать наши музейные фонды, что-то у нас есть.
Но во время наших поисков мы познакомились с очень интересными людьми. В частности, с Антоном Нелидовым. Это краевед, активист и патриот своего села Бугры. Мы поговорили с ним и узнали, как он сохраняет историю этого места.
На днях мы ездили в творческую командировку в Тогучин, познакомились с руководителями Тогучинского краеведческого музея. Мы увидели у них очень интересные предметы, которыми даже мы не можем похвастаться. Договорились с ними о том, что некоторые предметы они нами дадут на выставку, поделятся с нами.
Кроме того, мы запустили в соцсетях сообщение о том, что, мол, дорогие друзья, новосибирцы, если ваши предки происходят из переселенцев, то принесите какие-нибудь фотографии, а главное, рассказы о своих предках. Всё это будет основой для нашей выставки.
Алексей Авдеев. Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Евгений Ларин: А многие, наверное, не знают, кем были их предки.
Алексей Авдеев: Часто об этом в семьях знают на уровне легенды. У кого-то, наверное, сохранилась какая-нибудь маленькая чёрно-белая фотография женщины в платке, а рядом с ней мужчина в кафтане и в сапогах или в лаптях. Сразу скажу, что фотографии мы отсканируем и вернём обратно. Ничего у населения забирать мы не собираемся.
После поездки в Тогучин мы заехали в мою деревню, откуда происходят мои предки. Это посёлок Пермский, или Пермск, как мы его называем, в Тогучинском районе. Там мы встретились со старожилами, попросили у них предметы для выставки.
И совершенно случайно для себя на заднем дворе одного из домов обнаружили железный плуг немецкого производства начала 20 века, — совершили маленькое открытие. Сейчас мы думаем, как этот плуг привезти к нам в музей до того, как его сдадут в металлолом.
Смотрите также
Евгений Ларин: То есть интересно всё, что касается того периода. И этим плугом, возможно, переселенцы поднимали ту самую целину!
Алексей Авдеев: Мне теперь хочется узнать, каким образом такая вещь оказалась в нашей сибирской глубинке. Но вот я всё говорю: предметы, предметы. Что же это за предметы? Это и лапти, в которых приезжали переселенцы, рубахи. Оказывается, в каждой губернии был свой узор на рубахе, свой покрой. По одёжке, действительно, раньше встречали.
Евгений Ларин: Это паспорт, по которому можно определить происхождение!
Алексей Авдеев: Совершенно верно. Паспорт, по которому можно было многое прочесть о человеке: его происхождение, его статус, даже его благосостояние. Также для выставки мы собираем большое количество предметов быта: крынки, корчаги, кувшины, рабочий инструмент.
Евгений Ларин: Да всё, что угодно, что сохранилось.
Алексей Авдеев: Когда мы начали глубоко изучать этот вопрос, мы поняли, что переселенцы, которые прибывали в Сибирь, везли с собой практически всё, как муравьи. Сколько могли, — в десять раз больше своего веса, всё, что смогли взять. Есть рассказы, что женщины, прибывшие, допустим, из Саратова, везли с собой даже корыта. Мужики над ними смеялись, но тем не менее. Самопрялки, тазы, самовары, — всё это они везли с собой.
Евгений Ларин: Наверное, каждый хоть раз да слышал словосочетание «столыпинская реформа». Но вот чёткое представление о том, что это, я думаю, есть далеко не у каждого.
Чтобы было предельно понятно, о чём мы сегодня говорим, давайте, как на уроке истории: в чём состояли предпосылки, цели и суть аграрной реформы Столыпина?
Алексей Авдеев: Предпосылок проведения такой аграрной реформы было несколько. Во-первых, неудачная для России Русско-японская война, хотя она и не была главным фактором.
Как человек прогрессивный, Пётр Столыпин хотел разрушить устои крестьянской общины, которая существовала в европейской части Российской империи, и дать возможность крестьянам быть самостоятельными, самим вести хозяйство, обрабатывать землю.
А где было взять эти земли? Да в Сибири! Сибирь Столыпин рассматривал как потенциал для развития российской экономики. Огромные площади, в общем благоприятный климат для земледелия, в частности, на Алтае, и очень малая заселённость. Людей в Сибири было очень мало, поэтому Столыпин предложил массово переселять крестьян в Сибирь.
Евгений Ларин: То есть в европейской части страны земли не хватало, а здесь — пожалуйста, бери, сколько хочешь!
Алексей Авдеев: Совершенно верно. Находясь в общине, крестьянин понимал, что вот у него есть этот надел земли, который ему ещё от прадеда достался, и он так за ним и останется. Возможности расшириться у него никогда не будет.
Евгений Ларин: И ещё нужно понимать, что 1906 год, когда Столыпиным была запущена эта аграрная реформа — это время, когда в России идёт первая революция, которая началась в 1905 году. Страна волнуется, нерешённый аграрный вопрос беспокоит народ.
Казалось бы, почти полвека назад отменили крепостное право, отменили трудовую повинность для крестьян в виде обязательных заводских отработок. Живи, работай и радуйся! Но — нет.
И тут появилась возможность переселиться в Сибирь. Здесь хочется понять одну вещь. Чтобы сняться с насиженного места, нужно быть, наверное, голью перекатной. Но вот вы сказали, что имущество везли целыми обозами. То есть с мест снимались не такие уж бедные люди? Что их гнало в Сибирь?
Алексей Авдеев: Возможность взять столько земли, сколько сможешь обработать. Мечта о благодатном крае. Вот это всё и вело людей в Сибирь. Но то, что они везли скарб целыми возами, они делали из практических соображений. Здесь всё нужно было покупать за деньги.
Конечно, переселенцам давали подъёмные. Но не надо забывать, что у крестьян как таковых наличных денег никогда не было за ненадобностью. Они привыкли друг с другом меняться. Деньги в деревне могли водиться у старосты, у мельника, у ямщиков, которые занимались извозом. У них деньги были. А у простых крестьян, которые привыкли жить натуральным хозяйством, чаще всего всё шло на обмен.
Везли с собой, конечно, всё самое необходимое. Мы рассматривали фотографии. Везли плуги, — это понятно. Плуг нужен, чтобы вспахать землю. Естественно, везли с собой пилы, топоры. Крестьянин купит здесь топор — ещё неизвестно, из какого железа. А это топор свой, он его знает, он им работал, он ухватистый. Женщины также. Она привыкла к своей посуде, куда она её оставит? Конечно, она её повезёт с собой.
Евгений Ларин. Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Евгений Ларин: Что обещали дать? Ведь Сибирь — это не курорт. На крестьянский рай она не сильно похожа. Кроме того, крестьяне достаточно консервативны.
Алексей Авдеев: Ситуация, действительно, сложная. Как человек мог согласиться ехать в Сибирь? Она всегда была кандальным краем, куда ссылают на смерть, отправляют только в кандалах. А тут предлагают ехать добровольно!
Но всё-таки понимание того, что это свободная земля, которой будет намного больше, чем есть в собственности сейчас, наверное, перечёркивало все отрицательные стороны. И люди отправлялись в путь. Конечно, люди знали, что их будут ждать какие-то трудности, но было интересно: а может, правда, здесь намного лучше, чем там, где они сейчас?
Евгений Ларин: А где было хуже, чем в Сибири? Откуда к нам приезжали, из каких губерний устремились к нам переселенцы? По рубашкам-то их определили?
Алексей Авдеев: Не только по рубашкам. Сейчас, в наше время, достаточно легко понять, откуда и куда прибыли переселенцы, просто посмотрев на названия населённых пунктов Новосибирской области. Поселок в Тогучинском районе, откуда происходят мои предки, называется Пермским. Соответственно, там поселились приехавшие с Урала, из Перми.
Рядом, в нескольких километрах от него, находится посёлок Самарский. Также есть Казанский, Владимирский. До реформы Хрущёва по уплотнению деревень рядом со станцией Буготак находился посёлок Иркутский. То есть там поселились сибиряки, иркутяне.
Евгений Ларин: А возможно, что с названиями улиц Новосибирска та же ситуация?
Алексей Авдеев: Нет, это была просто традиция — первые улицы называть по сибирским городам: Омская, Нарымская, Красноярская, Туруханская. Они все как раз сосредоточены рядом с железнодорожным вокзалом. Но не исключено, что на этих улицах селились жители этих сибирских городов.
Главный миф, связанный со столыпинской реформой, это то, что она была авантюрной. Нет, она такой не была. Люди, которые ехали в Сибирь, не были первопроходцами, им не нужно было корчевать тайгу, осушать болота для того, чтобы отвоевать у природы какой-то клочок земли и потом его возделывать. Эта аграрная реформа подразумевала, что люди будут приезжать уже на обжитые места.
Евгений Ларин: Так предполагалось. Но было ли это так на самом деле?
Алексей Авдеев: Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить. На примере своего посёлка Пермского скажу, что те переселенцы, которые сюда прибыли в начале 20 века, приехали в маленькую деревню Полтинку. В ней было буквально четыре двора. Но туда уже была проведена дорога, и были обрабатываемые земли. Пермяки, которые прибыли в Полтинку, смогли там обосноваться.
Кроме того, в пяти верстах от Полтинки находилось зажиточное село Карпысак. Там была церковь и, соответственно, некое присутствие, приказчик, который мог вести документацию. Какие-то выписи и всё прочее можно было в Карпысаке получить. Карпысак был административным центром Карпысакской волости, там находилось всё начальство. Пермские крестьяне приходили туда за всеми необходимыми документами, и это было удобно.
Евгений Ларин: Я тут нашёл одну статью, автор — Екатерина Ивановна Соловьёва. Статья называется «Из истории становления переселенческих хозяйств Западной Сибири в период Столыпинской реформы», 1966 год. Литература, как мы понимаем, старорежимная, но, тем не менее, я позволю себе зачитать достаточно большой отрывок, и мы по этому поводу поговорим. Цитирую:
«Период становления переселенческих хозяйств в Западной Сибири был сопряжён с большими трудностями и лишениями. Измученные длительным переездом, потеряв часть своих семей, спешили переселенцы на места своего нового поселения, надеясь на „вольной“ земле устроить своё хозяйство и выбиться из нужды. Но здесь их ожидали новые испытания. Ко времени прихода переселенцев в большинстве районов Западной Сибири переселенческие участки были не готовы, и селить переселенцев было негде. Хлынувшая волна переселенцев была несоразмерна с наличным колонизационным фондом. В результате этого уже в 1907 году более 10 тыс. голодных и озлобленных, не видящих впереди просвета, переселенцев Тобольской губернии остались неустроенными. Большая часть из них осталась зимовать в старожильческих селениях Тюкалинского уезда, надеясь на получение в будущем степных участков. Такая же обстановка сложилась и в Томской губернии. К маю 1907 года Томская переселенческая организация только приступила к полевым работам, и заготовленного земельного фонда не было, а за этот месяц в губернию прибыло 85 890 душ переселенцев».
Это за один месяц! А только в одном году месяцев двенадцать. Что же тогда творилось за все годы и по всей Сибири?! Картина здесь нарисована совершенно безрадостная.
Алексей Авдеев: Очень хорошая выдержка. Действительно, и такое было. Возвращаясь к вопросу о нашей выставке, мы её посвятили переселенческому пункту. Есть свидетельства о том, что на переселенческом пункте наблюдалась большая скученность народа, люди постоянно прибывали и прибывали. И, действительно, терялись, умирали, всё это было.
Евгений Ларин: Что это вообще такое — переселенческий пункт? Людей там встречали?
Алексей Авдеев: Люди туда прибывали, говорили, откуда они. Им проводили санитарную обработку, — главное было не допустить распространение болезней, эпидемий. Работала баня. Худо-бедно переселенцев кормили. Потом они сидели в длинной очереди в ожидании получения документов о дальнейшем распределении, — куда их отправят.
Алексей Авдеев и Евгений Ларин. Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Евгений Ларин: Где находился переселенческий пункт, и как он был устроен?
Алексей Авдеев: Он находился на участке между Обью и железной дорогой. Это была огороженная высоким забором территория, — сохранились фотографии. Несколько изб, — больших рубленых домов барачного типа. Это были казармы, в которых ночевали прибывающие переселенцы. Была контора для выдачи документов, медицинский пункт, баня. И рядом густой сосновый бор.
Евгений Ларин: Как и кто определял, куда им дальше ехать?
Алексей Авдеев: Для этого была создана специальная комиссия, которая занималась командировкой, направлением переселенцев в какой-то пункт назначения. Дальше можно было сказать, что по прибытию в пункт назначения они начинали пахать землю, сеять рожь, и всё у них было хорошо. Но это не было так однозначно.
Когда во время подготовки к выставке мы изучали документы, то увидели, что очень много людей прибыло из Белоруссии, с Украины, даже из Прибалтики были переселенцы и, естественно, из европейской части Российской империи.
Конечно, украинский и сибирский климат совершенно разные. Если на Украине в апреле уже начинали пахать и сеять, то в Сибири в апреле только снег сходит. Поэтому те сорта пшеницы и ржи, которые они привезли с собой, не выдержали новых условий. Это спровоцировало волну неурожаев и отток переселенцев обратно. И тех, кто возвращался, было немало.
Но перепись населения, которую провели в 1920-е годы, выявила процент людей, которые составили основное население того или иного населённого пункта. Так, например, в Тогучинском районе население деревни со смешным названием Налётиха в 1920-е годах на 90% состояло из украинцев. Рядом, в Выдринском, преобладали белорусы. В деревне Вороново Мошковского района большей частью тоже были белорусы.
Евгений Ларин: То есть большинство переселенцев всё же получили обетованные участки земли, которые можно было возделывать? Я читал, что многие получали участки, которые были либо под лесом, либо это была многовековая целина, которую они не могли поднять, потому что у них не было должного технического уровня. Были только те самые привезённые плуги. И они просто ничего не могли сделать.
Алексей Авдеев: Думаю, что здесь всё равно было чуть получше. Белорусы, которые приезжали сюда, вспоминали, что там, в Белоруссии, они жили на болотах. Это были жалкие клочки земли, пригодные для того, чтобы их обрабатывать и выращивать хлеб. В Сибири условия были лучше. У нас, конечно, тоже есть болота, но наша лесостепная зона посуше, и подходящих участков земли намного больше. Поэтому люди, которые приехали из Белоруссии, решили, что лучше остаться здесь, чем возвращаться обратно в свои болота.
Евгений Ларин: А как местные к ним отнеслись? Ведь они же не в чистом поле селились?
Алексей Авдеев: Нам удалось собрать свидетельства о том, что были конфликты между местными, которых принято называть сибиряками, кержаками, и пришлыми.
Евгений Ларин: А местные уже забыли, что они в своё время точно также сюда пришли?
Алексей Авдеев: Да, они уже сибиряки. Всех переселенцев, то есть россиян, сибиряки считали бродягами и голытьбой. Говорили, мол, вы, российские, чёрный хлеб едите и в лаптях ходите, мужики-лапотники. А мы, дескать, в Сибири — мужики крепкие, мы белый хлеб едим и в сапогах ходим.
В Карпысаке есть интересная легенда. Рассказываю так, как я её слышал. В 1906 году жители Карпысака увидели ползущую через дорогу толпу тараканов. Причём тараканов в Сибири никогда не видели. А тут они ползли через дорогу в сторону леса. Все карпысакцы сбежались посмотреть, что это за чудо такое. Было совершенно непонятно, что это за явление. В нём даже видели какой-то страшный знак.
Но нашёлся дедушка, который истолковал это так, что скоро в том месте, куда уползли тараканы, появится новый населённый пункт. И, действительно, через некоторое время в Карпысаке появились обозы переселенцев. Они заезжали в церковь, ставили свечку за то, что, наконец, добрались до места назначения.
Но карпысакцы говорили, дескать, вокруг — это наши поля, дальше мы, мол, скот пасём, а там мы для наших коров луга косим. Поэтому, дескать, пожалуйста, ещё шесть-восемь вёрст подальше от нас — там можете селиться.
Алексей Авдеев. Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Евгений Ларин: Смогли договориться?
Алексей Авдеев: Местные, конечно, старались дать переселенцам похуже и покосы, и деляны, чтобы лес рубить на избы. Посылали рубить брёвна в осиннике, а косить на лугу, где кочки сплошные. Переселенцы, чтобы хоть немного полегче было, могли скосить траву на ровном месте, а выяснялось, что это покос кого-нибудь из сибиряков. Если ловили на месте преступления, то, конечно, все такие встречи заканчивались драками. И таких столкновений было достаточное количество.
Евгений Ларин: А всё же, причём тут тараканы? Я уж было решил, что их кто-то с собой привёз, а они решили обратно на родину пойти!
Алексей Авдеев: Такая легенда. Тараканы в деревне — это вообще нонсенс. Они там не живут, так что давайте относиться к этому просто как к сказке.
Евгений Ларин: Вы сказали насчёт драк и противостояний, а я сразу вспомнил ситуацию, которая складывалась в Усть-Ине, когда она ещё не была в черте города. Там переселенцы с Украины создали замкнутое обособленное сообщество, и городских они к себе не пускали. Примерно та же ситуация.
Алексей Авдеев: Совершенно верно. Я ещё хотел рассказать о взаимном проникновении культур. Еда — это тоже культура. Сибиряки привыкли здесь есть пельмени, пришлые о существовании такого блюда просто не знали.
И как-то произошёл один курьёзный случай. Одна женщина, сибирячка, которая уже много лет жила в Сибири, отправила своей маме, которая не так давно переехала в Сибирь, и жила в Ново-Николаевске, посылку. В посылке — мешочек с пельменями. И мама, ничего не заподозрив, прямо так их сырыми и съела. И сказала, дескать, какие-то совершенно невкусные конфетки.
Евгений Ларин: Какая гадость!
Алексей Авдеев: Она даже понятия не имела, что это нужно варить. Но переселенцы привозили сюда различные сельскохозяйственные культуры, которых в Сибири до этого не было. С Украины привозили тыкву, кабачок. Есть свидетельства, что и огурцы у нас появились во время столыпинской реформы. Кукурузу тогда же привезли и пытались здесь разводить.
Евгений Ларин: То есть мы им пельмени, а они нам...
Алексей Авдеев: ...кабачки...
Евгений Ларин: ... вареники с вишней и борщ!
Алексей Авдеев: Белорусы привезли нам всевозможные блюда из картофеля, типа драников.
Евгений Ларин: И, видимо, именно тогда мы стали петь «Ты ж мене пидманула» и всё такое прочее?
Алексей Авдеев: А почему бы и нет!
Евгений Ларин: Полагаю, именно тогда начало складываться сибирское, и, в частности, новосибирское сообщество с нашим чистым литературным выговором. И нас же перемешались все говоры, и выкристаллизовался исключительно чистый русский язык!
Алексей Авдеев: Совершенно верно. Всё перечисленное выше в результате, наверное, сформировало наш сибирский характер, который отличает нас от всех остальных. Кто-то уехал, но кто-то остался, преодолел все трудности. И именно эти люди, те, кто остался, стали настоящими сибиряками. Появился наш сибирский характер, наша расторопность, наша предприимчивость, хитрость, — всё, что отличает нас от всех остальных. Я считаю, что сибирский характер — это упрямство, въедливость. Добиться цели, несмотря ни на что. Переселение ведь до сих пор продолжается.
Евгений Ларин: Оно, наверное, никогда не прекращалось. О современном новосибирце есть мнение, думаю, оно обосновано, что это человек транзитный, который легко может сняться с места, и уехать в другие края.
Алексей Авдеев: Недаром символом нашего города является железнодорожный вокзал. Новосибирцы, которые уехали в другие города, — в Москву, в Петербург, куда-нибудь на юг, — пробились, добились своего, они не сгинули. Мегаполисы их не пожрали, они поднялись и принесли что-то своё. Я слышал такое мнению, что, мол, вы, сибиряки, въедливые, вы пробьётесь, где угодно.
Евгений Ларин. Фото: Павел Комаров, nsknews.info
Евгений Ларин: Что же, самое время нам поговорить о результатах, которые произвела столыпинская реформа на нашей сибирской земле. Здесь я тоже приготовил небольшой отрывок, который хочу зачитать. Мы начали с того, что летом-осенью 1910 года Столыпин приехал с ревизией, — посмотреть, как обстоят дела у переселенцев в Сибири. Реформа шла уже четвёртый год, то есть уже можно было говорить о каких-то результатах.
А Ново-Николаевск к тому времени уже входил в пятёрку самых крупных городов Западной Сибири, с населением в 56 000 человек или около того. И проехать мимо нашего города Столыпин, конечно, не мог. Через год после своей поездки, в 1911 году, Столыпин составил отчёт, в котором он написал буквально следующее слова:
«Богатая всем, кроме людей, Сибирь только в приливе сюда живой русской рабочей силы может найти полноту хозяйственной и культурной жизни... Лучше всего живётся переселенцам на бывших Кабинетских землях Алтая. — мы тоже жили на бывших Кабинетских землях. — В течение трёх 1907-1909 годов почти половина (свыше 40%) всего переселения шла на Алтай. Три миллиона десятин, заселённых и давших приют сотням тысяч душ пришлого крестьянского люда — таковы численные итоги трёхлетнего переселения на Кабинетские земли».
Дальше он говорит о том, сколько здесь выращивают пудов ржи, пшеницы и овса, сравнивает эти показатели с показателями европейской части страны, отмечает, что там всего это выращивают меньше.
Но вот в чём дело. В исторической литературе есть мнение, что председателю Совмина Столыпину показали совсем не то, что было на самом деле. А на деле в крестьянских хозяйствах царили тьма и разорение. Поборы со стороны чиновников, открытый грабёж. За всё нужно было платить какие-то непомерно огромные деньги, — обо всём этом сказано в исторических источниках, — болезни и падёж скота, эпидемии — холера, в частности.
Кстати, про холеру. Столыпин во время визита в Ново-Николаевск посетил несколько объектов, в том числе холерный барак. Для этого, конечно, нужно было иметь мужество, но дело не в этом. Дело в том, что в то время вообще наблюдался рост заболеваемости холерой, есть цифры. На 31 августа 1910 года холерных больных — 43 человека. За сутки заболело 7 человек, умерло — 5, выздоровело — 1.
Алексей Авдеев: Так или иначе, столыпинская реформа отмечается в истории Сибири как ещё одна волна притока населения. Сначала было ермаковское покорение Сибири. Следом за казаками пошли крестьяне, но пришли не крестьяне, а охотники за пушниной. Пушной зверь закончился, — пошёл отток населения. Потом пришли хлеборобы, которые отвоёвывали землю у тайги. Они поняли, что это тяжело и ушли.
Потом власти поняли, что надо побеждать тайгу, надо строить дороги, и после строительства Петербурга в Сибирь погнали каторжников. Каторжники эти ничего хорошего после себя не оставили. Их сроки кончились, и они если не в землю ушли, то вернулись обратно. И, наверное, только при Столыпине началось большое заселение Сибири. Люди пришли, освоились и здесь остались. Они не вернулись обратно. Справились со всеми трудностями.
Раз не уродилась та пшеница, которую они привезли с собой, то сибиряки поделились с переселенцами, дали сорта пшеницы, которые вырастут, — пусть не безвозмездно, может, за какую-то барщину или за деньги, поменяли на что-то. Вырастили пшеницу, из землянок переселились в избы, — быт переселенцев был тяжёл. Но после столыпинской реформы люди заселили Сибирь уже основательно.
Евгений Ларин: То есть мы можем уверенно сказать, что именно несколько лет столыпинской реформы сыграли такую мощную ключевую роль в подъёме экономики и росте населения нашего города? Потом же было ещё переселение времён Первой мировой и Гражданской войны, к нам тянулись беженцы.
Алексей Авдеев: Я считаю, что именно столыпинская реформа повлияла на развитие нашего региона в плане его заселения.
До открытия выставки, посвящённой переселенцам в Сибирь, у нас ещё есть время, а пока мы активно занимается её подготовкой и ждём новосибирцев с рассказами об их предках, фотографиями, документами, возможно, с какими-то сохранившимися предметами. Дорогие друзья, давайте сделаем выставку народной, чтобы каждый на выставке увидел своих предков и почувствовал гордость за свою родину, за свою семью!
Музей Железнодорожного района находится по адресу Вокзальная магистраль, 3. Телефон для справок: 220-15-12.
#Однажды в Новосибирске #Городская история #Городская волна #История #Общество
