{{news.content}}
{{news.date}}
{{news.section.name}}
Россия празднует День народного Единства в честь преодоления Великой Смуты в 17-м веке. Преддверие 4-го ноября – подходящее время порассуждать над альтернативными трактовками истории. Согласно смелой версии, будущий Новосибирск возник на месте брода через Обь еще в Смутное время. «Новосибирские новости» представляют авторский взгляд на «белые пятна» истории новосибирского журналиста Федора Григорьева.
Правдивая история о том, как во времена Великой Смуты посланники царя Бориса намочили штаны в обской воде, решив, по этой причине создать сервис по просушке одежды – так родилась идея Новосибирска, города у переправы. Осенью 1612 года народное ополчение освободило Кремль и Китай-город, тем самым поставив точку в освободительной войне против Речи Посполитой (Польши), которая, если кто не в курсе, за два года до этого завоевала Россию. Драматические события на Западе имели отражение на Востоке. Во всяком случае, мне показалось, что некоторые факты истории древнего брода через Обь, по берегам которого раскинулся сегодняшний Новосибирск, заслуживают того, чтобы выстроить их в логическую последовательность, которая позволяет обнаружить удивительную связь событий в Верхнем Приобье и Смуты. Но так как речь идет о самом неизведанном отрезке истории будущего Новосибирска, хочу предупредить, что фразы типа «вероятно», «предположительно», «возможно», без которых подобные повествования невозможны, на самом деле в тексте присутствуют, но в данном случае мною удалены, чтобы легче было читать. Поэтому там, где авторская точка зрения покажется невероятной, просто вспомните, что на самом деле это не утверждение, а всего лишь очень осторожное предположение, и все встанет на свои места. Итак… Предисловие Итак, 1604 год. Царь Борис Годунов знает, что на южной границе Сибирского царства (ныне территория Тюменской области), недавно присоединенного к России, находится настолько грозная страна, что русские первопроходцы в своем движении «навстречу солнцу» аккуратно обтекают ее контуры. Хозяева этой запретной зоны, включавшей ни много, ни мало Новосибирскую, Кемеровскую области и весь Алтайский край, называли себя теленгутами, но царевы люди чаще называли их «белыми калмыками» за европеоидную внешность. Борис Годунов, еще в бытность свою постельничим Ивана IV, не раз слышал байки об этой загадочной стране. Когда-то она называлась Синей Ордой и слыла местом, где формировались те самые непобедимые тумэны, которые потом наводили ужас по всей Европе. Потом великая империя распалась, оставив после себя дюжину независимых княжеств, ханств и атаманств, которые покрыли собой огромное пространство от Днепра до Енисея. И только на берегах далекой Оби все оставалось без изменений. Здесь по-прежнему восседал правитель, который носил ордынский титул каана, а над местными племенами кочевников-скотоводов все так же простиралась власть теленгутов – военно-ордынской племенной аристократии. С другой стороны, материнская Синяя Орда была для Кремля конкурентом. По этой причине в московских канцеляриях существовал запрет на использование названия этого государства, когда все же требовалось его упомянуть, дьяки использовали нейтральное словосочетание «телеутская землица». Неизвестно, какое развитие получили бы отношения Москвы и этой «телеутской землицы», если бы над Кремлем не нависла угроза военного вторжения со стороны Речи Посполитой. Вести о приготовлениях Лжедмитрия к походу на Москву требовали от царя Бориса действий, к каким прибегали все его предшественники на московском троне, если речь шла о войне. Они просто посылали за татарами в Орду. Москва никогда не имела полноценной армии, потому что эту функцию всегда исполняла Орда. Например, на татар-ордынцев опирался Александр Невский, защищая страну от шведов. Разгром Мамая был бы также невозможен без участия в Куликовской битве татарского контингента. Практически все крупные сражения были выиграны Москвой исключительно благодаря квалифицированной поддержке Орды. Но времена меняются – в начале XVII века на татар положиться было уже нельзя, потому что за прошедшее столетие большая их часть переродились в казаков. Во всяком случае, в летописях слово «татаровя» все чаще уступало место слову «козаки». Не тронутые ветром перемен «истинные ордынцы» остались в Сибири, но там московский царь не имел влияния, каким пользовался «последний из каанов». К нему и направил Борис Годунов своих посланников в самом начале 17 века. Переговоры Кремля с Ордой Каан Абак оказался гостеприимным, но несговорчивым человеком, поэтому в 1604 году по приказу царя неподалеку от «телеутской землицы» был срублен Томский острог, который стал опорной базой для царских посольств. Москва требовала скорейшего заключения союзного договора, и послы зачастили к каану, ставка которого находилась в пяти сутках езды от старого Томска. Вот тут-то и родилась идея о перевалочном пункте, где послы могли бы сменить лошадей и отдохнуть от дороги. Выбор пал на место у обской переправы. Дело в том, что путь царевых посланников от Томска до реки Чумыш, где располагалась ставка каана Абака, был не по прямой. Сначала царские послы направлялись на левый берег Оби, где проходил древний степной тракт. Там они вливались в проток купцов и погонщиков скота, которые двигались к великой обской переправе, где сегодня находится Новосибирск. На другой стороне Оби начинались владения каана. Вот почему именно на этом – правом обском берегу, неподалеку от телеутской крепости, охранявшей эту переправу (крепость находилась в районе станции метро «Октябрьская»), послы попросили место для строительства постоялого двора. Абак удовлетворил просьбу, и в том же 1604 году на выделенном теленгутами участке (в районе парка «Городское начало») был «посажен» Евдок Гусев (данные Анатолия Садырова, новосибирского краеведа), которому было поручено обеспечивать придорожный сервис для знатных вояжеров. Переговоры России и «телеутской землицы» оказались непомерно долгими, потому что в августе 1604 года сбылись худшие опасения царя Бориса: с территории Польши в пределы России вторглось войско Лжедмитрия I, который был официально признан наследником московского престола. Когда весть о новом царе дошла до Томска, переговоры с кааном стали вестись от имени царя Дмитрия, против которого изначально предлагалось собрать татарскую силу. Дальше больше – царя Дмитрия убили. Так, в 1606 году на московском престоле оказался Василий Шуйский, и это новость вряд ли улучшила шансы на заключение договора. Во всяком случае, еще три года разные составы царских делегаций безуспешно обивали пороги каана Синей орды. Евдок Гусев только успевал принимать кортежи, которые циркулировали туда-обратно через Обь. И тем не менее, именно во времена Шуйского цель была достигнута: 31 марта 1609 года состоялась церемония шертования - устной присяги (бумаг в то времена еще не подписывали), в соответствии с которой Теленгутия вступала в военно-политический союз с Россией. Правда, царь Василий IV уже не верил в эффективность томской миссии. Еще в феврале он договорился со Швецией о присылке 15-тысячного контингента, обещая в обмен отдать шведам Карелию. В итоге из этой затеи ничего не получилось. Впрочем, и татар на Москве не дождались – вымученный договор с Абаком, как и следовало ожидать, оказался формальным, обозначив лишь сам факт, что Кремль официально признал государственный суверенитет «телеутской землицы». Эпилог В 1610 году Московия, оказавшись без поддержки татар, была полностью завоевана Польшей (Речью Посполитой). Но ляхам не удалось в полной мере воспользоваться плодами своей победы. На месте старой ордынской Москвы родилась новая, за которую дрались уже не татары, а народные ополчения. «Гражданская армия» вынудила 22—26 октября 1612 года капитулировать польские гарнизоны в Москве. Новая династия Романовых крепко усвоила урок – Кремль отныне стал создавать регулярную армию по западному (национальному) образцу. Одновременно переписывалась и история Московии, в которой Орде, в отместку за ее предательство, была отведена сугубо негативная роль. Все это время почтовый ям Евдока Гусина на далекой Оби продолжал обслуживать путников, стекавшихся к конной переправе. Со временем постоялый двор превратился в деревню, которая стала называться Гусевкой, а местная речка Ташатканка получила новое название Гусинка (ныне Каменка). В 1727 году, когда эта местность была объявлена царевой собственностью, ее в канцеляриях так и зафиксировали: «Гусинская дача». Под этим названием правобережье будущего Новосибирска дожило до Октябрьской революции, после которой Гусинское имение (дача) Кабинета Его Величества было упразднено. Еще раньше исчезла правобережная деревня Гусевка, которая попала в эпицентр стихии строительства первого железнодорожного моста через Обь и оказалась в составе Ново-Николаевского поселка – будущего Новосибирска. 
Фото mustagclub.ru
Для московских князей, также как и для всей остальной Великой Тартарии, легендарная Синяя Орда была чем-то вроде священной земли предков. Не многие знают, что в Кремле, как минимум до времен Анны Иоанновны, господствовали «старые» представления, в соответствии с которыми государственность Москвы берет начало не от Киевской Руси, а от Орды и породившей ее Скифии. Например, Иван Грозный требовал подчинения себе оставшихся после распада Орды улусов, потому что считал себя прямым наследником власти Чингисхана. (Завоевание царств Казанского, Астраханского, Сибирского происходило именно на этой идеологической основе).
Вид с правого берега на Обь, конец 19-го века. Фото из архива мэрии Новосибирска
Переправа через Обь, конец 19-го века. Фото из архива мэрии Новосибирска
