{{news.content}}
{{news.date}}
{{news.section.name}}
Смотрите также
За что Новосибирск называют «витриной российской демократии»? Почему оппозиционные кандидаты не стали объединяться ради победы? Как выглядят выборы в столице Сибири в сравнении с другими городами? И почему хорошая погода плохо влияет на явку? Об этом и многом другом рассказал 5 сентября гость программы «Вечерний разговор» — политолог Александр Парфёнов — на радио «Городская волна» (101,4 FM).
Иван Конобеев: Добрый вечер! В студии Иван Конобеев и у нас близится дата 8 сентября [программа вышла 5 сентября], выборы мэра Новосибирска. Уже идёт досрочное голосование на участках, и сегодня мы поговорим о выборах. У нас в гостях политолог, участник большого количества избирательных кампаний в стране — Александр Парфёнов. Здравствуйте, Александр!
Александр Парфёнов: Добрый вечер!
Иван Конобеев: Конечно, мы сейчас не можем работать в агитационном формате, потому что есть специально отведённое время для агитации, есть специальное время, когда кандидаты выступают со своими программами, есть дебаты.
Сегодня я предлагаю поговорить не в агитационном формате, а в формате информационном. Поэтому прошу без конкретных фамилий, чтобы ваших оценок не звучало. И чтобы мы не попадали под формат агитации — объективно о ситуации, как она есть в Новосибирске. И может быть сравнение с другими регионами.
Начну с первого вопроса: многие, кто читает интернет, обнаруживают, что город Новосибирск называют «витриной демократии» страны. И тому есть ряд причин. В частности, одна из главных причин — город сохранил выборную должность мэра.
На данный момент Новосибирск — это один из немногих городов (их всего порядка 10 штук) где нужно выбирать мэра прямым голосованием граждан. А в каких-то городах появились и работают сити-менеджеры. Почему, по-вашему, Новосибирск избежал участи сити-менеджмента? Почему он называется «витриной демократии»?
Александр Парфёнов: Насколько я знаю, даже не «витрина демократии», а «витрина российских демократических процессов», вот такое звание получил Новосибирск в ходе избирательной кампании. Звание это он получил за ход текущей избирательной кампании.
А если вернуться к вопросу про сити-менеджмент, и почему он избежал этой участи — насколько я знаю из истории Новосибирска, много раз пытались навязать эту схему и подымался этот вопрос на уровне депутатов Городского совета и на уровне народных депутатов. Но всё таки федеральный центр принял решение не «додавливать» ситуацию и сохранить прямые выборы мэра.
Несмотря на то, что прошлая избирательная кампания проходила в достаточно острой конкурентной борьбе, никто не посчитал, что это вышло за рамки правил, за рамки здравого смысла. Наверное, это во многом потому, что должны быть исключения, подтверждающие правила. А Новосибирск, как самый крупный муниципалитет в РФ, логично, что сохранил прямые выборы.
И всегда можно сказать, что у нас есть Новосибирск, в котором мэра выбирают прямым голосованием, без всех этих сложных и закрытых форматов. Это, конечно же, хорошо в целом для российского общества, потому что можно посмотреть и сравнить — вот у нас прямые выборы, а тут закрытая система сити-менеджмента.
Это один из элементов системы развития гражданского общества, один из элементов демократических процессов, витриной которых и является Новосибирск. Это постоянное обсуждение с обществом. Нужны ли вам прямые выборы, горожане, или не нужны?
Иван Конобеев: А в каких городах сейчас сохранилась прямая система выборов мэра?
Александр Парфёнов: У нас понятно, что есть прямые выборы в Москве и Санкт-Петербурге, но там понятно, что глава не муниципалитета, а субъекта. Это всё-таки губернаторские выборы, по сути, хотя и называются выборами мэра. У нас есть: Абакан, Хабаровск, Якутск. Кампания в прошлом году в Якутске пришла к тому, что там победила Сардана Авксеньтева, представитель оппозиционных сил и небо не упало на землю. Даже наоборот — она считается одним из лучших управленцев и известна прозрачными управленческими процессами. И очень высоко котируется и обществом, и политическими структурами.
Александр Парфёнов. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Иван Конобеев: Вы уже затронули вопрос о том, что это механизм непрямой демократии, когда выбирают за граждан, выбирают депутаты. Он уже был применён. Это получаются выборы губернаторов, когда с одной стороны он был прямым назначением, когда президент страны говорит: «Вот этот хороший, давайте его и вынесем на голосование». Это формально выборы, конечно, но вряд ли кто-то ослушается президента и скажет: «нет, нам такое не очень нравится».
Александр Парфёнов: Президент предложил на выбор 2-3 кандидатуры, насколько я помню.
Иван Конобеев: Да, такой прецедент существовал. А потом вернулись прямые выборы губернаторов, и мы видим это на примере Новосибирской области. Прошло немного времени, как был выбран губернатор Новосибирской области именно прямым голосованием, как вы уже сказали. Выборы мэров до этого были прямыми, всё шло по рельсам. Где то они восстанавливаются. В Улан-удэ действительно 8 сентября пройдут выборы мэра. И в ряде других муниципалитетов, зачем?
Александр Парфёнов: На мой взгляд федеральный центр принимает действительно правильные решения, оценивает общественно-социальные настроения, постоянно тестирует политическую обстановку в регионах, потому что выборы — это, по большому счёту, способ стравливания пара. Люди используют своё избирательное право, участвуют в процессе управления. Это их выбор, это их решение, люди чувствуют ответственность.
Но для того, чтобы эти решения были запущены, нужно, чтобы общество было к этому готово, к тем же губернаторским прямым выборам и к выборам мэра. То есть, чтобы у общества был запрос. Именно для этого и существуют так называемые информационные выбросы.
Сейчас посмотрим, если в Улан-Удэ всё получится и процесс не выйдет из-под контроля. Может быть, начнутся возвраты, и глав муниципалитета снова будут выбирать, но опять же — по запросу на конкретной территории. Если Новосибирск всегда хотел выбирать мэра, для этого проводилось большое количество мероприятий, в том числе и общественными организациями. Зачем отменять, если люди хотят выбирать мэра? А если проводится информационный вброс, и общество никак не реагирует — то раз не хотят, то и не надо.
Иван Конобеев: Что ж, давайте вернемся от общего к нашему родному Новосибирску. Возвращаясь к «витрине демократии». Прошлые выборы мэра Новосибирска вошли в историю выборов, как выборы, в которых приняло участие в которых приняло участие максимальное количество кандидатов. Тогда казалось, что эти 16-17 кандидатов на первом этапе — это своеобразный рекорд Гиннесса на уровне страны. А в 2019 году история практически повторяется. Как вы оцениваете — это нормально? Или, может быть, это нормально для Новосибирска, но ненормально для Красноярска. И как вообще на это реагировать?
Александр Парфёнов: Это, конечно же, хорошо. Чем больше выбор, тем больше возможностей у людей реализовать свои устремления, сделать свой выбор. Здесь есть два ответа на этот вопрос: простой и сложный. Я бы предпочел начать со сложного. Почему так много кандидатов от представителей разных политических движений? Потому что в Новосибирске очень много мнений общества о том, как должен развиваться город. Если появляется желание у какой-то политической организации выдвинуть своего кандидата — она его выдвигает.
И тут мы подходим ко второму ответу на этот вопрос. Все очень часто об этом забывают. Но новосибирское законодательство — городское, областное — очень лояльно к демократическим процессам. Чтобы выдвинуться кандидатом от политической партии, нужно собрать минимальный пакет документов и не нужно собирать для регистрации подписи.
Для того чтобы зарегистрироваться кандидатом в других регионах, нужно собирать подписи избирателей в свою поддержку, если ты не являешься представителем парламентской партии. Однако помимо парламентских партий есть и другие партии с представителями в Госдуме.
И их у нас, по данным министерства юстиции, более 50 штук. И грех было бы политикам не воспользоваться таким поводом и не выдвинуться в кандидаты в мэры. Насколько я помню, у нас выдвинулось 20 человек, из которых 17 шло от партий и 3 зарегистрировались как самовыдвиженцы, то есть им нужно было пройти через этап сбора подписей.
Сбор подписей у нас довольно таки объёмный — 6500. В летний период, когда горожане уезжают в отпуска, собрать их довольно сложно. И двое кандидатов на этом этапе отсеялись.
Повторяюсь: в летний период, в условиях ограниченного времени — примерно месяц — довольно сложно собрать такое количество подписей, если у тебя нет серьёзной партийной поддержки, за тобой не стоит серьёзная партийная структура.
Зачем этот фильтр был придуман? Если за человеком есть кто-нибудь или что-нибудь, какая-то организация, тогда он может выдвигаться, потому что сможет сформировать управленческую команду. В противном случае, любой бы зашел с улицы, подал бы свою кандидатуру, выиграл — и что он будет делать?
Один кандидат, которого мы не будем называть, смог собрать подписи, и был зарегистрирован, что было достаточно неожиданно для наблюдателей и для самого кандидата тоже. Тем не менее, он этот фильтр прошёл, и получается, что у нас получилось 17 кандидатов. Потому что одного из кандидатов, который шёл от партии, зарубили. Насколько я помню, он даже немножко поголодал на площади Ленина, но ничем эти голодовки не завершились.
Насколько я помню, сейчас осталось 15 кандидатов. У одного кандидата из-за того, что партия, которая его выдвинула, прекратила свою деятельность на основании требований минюста — его выдвижение тоже было прекращено. Точнее, она ещё не прекратила свою деятельность, но уже это рассматривается.
Для того, чтобы партия существовала у нас в стране, она должна проходить какой-то ценз. Она должна участвовать в выборах. Если она не участвует какой-то промежуток времени, ей аннулируют регистрацию. Но всё равно у нас 15 зарегистрированных кандидатов, которые присутствуют в избирательных бюллетенях.
В прошлый раз, когда выбирали мэра, присутствовало 11 кандидатов, так что снова поставлен рекорд. Новосибирск опять умудрился выделиться из всех территорий нашей страны. Нормальное ли это явление для Новосибирска? Конечно же нормальное, потому что Новосибирск — город достаточно большой. Большое количество влияний, большое количество мнений, большое количество желающих участвовать в выборных процессах.
Иван Конобеев. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Иван Конобеев: И в этой связи сразу же возникает вопрос — а что тогда не так с Москвой? Я напомню, что это всё происходит как раз из-за того, что не состоялась регистрация кандидатов, когда идёт избирательная кампания в Мосгордуму. Возникает ситуация, когда кандидаты не смогли набрать эти подписи, а потом взяли плакаты, подошли к избиркому и потребовали себя зарегистрировать. И из-за этого возникают волнения, митинги, задержания. Почему так?
Александр Парфёнов: Опять же, есть политический ответ и технологический. Начну с технологического: собрать подписи довольно сложно. У нас, по сути, их собирало полтора кандидата. Если бы у нас было человек 30-35 самовыдвиженцев, то я думаю, результат был бы приблизительно такой же. Потому что людей, желающих подписаться или же гуляющих с паспортом, или помнящих свои паспортные данные, небольшое количество. И единственный кандидат, который зарегистрировался, испытывал сложности со сбором, он их собрал буквально в последний момент.
В Москве процессы были довольно прозрачные и понятные. Там кандидаты, идущие самовыдвиженцами, тоже испытывали сложности со сбором и, осознавая это, сразу готовили акции протеста. Там же кого-то же даже восстановили через суд, и они принимают участие в избирательной кампании.
Иван Конобеев: Я имею в виду, что последствия были не для кандидатов, а последствия были для тех, кто принимал участие в митингах.
Александр Парфёнов: У нас и митингов-то не было как таковых, да и не запрещал их никто. В Москве было принято решение грести всех под одну гребёнку и на всякий случай не зарегистрировали всех. Хотя среди них и были люди, которые могли пройти этот подписной барьер.
Это как раз доказывает то, что сейчас многие через суд восстановились и принимают участие в избирательной кампании. Это политическое решение как раз заключалось для того, чтобы не подходить индивидуально к каждому случаю, а на всякий случай рубануть всех. И это привело к акциям протеста.
Потому что власть не показала свою заинтересованность в открытости, поставили во главу угла процесс, а не суть. Мы не будем разбираться, мы сделаем как по закону. Не будем вникать в сложности, хотя есть моменты, когда точка или закорючка. Не нарушен дух закона, нарушена буква.
В нашем случае, с нашим самовыдвиженцем подошли довольно лояльно, подписи есть, оформлены правильно, никто особо не стал копаться в них. Пускай идёт. Во многом поэтому Новосибирск в рамках всеобщего движения оппозиции планировался как продолжение Москвы, но не состоялся. То есть, митингов за честные выборы у нас не было, потому что выборы у нас честные. Все, кто правильно оформил документы, у нас прошли.
Иван Конобеев: А планировались такие митинги?
Александр Парфёнов: Насколько я знаю, да, это было в открытом доступе. Митингов подобных в Новосибирске планировалось несколько десятков штук.
Иван Конобеев: То есть сценарий просчитывался по-московскому?
Александр Парфёнов: Да, Новосибирск должен был подхватить протестное движение, как у нас часто бывает. Митинги 2011 года мы помним, Болотная площадь — и потом митинг около ГПНТБ. И многие из тех, кто разжигал протест в Москве, подключились и к Новосибирску. То есть этого сценария удалось избежать, в том числе во многом за счёт лояльности и во многом за счёт детального отношения к процессу. Не поленились администраторы вникнуть, проявить правильное отношение к процессу.
Кампания идет спокойно, все участники высказывают своё мнение, каналы коммуникации никому не перекрывают. Кто-то митингует, кто-то пикетирует, кто-то дискутирует, кто-то участвует в дебатах.
Иван Конобеев: Я напомню, что мы говорим сегодня [5 сентября] о выборах 8 сентября, когда состоятся выборы мэра города Новосибирска. И эта избирательная кампания уже практически на излёте — у нас остались считанные дни перед открытием участков.
Поговорим о том, кто является основной электоральной силой в Новосибирске по вашему мнению. Понятно, что в каждое время есть определённая ядерная часть избирателей, которая принимает основное решение. Я без фамилий назову, какие есть кандидаты в Новосибирске: например, бывший генерал, помощник депутата Госдумы, президент некоммерческого фонда, производитель «Cибирского хамона» и так далее. То есть, довольно много совершенно разных людей — и по профессиональным занятиям, и по возрасту — это очень разные люди.
Как вы правильно сказали, в Новосибирске много представителей разных сфер, разных страт, и эти страты некоторые свои запросы транслировали на то, чтобы появились именно такие люди. У нас даже есть представитель Навального, он зарегистрирован, а такая регистрация тоже относится к вопросу о «витрине демократии», так как подобная регистрация на уровне страны произошла чуть ли не впервые на уровне выборов мэра. Вопрос о чём: о том, кого вы считаете сегодня, в городе Новосибирске, той самой основной частью, «принимателями решений», и о том, как будет развиваться город?
Александр Парфёнов: Может быть, цинично будет звучать мой ответ, но в выборах разных уровней принимают решение те группы населения, жизнь которых напрямую зависит от той выборной должности, за которую они в данный момент голосуют. Почему у нас выбора президента происходят при более высокой явке, чем выборы губернатора, а выборы губернатора проходят на уровне низкой явки?
Когда люди чувствуют, что от их решения как-то зависит их жизнь, они идут голосовать. Просто так избирателя на участок сейчас не заманишь — он думает: «От меня там ничего не зависит», когда, например, выбирает депутата...
Иван Конобеев: Довольно обидные ваши слова.
Александр Парфёнов: Всё зависит от того, есть ли у вас ядерный электорат. Люди понимают, видят вашу работу — они и голосуют. У нас часто бывают случаи, когда 5-10-15% явка — это показывает, что люди не видят результата работы конкретного чиновника или представителя любой выборной должности, и поэтому голосуют, условно говоря, «ногами» — на участки не идут. Если вернуться к моменту, что представлено очень много разных представителей страт, социальных слоёв населения, то у нас можно разделить кандидатов этой избирательной кампании на три части: кандидаты, которые преследуют какие-то свои коммерческие цели — например, вы про «Сибирский хамон» упомянули...
Иван Конобеев: Давайте не так подробно, просто три группы.
Александр Парфёнов: Да, три группы: преследующие свои бизнес-интересы. Эта группа небольшая, но этих людей очень хорошо видно. Вторые — люди, преследующие интересы на будущее, на избирательную кампанию следующего года. Их цель — попиариться перед выборами депутатов горсовета и заксобрания. Это очень хороший ход, поэтому многие приняли именно такое решение.
Также есть ядерная группа кандидатов, которая борется именно за пост мэра. И их, я бы сказал, не треть, а даже почти половина от всего списочного состава из 15 кандидатов. И между ними-то и разворачивается определённая борьба, потому что они представляют свои программы, они представляют своё видение, их реклама украшает улицы города. Избирательная кампания идёт, она интересная, она многоуровневая. И я думаю, что результаты будут показательными — в том числе и для дальнейшей политической конфигурации города и области.
Александр Парфёнов и Иван Конобеев. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Иван Конобеев: Хорошо, тогда скажите мне прямо: вот у меня есть понимание, что раньше ядерным электоратом — электоратом, принимающим решение, обычно назывались, например, женщины среднего и старшего возраста. Вот сегодня мы можем говорить, что это миф, или всё-таки есть некоторые основания так полагать?
Александр Парфёнов: Нет, ядерный электорат сохранился, но обрастает новыми социальными стратами. И участие представителя Навального очень сильно повышает интерес к избирательному процессу у молодёжи в возрасте 18-25 лет. И я бы сказал, что это даже хорошо, потому как у подрастающего поколения появляется интерес к политическим и демократическим процессам. Как раз большое количество кандидатов, которые представляют разные группы горожан — это повышение интереса к выборам, повышение информированности. То есть идея демократии проникает во все слои жителей, горожан. И в результате у нас, наверное, появится повышенный интерес к избирательным процессам.
Иван Конобеев: А вообще говоря — мы же смотрим на результаты из года в год, от избирательной кампании к избирательной кампании. Сколько граждан вообще интересуются выборами? Об этом уже немножко сказали, но, тем не менее, заострю этот вопрос.
Если я не ошибаюсь, в прошлом избирательном цикле, когда выбирался мэр Томска, пришло на выборы 12 или 13 процентов избирателей, что, на мой взгляд, трагедия — люди просто решили не участвовать в принятии этого решения. А это решение влечёт за собой многие последствия для...
Александр Парфёнов: Легитимности.
Иван Конобеев: Да, но это для власти, а ведь есть и для людей последствия: это бюджетники, которые управляются непосредственно этим уровнем власти, это то, что происходит в развитии города, и так далее.
И в этой связи у меня и возникает вопрос: в Новосибирске, на ваш взгляд, сохранился интерес к выборам, если сравнивать с другими регионами, или нет? И потом уже будет у меня вопрос про явку — какая прогнозируется.
Александр Парфёнов: Соответственно, в ответе нужно упомянуть прошлую явку на выборы мэра — насколько я помню, она была на уровне 33-34%, что по сравнению с выборами мэра Томска, конечно же, прорыв. То есть интерес у граждан довольно высокий. Можно сравнить губернаторские кампании с интересом в 30%, и это нормально, это не расценивается как трагедия. Поэтому я бы оценил интерес новосибирцев как высокий — если бы выборы были не в сентябре, в период огородных баталий, а на месяц позже. Думаю, что и явка была бы намного выше. Здесь, всё-таки, погодный фактор играет большую роль, как и садово-огородные работы.
Иван Конобеев: По вашему мнению, выборы в сентябре отрицательно влияют на явку?
Александр Парфёнов: Да. Мы помним, что прошлые выборы мэра Новосибирска проходили в апреле, и повышенный интерес, я думаю, обуславливался и этим тоже.
Иван Конобеев: То есть, проведение выборов весной конвертировалось в повышенную явку?
Александр Парфёнов: Да. Что касается грядущих выборов... Ряд соцопросов прогнозирует явку до 50%, но я в это не очень верю, другие соцопросы показывают 30%. Я думаю, что у нас где-то от 20, но всё опять будет упираться в погоду. От 20 до 30 — такой вот довольно широкий коридор.
Иван Конобеев: То есть, плохая погода — это плохо, и хорошая погода — тоже хорошо?
Александр Парфёнов: Нет, плохая погода — это хорошо, потому что люди не поедут за город и проголосуют. А хорошая погода — это плохо, потому что, скорее всего, они уедут. Досрочное голосование, насколько я помню, идёт довольно активно — 300-400 человек в день голосуют. Но для полуторамиллионного города это капля в море — мы помним, что у нас только в избирательных комиссиях работает несколько тысяч человек, и им тоже надо проголосовать досрочно, потому что не всегда они работают по месту жительства.
Иван Конобеев: Напомним, что эксперты называют Новосибирск «витриной российской демократии», потому что у нас нет каких-то препон, чтобы зарегистрировались все желающие кандидаты — ну, кроме тех случаев, которые вы назвали, когда действительно кончилась партия и...
Александр Парфёнов: Кончился кандидат.
Иван Конобеев: Да, и эта самая «витрина сибирской демократии» стала «витриной демократии» российской, если сравнивать с Москвой. И у нас нет этих митингов, разгонов и прочего. И действительно это, на мой взгляд, выигрышно очень смотрится на фоне всей страны, теперь нужно ориентироваться всей стране на выборы в городе Новосибирске.
У меня ещё вот какой вопрос: избирательное законодательство, которое мы сегодня так пристально наблюдаем и соблюдаем в эфире, не называя никого, распространяется во многом на официальные СМИ, а надо учитывать, что коммуникация сейчас ведётся не только в официальных СМИ. Для определённых групп населения есть ещё и сфера, которая называется «социальные сети». В этой сфере избирательный закон практически не работает: там нет никаких ни выходных данных, ни запретов, ни требований к тому, чтобы соблюдать закон.
Александр Парфёнов: Некоторые регулирования есть, но пока они работают спорадически.
Иван Конобеев: Непонятно, как это отследить. И я, например, только что смотрел интернет и вижу, что в Facebook идёт мощное сражение между некоторыми группами сторонников. А иногда и сами кандидаты принимают участие и говорят о том, что сейчас главная тема у них — что они не хотят сниматься друг в пользу друга. Но я понимаю, что сейчас сниматься уже поздно и невозможно, это закон запрещает, который мы соблюдаем с особым удовольствием.
А вообще была такая серьёзная тема в Новосибирске, когда ещё в 2014 году была создана коалиция, и, собственно говоря, нынешний мэр Новосибирска участвовал в этой коалиции, и тогда результатом этой коалиции — ну, во всяком случае, трактуется, что это было результатом коалиции, — стало завершение избирательной кампании тем образом, которым она и завершилась. И было желание у некоторых кандидатов организовать «нечто вроде». И если это организовать, то получится, видимо, то же самое, что и было в 2014 году. И сейчас выяснения между кандидатами шли довольно жёсткие о том, кто в пользу кого должен сняться. Как считаете: почему коалиция не состоялась?
Иван Конобеев. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Александр Парфёнов: Коалиция — это такой политико-технологический приём, который, на мой взгляд, очень сильно переоценён в электоральном смысле. Я уже неоднократно высказывал своё мнение, и очень часто коллеги воспринимают его в штыки, что в 2014 году произошедшее объединение ряда общественных организаций, общественников, политиков, кандидатов не дало того самого феноменального эффекта, который привёл к победе действующего мэра.
Многие склонны говорить, что только благодаря коалиции действующий мэр победил — ну, это, мягко говоря, совсем не так, потому что, как показывает практика многих избирательных кампаний, подобные съёмы в пользу друг друга и призывы голосовать не приводят к абсолютному переходу голосов — может, какие-то там 10-20% прислушиваются к мнению того кандидата, который снимает свою кандидатуру в пользу другого кандидата.
И в принципе, в процессе обсуждения, формирования этой коалиции, здравые рассуждения звучали, но они потонули в хоре голосов тех, кто желал увидеть и лицезреть это ещё раз. «Объединение кого-то там с кем-то там для того, чтобы чего-то там» — вот именно такая логика звучала в выражениях. Потому что, на мой взгляд, формирование коалиции есть в первую очередь не политический, а информационный процесс.
Это хороший, качественный информационный повод: «Вот, смотрите, мы здесь все объединились, и мы все вместе боремся с кем-то». Коалиция не сформировалась, на мой взгляд, по многим причинам — во многом потому, что у общества и не было запроса на формирование конкретно такой технологической конструкции, которая привела бы к борьбе с кем-то там. Потому что бороться с одним из кандидатов — у общества эта идея отклика не нашла.
В дальнейшем идея, насколько я понимаю, витала практически год. По этому поводу проводилось огромное количество мероприятий. И очень многие из ныне присутствующих в политическом процессе кандидатов принимали в этом обсуждении живейшее участие. И не раз декларировали, что, конечно же, они снимутся по первому зову сильнейшего из них.
Когда дошло до дела, выяснилось, что сниматься в пользу друг друга никто не хочет, потому что развернулась борьба за оппозицию №2, которая, по мнению ряда аналитиков и политологов, даёт серьёзные преференции в преддверии следующего электорального цикла. То есть — выборы в горсовет и заксобрание в следующем году.
И, как ни странно, упомянули Навального и его выдвиженца на данной территории. Первым кандидатом от условной «партии Навального», которой не существует, был сам Навальный на выборах мэра Москвы, в 2013 году. И он участвовал, его пропустили, он собрал подписи и подавал довольно-таки достойный результат. Поэтому говорить о том, что произошло какое-то сверхъестественное событие, что зарегистрировали его, так сказать, соратника, думаю, не очень корректно.
Его зарегистрировали, вот он участвует и является одной из предполагаемых точек сборки как раз запланированной коалиции. Он даже сам участвовал в обсуждениях в Facebook — я их тоже читал. Это, конечно, страшное чтиво: люди выясняют отношения на повышенных тонах.
Иван Конобеев: Да, пожалуй, здесь мы воздержимся от комментариев. Но смысл в том, что коалиция не получилась потому, что не было, собственно говоря, запроса под эту коалицию у каждого, или были какие-то другие интересы...
Александр Парфёнов: Да и запроса не было у общества, и лидера ярко выраженного, который мог бы выразить и объединить все эти разрозненные мнения и разрозненных кандидатов, не оказалось. И самое интересное, что больше ничего, кроме как формирования этой самой коалиции, ряд кандидатов предъявить избирателям-то и не смог.
Это была основная идея ряда кандидатов, и в пылу погони за этой идеей многие упустили простейшие агитационные процессы, как то: формирование собственной предвыборной программы, встречи с избирателями, использование массовых коммуникаций для донесения своих идей до избирателей — то есть ничего.
Подчеркну, что многие серьёзно отнеслись к этой работе, но многие, сделав ставку на эту коалицию, что она рано или поздно всё равно состоится, фактически выпали из избирательного процесса. И сейчас барахтаются где-то в конце рейтинговой шкалы, насколько я знаю.
Александр Парфёнов. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Иван Конобеев: Хорошо, такой ещё вопрос: выборы в Новосибирске и выборы вообще — это, на финальном этапе, всегда выбор из каких-то негативных сообщений, и обычно эти сообщения называются «чернухой», когда они не подписаны никем, то есть они анонимные. И эти сообщения появляются для того, чтобы сбить рейтинг, перенастроить избирателей и так далее. Закончилось время «чернухи»? Или почему её ещё нет? Я просто не знаю — может, уже появилось что-то «чернушное» в политическом спектре, в избирательной кампании? Или ничего не было, и почему?
Смотрите также
Александр Парфёнов: Новосибирск вообще всегда славился технологичностью приёмов, выпуском огромного количества разнообразного агитационного материала, статей, публикаций, видеороликов. Но традиционные методы применения «чёрных» технологий почему-то не коснулись данного избирательного процесса.
Было какое-то сообщение, что, мол, выпустили какую-то газету, но её никто не видел — кроме сообщения в соцсетях больше ничего и не было. Во многом ещё и потому, что появилась новая система коммуникаций — социальные сети, в которых можно, как вы уже упомянули, не боясь преследования законодательства, нести всякую негативную информацию, не опасаясь серьёзных для себя последствий, потому что найти следы производителя крайне сложно.
И, как ни странно, 95-97% негативной информации «прилетели» одному из кандидатов, не будем называть его фамилии, но все понимают, кому. И они, на мой взгляд, преследовали определённую цель — вызвать какую-то реакцию, что человек начнёт оправдываться, доказывать, что это не так.
Не дождавшись этой реакции, вся эта «чёрная волна» пошла на спад, потому что строить кампанию на негативе в Новосибирске научились очень хорошо, а на позитиве, как выяснилось, умеют далеко не многие. А всё-таки кампанию выигрывает тот, кто несёт какую-то позитивную информационную повестку — люди хотят видеть образ будущего, хотят понимать, как они будут жить дальше и хотят это услышать от кандидата, за которого будут голосовать.
А кандидата, который транслирует негатив и «чернуху», они, конечно, слушают с удовольствием, потому что люди устроены так, что негативную информацию они воспринимают с большим удовольствием, чем позитивную. Но при этом голосуют всё-таки за тех, кто несёт какие-то позитивные, логичные и, самое главное — понятные смыслы. Наверное, не потому, что разучились в Новосибирске делать «чернуху», а потому, что она не востребована — по крайней мере, в почтовых ящиках, на улицах, в формате листовок или надписей на заборах, граффити, наверное поэтому её и нет. Потому что появились социальные сети, где это можно делать довольно-таки безнаказанно.
Иван Конобеев: То есть, возвращаясь к «витрине демократии»...
Александр Парфёнов: Витрину нам не измазали, да.
Иван Конобеев: Ну что ж, на этой оптимистической ноте я думаю, что всем радиослушателям стоит задуматься о том, чтобы прийти 8 сентября на избирательные участки и принять решение по развитию нашего города. А вам, Александр, спасибо за разговор! Всего доброго!
Александр Парфёнов: И вам спасибо!
#Вечерний разговор #Городское управление #Городская волна #Интервью #Мэр #Выборы #Власть #Общественность #Дискуссия
