Травматолог Егор Буров: «Пациент не должен заподозрить, что его жалеют»

Смотрите также

Как оказать помощь человеку при переломе

Гололёдными травмами врачи называют ушибы и переломы. Но если раньше поток обращений к травматологам с началом зимы заметно возрастал, то сейчас смена сезона на количестве их пациентов почти не сказывается. С чем это связано? Какие методы лечения переломов пришли на смену классическому «Упал, очнулся — гипс»? Как поднять на ноги бабушку с травмой шейки бедра? Почему нельзя, чтобы пациент догадался, что врач его жалеет? Обо всём этом «Новосибирским новостям» рассказал заведующий отделением травматологии клиники «Евромед» Егор Буров.

Елена Мухачёва

11:05, 27 ноября 2023

— Снова ледок на улицах. А это значит, что новосибирцы наверняка поскальзываются и падают. Насколько прибавляется работы у травматологов с началом зимы? Какие гололёдные травмы встречаются чаще всего? 

— Гололёдные травмы — это, как правило, ушибы, разрывы связок и переломы. Ещё лет десять назад по нарастающему объёму работы в отделениях травматологии было видно, что да, пришла зима. Отделения пустовали летом, врачи ходили на релаксе. А как выпадал снег, одномоментно появлялось сразу множество пациентов со свежими травмами, и жизнь закипала. Но всё меняется, сейчас поток больных у травматологов стал равномерным в течение всего года. У нас травмпункт работает с 8:00 до 23:00, четыре доктора постоянно заняты — и зимой и летом.

Огромное количество пациентов в летнее время нам добавили электросамокаты и велосипеды, которыми новосибирцы сейчас активно пользуются. У травматологов бывает один месяц летом, когда становится потише, потому что все уезжают в отпуска и готовятся к школе, — это август. Можно выделить также февраль, когда поток больных возрастает. Люди покатались в новогодние праздники на лыжах, как следует попадали и осознали, что пора к врачу.

Фото: nsknews.info

— Должен пройти месяц, чтобы человек осознал, что ему нужно к травматологу?

— Это в большей степень касается поколения 40+. Да, это невероятно терпеливые люди. И это терпение им идёт во вред. Их либо приносят, потому что они не могут идти, либо они являются и заявляют: всё, терпел четыре года, больше не могу, обезболивающие не помогают. Всегда удивляюсь и спрашиваю: к стоматологу тоже спустя годы после того, как заболит зуб, приходите?

— Вернёмся к переломам. «Упал, очнулся — гипс» — это актуально?

­— «Упал, очнулся — гипс» — это старомодно, или, как мы говорим, это консервативный способ лечения. Мультик «Ну, погоди!», когда волк с гирькой лежит в гипсе на вытяжке, — это иллюстрация к способу восстановления целостности кости без операции. В гипсе можно лежать и месяц, и два, и три, и полгода. Современная травматология нацелена на быстрый результат и быстрое восстановление пациента, поэтому больных так уже не лечат.

Егор Буров. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

Со второй мировой войны стали экспериментировать с применением металлоконструкций для лечения переломов. Первые опыты немецкий доктор Кюнчер проводил на советских военнопленных. Вовнутрь длинных трубчатых костей вставляли металлоконструкции, которые фиксировали сломанную кость. Об изобретении Кюнчера в 1944 году сказано: «Это практическое лечение переломов с помощью гвоздя, процедура Кюнчера в моих глазах — великая революция, которая покорит мир».

Не будем обсуждать этичность опытов на военнопленных, это направление травматологии развивалось и модернизировалось, и сегодня у нас есть современный метод лечения переломов под названием «интрамедуллярный остеосинтез». Это когда сломанную или даже раздробленную кость мы крепим с помощью специальных металлоконструкций, погруженных внутрь неё, в операционной. В результате пациент уже на следующий день после операции встаёт на сломанную ногу на костылях и пользуется сломанной рукой, а через восемь недель приступает к реабилитации, через 16 недель он полностью здоров.

И, кстати, прекраснейшие металлоконструкции для травматологии делают именно у нас, в России и, в частности, в Новосибирске.

— Такие сроки выздоровления — при любых переломах?

— Всё зависит от того, что именно сломано, как сломано, и от особенностей состояния здоровья пациента. Иногда мы нагрузку на сломанное разрешаем сразу после операции, а иногда нет.

Допустим, пожилой человек 60–70 лет падает с упором на вытянутую руку и ломает лучевую кость. В простонародье это называют «перелом луча в типичном месте». При консервативном лечении с гипсом это минимум полгода мучений, и не факт, что пациент вернётся в строй. При остеосинтезе человек начинает работать руками в этот же день, и мы избегаем множества осложнений, которые даёт гипс. В том числе нейротрофических. Подвижность сустава, который длительное время был неподвижен, разрабатывается очень тяжело, особенно у немолодых людей. И не всегда восстанавливается полностью, к сожалению.

И современные методы травматологических операций малоинвазивны. Хирурги устанавливают скрепляющие металлоконструкции через небольшие разрезы. Перелом бедра — большой сегмент, верно? Раньше делали разрез на всё бедро, сейчас — 2–3 разреза на пару сантиметров. Это влияет на сроки, которые потребуются пациенту на восстановление. Травматология — это про скорость: обращения, операции и восстановления.

— Остеосинтезом лечат только свежие травмы?

— Например, с переломом проксимального бедра (перелом шейки бедра либо чрезвертельный перелом) по современным канонам человек должен быть прооперирован в первые 24 часа после травмы. Это золотое международное правило. Не через десять дней, не через неделю, а в первые сутки — это единственное окно возможностей, которое есть у врачей, и нужно успеть по максимуму.

Перелом шейки бедра — травма пожилых пациентов. Если всё успели сделать, бабушка дальше ходит с костыльком, потом без костылька. Если не успели, то падение будет последним ярким событием в её жизни, потому что с переломом шейки бедра старушка будет лежать и с большой вероятностью умрёт в течение полугода.

Таким пациентам протезирование делают экстренно и на следующий день предлагают встать на ноги: как получается. При чрезвертельном переломе бедренной кости на ногу встают так же — на следующий день.

Наша задача — пациента принять, максимально быстро обследовать и быстро оперировать. Для этого нужна команда. Мы не пластические хирурги, при всём к ним уважении. Они оперируют соматически здоровых людей, не имеющих противопоказаний к операциям. Травма — это всегда экстренная хирургия, поэтому противопоказание может быть только одно — свежий инфаркт, который произошёл прямо здесь, на наших глазах. Всё остальное просто принимаем к сведению.

Егор Буров. Фото: Павел Комаров, nsknews.info

— Быстро обратились, быстро прооперировали, быстро выписали?

— В первый раз на практике я увидел такое 15 лет назад в Германии, где был на стажировке. Меня это поразило. Привезли пациента со сломанной ногой, я спросил своего куратора: «А какая тактика лечения?» Тот посмотрел на меня с изумлением и ответил: «Какая тактика? Сейчас прооперируем и домой отпустим, завтра приедет патронажная служба, проверит и обезболит». Сейчас мы делаем точно так же, и я считаю, что это правильно, потому что поправляться больному удобнее всего дома, особенно если речь идёт о пожилом человеке.

Почему сейчас родственников пускают в реанимацию, а ещё просят принести из дома дедушкины любимые вещи? Потому что у пациентов, особенно пожилых, после травм часто случаются когнитивные нарушения, люди перестают узнавать семью и уходят в делирий — это бредовое состояние, из которого их не всегда удаётся вывести. Но человек видит что-то знакомое — и в сумеречное состояние не уходит. И это победа.

— То есть от психологического состояния человека при травме тоже что-то зависит? Как вы настраиваете пациента?

— На самом деле 50% успеха в травматологии — это профессионально проведённая операция. А ещё 50% — это реабилитация, здесь работают реабилитолог, инструкторы ЛФК, а иногда даже психолога привлекаем. Реабилитолог всегда в тесном контакте с лечащим врачом. Лечащий врач — с пациентом от начала и до конца восстановления.

Из своего опыта могу сказать, что пациент не должен заподозрить, что ты его жалеешь. Жалеть в глубине души можешь сколько угодно, главное, чтобы больной об этом не догадался. Я обычно говорю: «Ну что сидим и плачем? Это как-то поможет горю? От того, что поплакали, перелом срастётся? Нет? А давайте успокоимся, решим проблему и будем радоваться, что мы так удачно её решили!» Это простые фразы, но пациенты очень круто на них реагируют.

А если человек понял, что ты его жалеешь, то всё — на этом реабилитация закончилась. Например, сказал бабушке с переломом шейки бедра: «Ах ты бедная пусечка, я вам сейчас всё подам, перенесу и всё за вас сделаю!» — считай — всё. Пациентка уже начинала вставать и вдруг заявляет: «Доктор, подайте водички». Дальше надо уже что-то другое придумывать, чтобы замотивировать человека поправляться. Мотивация решает всё.

Те самые слова и та самая интонация особенно важны для детей и пожилых людей. Наверное, всё дело в том, что травмированный дедушка чувствует себя растерянным и беспомощным и как будто возвращается в детство. А врач, даже если он моложе, понимает, что делает, и он в этой ситуации взрослый человек. Это психология, и без неё никуда.

— С пожилыми пациентами больше всего сюрпризов?

— Да. Раньше как было? Молодые пациенты — это травмы высокой энергии: ДТП, падения на лыжах и так далее. Пожилые пациенты — травмы низкой энергии: падения с высоты собственного роста, нога подвернулась, плечо вывихнулось. А сейчас пожилые очень сильно изменились, и изменились травмы, с которыми они приходят. И это касается в первую очередь женщин.

У меня пациентка, 71 год, на горных лыжах, извините, переломалась. Прекрасная энергичная женщина. Она спрашивает: «Доктор, какая дача? Я пенсионерка, что ли?» Причём таких становится всё больше. Смотришь и понимаешь, что паспортный возраст, записанный в медицинской карте, физическому никак не соответствует. И дело не пластических операциях, ими мышечный тонус изменить невозможно. Люди собой начали заниматься всерьёз и стали более требовательны к себе.

Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

Ещё лет десять назад сложно было представить пациента 65 лет, которого привёл бы к врачу разрыв передней крестообразной связки. Это травма очень активных людей. Сейчас доктора уже ничему не удивляются. Представления о возрасте меняются на глазах.

— Можно ли избежать гололёдных травм?

— Есть понятие «нормальная бытовая настороженность». Если вам за 70 и в прогнозе погоды написано «гололедица», стоит подумать, очень ли вам куда-то надо или можно отложить поход. А, может быть, стоит обзавестись какими-то специальными приспособлениями для ходьбы по льду. Если вы помоложе, то можно потщательнее выбирать одежду и обувь, научиться группироваться при падениях.

А ещё есть профилактика остеопороза. Это серьёзнейшая проблема у нас в Новосибирске. Чаще всего от неё страдают женщины. Всю свою жизнь пациентка набирает костную массу, а потом после гормонального сбоя в период менопаузы начинает её терять. И тут вопрос к гинекологу: видит ли он какие-то гормональные изменения, которые приведут к изменению костной структуры. Если да, то следующий пункт — центр остеопороза, который в Новосибирске есть и успешно работает. А там назначают специальное лечение, которое снизит риск переломов индивидуально.

Главные новости вашего города — подписывайтесь на нашу группу Вконтакте.

#Безопасный город #Медицина в городе #Здравоохранение #Интервью